— Прости, ты прав. Я просто схожу с ума от беспокойства за свою девушку.
Пока мы пробирались в том направлении, куда ушел Сашка, я размышляла о том, что Слава явно ошиблась с выбором парня. Матвей мне категорически не нравился. У него как-то все сходилось к его «Я». Я сказал, Я сделал, Я считаю! Другое дело — Саша. У него не было лишних слов, он просто делал то, что считал правильным, независимо, от того, что думают остальные.
Когда мы почти дошли до той самой избушки, то услышали сдавленный голос.
— Ой, блин…
Ломанувшись в ту сторону, замерли на месте, рассматривая открывшуюся картину.
Там, не сводя друг с друга глаз, стояли Саша и Слава. Стояли в этакой недвусмысленной позе: Слава опиралась спиной на дерево, а Сашка прижимал ее своим телом, причем, судя по немного задранной кофточке и тому, что одна ладонь Дротика все также лежала где-то в районе её поясницы, тут было… хм… горячевато.
Сначала все замерли, а потом Данил, отпустив меня, подошел к своей сестре и, выдрав ее из рук Сашки, прижал к себе, что-то шепча на ухо. Мотя же мерялся взглядами с Александром, и что-то мне подсказывало, что сейчас может стать совсем жарко.
Радислава Меньшикова.
Когда я заметила свет, было поздно — нас уже увидели. Я постаралась оттолкнуть Сашу, ага, аж пять раз.
Первым в себя пришел братишка и, выдернув меня из загребущих рук Сашки, крепко прижал к себе.
— Наконец-то, — прошептал он мне на ухо, — ты в порядке? Тебя не обидели? — И, дождавшись моего кивка, добавил: — Я боялся, что больше тебя не увижу, но мы дома еще поговорим о твоем безответственном поведении.
Ко мне приблизилась Линка, и уже я сама принялась душить девушку в своих объятиях, она плакала, а я ее успокаивала.
— Какого черта ты обнимал мою девушку? — услышала голос взбешенного Матвея. — Совсем охренел?
— Матвей, успокойся! — рявкнул брат.
— Она тебя не любит, придурок! — поддакнул этот… этот… Сашка, короче.
— А может, мы тогда у нее самой спросим?
Оба парня обернулись ко мне, с явным желанием узнать правду. Но все, что я могла сказать им, что мне все осточертело. Что мне холодно, страшно, а ещё — внутри все до сих пор горит от Сашкиного поцелуя. Интересно, до чего бы мы дошли, если бы не пришла эта поисковая группа? Что-то мне подсказывает, что даже если бы он меня прямо сейчас начал раздевать, я бы не сильно сопротивлялась. А скорее всего — активно бы помогала. Уверена, это все от стресса — где-то слышала, что после пережитой опасности, активируется инстинкт размножения. Наверняка, это все исключительно поэтому! Посмотрела в сторону Матвея, но никакого желания броситься ему на шею и размножиться не почувствовала. Блиииин… Н-да, врать вообще нехорошо, а себе, так и вовсе опасно. Но и разбираться сейчас тоже не хотелось — в конце концов, я действительно устала и, похоже, держалась на чистом адреналине — ноги резко задрожали, а головная боль, вроде бы утихшая, вернулась с новой силой. Потому, посмотрев на обоих парней, которые явно желали довести ситуацию до конфликта, только тяжело вздохнула:
— А может, вы оба заткнетесь, и мы поедем домой? У меня болит нога, я устала и перенервничала, а вас заботит кто тут круче? Да идите вы на фиг! Дань, Лин, отвезите меня, пожалуйста, — попросила я, понимая, что ещё чуть-чуть и просто свалюсь. Интересно, а когда они вспомнят, что неплохо было бы расспросить меня, что было до их феерического появления?
— Конечно, — кивнул брат, бросив предупреждающий взгляд на этих придурков..
Мы с Ангелиной шли рядом, трогательно поддерживая друг друга, повторяя путь Даника, а за нами — Матвей и Сашка. По пути к машинам я вся взмокла, а чувство жжения между лопатками стало просто нестерпимым. Это кто же так пристально смотрит-то? Но оборачиваться не стала, и так плохо, не до разборок. Дорогу до машины брата я практически не помню, было не до того. Нога ныла, а самочувствие стало ухудшаться. Сейчас же, в безопасности, ноги стали слабеть, а тело начала колотила дрожь.
Первым мое состояние понял Матвей, молча догнал и поднял на руки. Саша что-то прошипел сквозь зубы, но вслух, для, так сказать, общественности не выразился. И правильно сделал, потому что, если бы опять началась та же фигня, что была несколько минут назад, я бы не выдержала и послала очень грубо и откровенно, причем, обоих.
Мотя усадил меня на заднее сиденье и, подозреваю, был бы не прочь ехать с нами, но его собственная машина бэтмобилем не была и дороги домой не знала. Потому ему пришлось оставить меня в одиночестве и, одарив Сашку предупредительным взглядом, направиться к своему авто. Дротик не впечатлился безмолвным предупреждением и, галантно усадив Лину на переднее сиденье, приземлился рядом со мной.
— Сейчас заедем в больницу, — негромко проговорил Данька, заводя машину, — пусть тебя осмотрят.
— Не нужно, — устало отозвалась я, борясь с желанием положить голову Сашке на плечо. Исключительно потому что устала, не нужно никаких домыслов. Во всяком случае, именно это я пыталась внушить сама себе, но безуспешно. — Со мной нормально все. Я даже никого не видела.
— А как тебя забрали на глазах у стольких людей? — проворчал Сашка, и я почувствовала, как у меня внутри все завибрировало от его низкого голоса.
— Не знаю, просто стояла у терминала, потом почувствовала неприятный запах, а затем — очнулась одна в темной комнате.
— После того, как пришла в себя, не тошнило? — продолжил допытываться Дротик, успокаивающе поглаживая меня по ладони. От этих прикосновений по всему телу бежали мурашки, и я даже не могла сказать — нравится мне это ощущение или нет. Единственное, в чем я была уверена — наедине нам лучше пока не оставаться.
— Немного, — слегка осипшим голосом прошептала я, когда он, не дождавшись ответа, переспросил ещё раз.
— Похоже на хлороформ, — задумчиво сказал Сашка, а брат только кивнул головой.
Всю оставшуюся дорогу до дома мы молчали. Я — просто от усталости, Данил был сосредоточен на дороге, Лина у нас говорливостью и так никогда не отличалась, ну а Сашка, видимо, понял, что мне сейчас немного не до него и молчал, предпочитая не нарываться.
Когда заехали во двор, рядом уже притормаживал «Ниссан» Матвея. Сам парень, ставшим ещё более недовольным, когда разглядел, кто сидит рядом со мной, помог мне выйти из авто и уже намыливался идти следом за мной, но его остановил Данил, предложив отчитаться, что там слышно по поводу той машины.
Мне в тот момент было как-то немного не до этого, потому, прихрамывая, отправилась к себе и следующий час провела в ванне. Не знаю почему, но мне казалось, что на мне осталась грязь той каморки, и я терла мочалкой, почти до крови сдирая кожу. В какой-то момент, нервы не выдержали, и я просто начала плакать. Слезы мягко катились по щекам и растворялись в пене, закрывающей мое тело по плечи. Дрожь становилась все сильнее, а всхлипывая — громче.
— Слав, у тебя все нормально? — тихий стук в дверь и такой же негромкий голос Ангелины.
— Угу, — было единственным, что смогла из себя выдавить, чтобы не заплакать в голос.
— Я сейчас зайду, — предупредила подруга, поворачивая дверную ручку. Я с головой опустилась в воду, чтобы скрыть следы слез, но покрасневшие глаза и распухший нос на пар не спишешь, поэтому, поняв, что скрываться все равно бесполезно, вынырнула. Лина стояла рядом с ванной, но смотрела в сторону, видимо, чтобы меня не смущать, и держала в руках кружку.
— Возьми, — она протянула мне что-то отдаленно напоминающее чай, но это был явно не он. — Это успокоительный отвар, — пояснила она, собираясь выходить. — На вкус не очень приятный, зато помогает.
— Подожди, — попросила я. — Ты не посидишь немного со мной? — Не успев договорить, почувствовала себя истеричкой — ещё бы начала уговаривать, чтобы она мне песенку спела!
Но Лина быстро вернулась обратно и, примостившись на коробке для грязного белья, улыбнулась:
— Я сама хотела предложить, но не хотела, чтобы ты стеснялась.
— После того, как Сашка увидел меня, в чем мать родила, выходящей из душевой кабины, у тебя это вряд ли получится, — криво улыбнулась я, шмыгнув напоследок носом и пробуя предложенный напиток. Да, на вкус не фонтан — пойло было одновременно горьковатым и сладким, и слегка отдавало запаренным веником, но, думаю, Линка не принесла бы мне отраву.