Настасья Карпинская - Остановка у края

– Сколько осталось до продажи?

– Неделя-две, не больше. Как вся документация будет готова, Герцен объявит торги.

– Ясно. Дай подумать. Я завтра с отцом переговорю. Может, он что посоветует. Но, Ден, ты же понимаешь, что замахнулся ты ого-го как. И если не выгорит, то ситуация будет, мягко сказать, дерьмовая.

– Выгорит.

– Уверен?

– Уверен, Дим. За*бался я на съемной хате жить и в охране вкалывать.

– Денег захотелось? – с иронией спросил Фролов.

– Не поверишь, захотелось. А кому их не хочется, лучше скажи? Все их хотят, и как можно больше. Только я не просто хочу. Я землю грызть готов и пахать, как проклятый, чтобы всё было.

Фролов ушёл, а я сел за работу. Разгребая и пересматривая пачку документов с завода, не мог избавиться от мыслей, что всё крутились вокруг Светки и её слов. А когда в памяти неожиданно всплыло письмо матери, адресованное отцу, я откинул в сторону бумаги и, выйдя на балкон, закурил.

Как там отец учил? Надо верить, прощать и любить. Хрень всё это. С первого взгляда было понятно, куда эта вера нас двоих завела. Может, раньше в жизни главными были любовь и искренние чувства, а сейчас приоритеты кардинально изменились. Во главе угла встало бабло. Затушив сигарету, сплюнул больше от горечи собственных мыслей, чем от вкуса никотина, и вернулся к работе.

***

Две недели спустя

– А ты борзый. Но я хочу до тебя донести простую истину. Наглость, конечно, счастье, но лучше быть живым и скромным, чем мертвым и наглым. Профукаешь деньги – закопаю, – спокойно произнес Сергей Александрович, сидя в своём кресле и покручивая в руках бокал с коньяком.

– Я вас понял. Мотивировать вы умеете, – с этим человеком меня свел друг Димкиного отца и посоветовал рассказать ему о своей идее, подкрепляя это всё реальными фактами.

– А то, студент, стаж не пропьешь даже коллекционным коньяком. Ладно, честно скажу, особой веры в успех твоего мероприятия я не вижу. Герцен прав, от завода надо избавляться. Но мне нравится твой напор, амбиции. Не скрою, даже наглость симпатична. Я дам тебе деньги, но будут условия.

– Слушаю.

– Во-первых, возьмёшь моего сына в долю. Он лентяй ещё тот, надо его хоть чему-то научить.

– Вы меня в няньки записываете?

– Если хочешь завод, то не только нянькой станешь, но и кренделем свернешься, если понадобиться, – строго отрезал Сергей Александрович. – Если дело выгорит, пятнадцать процентов сверху к сумме, что я даю. Если прогоришь, то вернешь то, что взял. Считай, этим я выражаю свою лояльность к тебе. Но это всё только при условии, что Марат будет работать с тобой.

– Я согласен.

– Обложили тебя старые псы, да? – хрипло засмеялся мужчина, имея в виду условия Герцена по продаже второй части завода. Обсудив детали, мы пожали друг другу руки и договорились встретиться через два дня, когда будет готов вариант договора.

Конечно, был большой соблазн завалиться в клуб всё это отметить, но я понимал, что это просто эйфория от первого успеха. А такого рода эмоции могут здорово ослепить. Поэтому, отбросив в сторону даже мысли о клубе, я сел за работу, и к трём часам ночи был готов список потенциальных покупателей земли и оставшихся цехов. С шести утра я со списком в руках рассылал коммерческое предложение на почту каждой из компаний. Потом пошёл на учёбу. После того, как закончились пары, зашёл в деканат и написал заявление о переводе на заочное отделение. Спустя два дня позвонил Сергей Александрович, как и обещал. Вариант договора был готов.

– Я возьму свой вариант на денёк? Хочу обстоятельно ознакомиться.

– Поди, и с юристом пойдёшь советоваться? – с издёвкой протянул Сергей Александрович.

– Пойду. Доверяй, но проверяй, Сергей Александрович, – мужчина рассмеялся на мои слова.

– Молодец, молодец. Хорошее качество. Ну, проверяй, я подожду.

Договор пришлось переделывать. Во-первых, в нём было слишком много лишнего. Во-вторых, юрист обнаружил, что он содержит серьёзные ошибки, а также заявленный процент и условия не соответствовали заявленным. Распечатав свой вариант документа, я снова отправился к Тимченко.

Увидев новый договор, Сергей Александрович рассмеялся, но уже по-доброму. Мне стало понятно, что вся эта чехарда была простой проверкой.

– Молодец. Вот, если бы ту записюльку сразу подписал, не читая, я бы тебе денег не дал.

Герцен, узнав, что я отыскал спонсора, повременил с торгами. Спустя две недели я нашёл покупателя на вторую часть завода для него. Оформив все сделки купли-продажи, я, наконец, стал совладельцем части кирпичного завода и теперь имел долг за плечами в 36,8 миллиона, почти пять из которых процентных, и бестолкового Маратика в придачу.

Конечно, всё это было аферой чистой воды с мой стороны, риском, который может не оправдаться. Но раз влез в дерьмо, то нечего страдать. Надо брать в руки лопату и разбрасывать, превращая экскременты в удобрение.

Прошло два месяца с покупки завода. Чтобы нанять сотрудников и запустить первый цех и сушку, пришлось распродать оборудование, что стояло в третьем цеху. Сдал в аренду кусок прилегающей территории под строительную базу. На появившиеся деньги закупил первое сырье, и пошло – поехало. Дни сменяли друг друга с бешеной скоростью, проносясь перед глазами, как картинки на киноленте. Маратик оказался не просто лентяем. Мажор, избалованный баблом, не приучен к какому-либо труду. Если и приходил на работу, то бухой или с похмелья, а то и под наркотой.

Заставить его что-либо делать было невозможно. Был вариант, конечно, дать ему в морду, что я бы сделал с превеликим удовольствием, но меня пока останавливал тот факт, что он сын Тимченко. Поэтому я просто не обращал на него внимания.

У меня не было выходных. Я спал по четыре часа в сутки и работал по двадцать. Первые партии удалось сбыть всего с двадцатипроцентной прибылью, как пробные. Но следующие заказы пошли большего объема и по полной стоимости. Я был в постоянном поиске каналов сбыта, поставщиков, поиска сотрудников и прочих забот. Иногда казалось, что я просто не вывезу больше, но просыпаясь поутру и глядя на себя в зеркало, понимал, что если я сдамся, то не просто подтвержу слова той суки, но и сам себя уважать перестану. Каждый день я доказывал самому себе, что чего-то стою. Это желание «доказать» подкреплялось скребущими сердце словами Светки, что всё ещё пульсировали в моём сознании. Они оказались моим кнутом, который подстегивал меня, заставлял сжимать зубы и рваться вперед, несмотря на усталость, нехватку связей и ресурсов. Несмотря ни на что.

Первый выходной я взял спустя год после запуска завода, но он оказался значимым для меня. Сидя в тату салоне, в котором мастер набивал мне рисунок на предплечье, я разговорился с ещё одним посетителем, что ожидал своей очереди. Слово за слово, и оказалось, что он ищет работу.

– А у тебя какое образование? – обратился я к парню.

– Высшее инженерно-техническое. Но без опыта работы либо не берут, либо предлагают совсем мизерную зарплату.

– Мне технолог на предприятие нужен, если хочешь, можешь попробовать. Зарплата зависит полностью от тебя. Если будешь работать на совесть, то сможешь получать, как специалист со стажем. Скажу сразу, нахлебники и лентяи мне не нужны.

– Ну ни к тем, ни к другим я не отношусь. Поэтому глупо будет не воспользоваться таким предложением, – уходя, я протянул ему визитку.

– Звони в любое время, я скажу куда подъехать.

Вадим набрал мой номер на следующее утро и в обед уже занял рабочее место. Парень оказался смышленый, хваткий и работящий, что было словно бальзам на мою душу. Он быстро влился в коллектив, и даже мне приходилось порой обращаться к нему за советом.

Сентябрь. Пришлось идти в институт, чтобы взять расписание на ближайшую сессию, список предметов и прочие студенческие радости заочников. В холле встретил Фролова.

– Привет пропащим! – крикнул Димка, оглашая помещение своим басом.

– Привет, студент! – пожав друг другу руки, отошли в сторону.

– Рассказывай, как у тебя всё? Мне кажется, я тебя полгода не видел уже, если не больше.

– Что-то типа того. Да нормально, работаю.