«Знай свое место! Не забывайся!» – вечно твердила ей бабушка. Это сводило Сиару с ума, так же как и манера родных Тома полностью ее игнорировать. Она была служанкой, и ей постоянно напоминали, что она не должна заговаривать с хозяевами, если они не обратились к тебе первыми, и сразу же выходить из комнаты при появлении кого-то из Бэйнсвортов или их гостей.
Когда Том приглашал ее на какой-нибудь праздник в замке, его родители не скрывали своего недовольства, а сестры явно чувствовали себя неловко в компании прислуги. И не только у их семей эта дружба вызывала недоумение. Однажды вечером, когда в замке устроили концерт, Сиара случайно услышала разговор подруг герцогини:
– Что она о себе думает? Вы слышали ее простонародный говор? Можно подумать, Бенсоны будут общаться с прислугой!
Никто, кроме ее матери, так никогда и не узнал, что они с Томом были больше, чем друзьями. Они договорились хранить их отношения в секрете. Сначала Сиаре это нравилось, но потом, когда они стали ближе, ей стало неприятно лгать и прятаться, как будто их любовь была чем-то постыдным.
В тот день, когда она рассказала Тому о своей беременности, а он сбежал, Сиара улетела домой в Дублин первым самолетом, не в силах выносить дальнейшее унижение. Тянущая боль в животе началась уже над морем.
Как только она переступила порог дома, мама сразу поняла, что с ней что-то не так. Она повезла Сиару в больницу и всю дорогу держала дочь за руку. Это до смерти напугало ее – Морин Кейси не была склонна к таким проявлениям нежности, и Сиара поняла, что ее дела плохи.
В больнице врач, молодой мужчина с усталыми глазами, сказал ей, что у нее выкидыш. И только тогда Сиара призналась матери, кто был отцом ребенка. Та вспыхнула, в отчаянии посмотрела на дочь и, смешивая английские слова с ирландскими и давясь злыми слезами, разразилась яростным монологом, из которого Сиара с трудом, но определенно поняла, что тридцать пять лет назад, когда ее матери было столько же, сколько ей сейчас, они с отцом Тома были влюблены друг в друга. А потом она случайно прочитала в газете о помолвке герцога Бэйнсвортского с леди Селеной Филипс. Она кинулась к телефону и позвонила своему возлюбленному в Бэйнсворт-Холл. Тот был искренне удивлен ее звонком, сказал, что у него есть обязательства перед семьей, что он должен жениться на девушке своего круга и все никак не мог поверить, что Морин не понимала с самого начала, что у них нет будущего.
Через два года она тоже вышла замуж после скоротечного романа, но муж оставил семью, когда Сиаре был всего годик. Джек и Мэри Кейси не одобряли брак дочери, поэтому маленькая Сиара не знала ни бабушки, ни дедушки.
Ее детство было одиноким. Мать много работала, а Сиара целыми днями была предоставлена самой себе. Когда по вечерам Морин возвращалась домой, то была слишком усталой, чтобы поговорить или поиграть с Сиарой. Они вообще были не особо близки. То признание в больнице фактически так и осталось единственным откровенным разговором матери и дочери.
Теперь Сиара смотрела на Тома и впервые спрашивала себя, чем были их отношения для него. Слабая обида еще ворочалась у нее в душе, но на самом деле ей было просто очень жаль их прежних – восемнадцатилетних, глупых, наивных.
– Ты двенадцать лет не появлялся в Лохморе.
Том нахмурился.
– У меня было много дел.
Сиара о многом сожалела в своей жизни, но больше всего о той ночи, когда Том пришел к ней в спальню, бледный и нерешительный, и она сама бросилась к нему на шею. Конечно, теперь они не решатся заговорить об этом, но Сиара не могла забыть, насколько близки они были когда-то… Два наивных подростка, которые так сильно обидели друг друга.
– Тогда в Дублине… я была очень расстроена.
На щеках Тома вспыхнули красные пятна.
– У тебя были все основания.
Когда они с Томом стали любовниками, Сиара послала к черту девиз своей семьи «У нас все прекрасно, а если нет, то мы сделаем вид». Она доверилась ему, как ни одному человеку в своей жизни: открыла ему свои секреты, свое одиночество, свои страхи и грехи. Она рассказала ему, что чувствует себя виноватой в том, что отец оставил их. Том снова и снова повторял ей, что ее вины тут нет, но внутри так и осталась эта заноза – чувство, что она настолько неинтересна и незначительна, что оказалась не нужна даже собственному отцу. Тогда она смущенно призналась Тому, что мечтает о большой семье и хотела бы минимум пятерых детей… и еще глубже полюбила его, когда Том ответил, что она будет лучшей матерью в мире. Си-ара доверилась ему всем сердцем. Ну что сказать – дура. Потому что от этого ей было во сто раз горше, когда он ее бросил, а ведь в глубине души она с самого начала знала, что рано или поздно это произойдет.
Эту ошибку она больше не повторит.
Сиара с грустью посмотрела на него.
– Лучше нам было остаться просто друзьями.
Том посмотрел ей в глаза, и Сиара сразу же усомнилась в своих словах. Но он кивнул и мягко сказал:
– Наверное, ты права.
Сиара повернулась и поставила чайную чашку на поднос – просто для того, чтобы улучить секунду и попытаться снова обрести хотя бы видимость душевного равновесия.
Ей нравилась ее новая жизнь в Лохморе. Да, иногда на нее накатывали воспоминания о Томе, но в целом все потихоньку наладилось. Прошло много лет, Сиара успела поучиться и поработать во многих чудесных местах в Ирландии, в Шотландии, в Англии, и она гордилась тем, что делает. Сиара несколько лет положила на то, чтобы разработать проект восстановления парков и садов своего детства, и теперь не готова была так просто отказаться от своей мечты. Она должна спасти Лохмор. И она сделает все возможное, чтобы убедить Тома не продавать замок.
Она взяла поднос со столика, повернулась и сказала:
– Прошу тебя, не говори никому – пусть спокойно отпразднуют Рождество.
– Я должен вернуться в Лондон к первому января. Я хотел поговорить со всеми до этого, чтобы понять, какие проблемы могут возникнуть, и помочь их решить.
– Тогда вернешься после Нового года, – спокойно ответила Сиара. – Лондон – это не край света.
Том что-то обдумал и кивнул, хотя и без энтузиазма.
– Посмотрим.
Сиара с грустью заметила, что ему в тягость каждая лишняя минута в Лохморе, но заставила себя улыбнуться и сказала:
– Кто знает, может, до Рождества ты еще передумаешь.
Том кинул на нее раздраженный взгляд.
– У меня есть покупатель. Я не передумаю.
Сиара нервно поежилась. Операцию «Спасите Лохмор» надо начинать немедленно.
– Слуги устраивают завтра вечер в память о твоем отце. Будет много гостей, зажжем гирлянды, споем рождественские гимны, потом танцы. Придешь?
– Я и забыл, как рано здесь начинают праздновать, – ответил он без тени ностальгии.
– Но ты придешь?
– Мой отец был не самым легким человеком, так что это широкий жест со стороны персонала.
Это было правдой. Его отца побаивалась почти вся прислуга Лохмора. Но он, по крайней мере, никогда и в мыслях не имел продать их замок.
Сиара пошла к дверям, держа поднос обеими руками. Том предусмотрительно распахнул перед ней дверь.
Уже в дверях она на секунду остановилась и сказала:
– Он был нелегким человеком, но его уважали. И он был верен Лохмору.
Том сжал челюсти.
– А я – нет?
Сиара пожала плечами и ответила:
– Я верю, что у тебя для этого есть веские причины.
На следующий вечер Том вполуха слушал бесконечный спор двух политиков, которые перехватили его, когда торжественная церемония зажигания рождественских гирлянд на елке закончилась и гости потекли в зал, где должны были начаться танцы. Он несколько раз пытался от них отделаться, но каждый из оппонентов был одержим идеей привлечь герцога Бэйнсвортского на свою сторону.
Том в который раз машинально осмотрел толпу в поисках Сиары и наконец увидел ее. Она танцевала с парнем по прозвищу Улыба, и улыбка у того действительно была что надо. На Сиаре было алое коктейльное платье и шелковые туфли на высоких каблуках, распущенные волосы блестящей каштановой волной падали ей на плечи, и, на взгляд Тома, это была самая красивая женщина в зале. И, наверное, самая упрямая.
Сегодня утром, сразу после настоящего ирландского завтрака, приготовленного Либби, – яичница с беконом, сосиски с фасолью, кровяной пудинг и картофельный хлеб – к нему подошел старший дворецкий и вежливо, но настойчиво пригласил «их светлость» пройтись по замку. По пути Стивен рассказал Тому обо всех мерах, которые предпринимал покойный герцог, чтобы сохранить этот уникальный исторический объект, обо всех нововведениях и реставрационных работах, между делом прочитав целую лекцию о значении замка не только для графства Уиклоу, но и для всей Ирландии. Эта экскурсия закончилась во дворе перед парадным крыльцом, где, разумеется, совершенно случайно оказался Лиам Гири, управляющий поместьем, и Сиара тоже была тут как тут. Прежде чем Том успел что-то понять, он, незнамо как, оказался на пассажирском сиденье внедорожника, и Лиам повез его по всему поместью, рассказывая о планах расширения молочного стада и возможности устройства буйволовой фермы.