Лина Мур - Останься только на время

Ко вспышкам, рабочим процессам и крикам привыкла, потому что начинала именно в таких условиях. Следила и делала анализы, просчитывала всё наперёд и вырвалась.

Тёмная комната, где проходят съёмки, ничем не отличается от других. Кроме как более дорогим оборудованием и именитыми фотографами.

– Добрый день.

– Круэлла собственной персоной, – мужчина отрывается от камеры и оборачивается ко мне.

– Покажи материалы, – пропускаю мимо ушей кличку, которую слышу слишком часто за последнее время. Отмечаю, что блондинка, которую сейчас пытаются подретушировать, выглядит совершенно неважно.

Меня проводят к мониторам, где парень, отодвигается и демонстрирует мне кадры. Поджимаю губы, испытывая крайне неприятное чувство. Горит.

– Остановите работу, – бросаю работникам и подхожу к «мотыльку». Девушка бледнеет при виде меня, а затем немного отодвигается.

– Мисс Лоу… я…

– За мной, – командуя, разворачиваюсь и направляюсь в отдельную комнату. Завалы одежды, косметики и запах дезодорантов неприятно щекочут нос. «Мотылёк» входит и закрывает за собой дверь.

– Мисс Лоу, я могу всё объяснить. В последний раз мне было плохо. Месячные так проходят, – мямлит она. Рассматриваю девушку и улыбаюсь ей.

– Всё понимаю, милая. Сейчас тоже больно? – Ласково спрашивая, подхожу к ней.

– Да. Даже таблетки не помогают, – её губы дрожат. А тело в нижнем белье, рекламу которого сейчас снимают, покрыто мурашками. От страха. Зрачки слишком расширены для этого чувства. Уверена, что спина её покрывается липким потом.

– Ты очень похудела, – замечаю, дотрагиваясь до её плоского живота с выпирающими рёбрами. Вздрагивает, удерживаю зрительный контакт.

– Модель всегда должна иметь такой размер… ох, чёрт. – Дёргается снова, но рукой сильнее удерживаю её за плечо, пока другой резко проскальзываю в трусики и легко проверяю слова.

– Мисс Лоу…

– На чём сидишь? – Кривлюсь от отвращения, отпуская девушку.

– Нет… я… не наркотики…

– Готова сдать анализы? – Спрашивая, подхожу к столику и достаю влажные салфетки, отмывая пальцы от слизи из её влагалища, в котором нет тампона и никаких признаков женской особенности, то есть месячных.

– Я…

– Не готова. У тебя сухая кожа, она немного покрасневшая и трескается. Тебя трясёт от ломки, из-за этого кадры не получаются. У тебя нарушена психика по понятным причинам, поэтому в последний раз ты закатила истерику. Ты не можешь сконцентрироваться на работе, мечтая о новой «снежной» дорожке или же о чём-то покрепче. Помимо этого, злоупотребляешь алкоголем, но количество не ощущается под дозой. Мешки под глазами, синяки и неприятный запах. Шмыгаешь носом, но не простужена. Я не люблю, когда мне врут. Ещё больше не люблю, когда меня подставляют, мотылёк, – прохожу мимо девушки.

– Пожалуйста… я брошу… обещаю…

Ещё один вздох и выхожу из комнаты, сообщая, что съёмка завершена, и мы завтра пришлём иных моделей первого уровня. Здание остаётся позади, нажимаю на вызов в телефоне.

– «Мотылёк» тридцать четыре сгорел.

Приговор, который ничто не изменит. Никогда. Вот так заканчивается карьера, и это очень часто. Чтобы жить в этом мире, нужно иметь немного больше, чем внешность. Необходимо быть сильным внутри и не сломаться, не соблазниться дешёвым огнём, который спалит до основания. Больно ли гореть? Нет. Падать больно и разбиваться насмерть. Таковы правила мира, которым правлю я.

Рейден

– Чёрт, смотри, куда прёшь, – шиплю, когда серебристая «Ауди», вылетая с парковки, подрезает меня и даже не обращает внимания на то, что едва не столкнулись.

Ненавижу самовлюблённых девок, которым купили машины их покровители. Очередная зазнавшаяся модель, которую пропихнул «папик».

Ладно, мне необходимо успокоиться. Сегодня важный день, чтобы тратить энергию на внутреннее раздражение. Более пяти месяцев ни одной хорошей съёмки, с каждым днём всё хуже и хуже, а порой, вообще, нет работы. Но этот день определённо мой. Должно всё получиться, и чёрная полоса пройдёт.

Модель. Многие считают, что мы тупые и необразованные. Умеем только задом вертеть, и абсолютно все – геи. Ложь. Большинство имеет высшее образование, но это не наша стезя. Мы просто делаем то, что любим и для чего рождены. Голливуд – прекрасное место для нас, а если ты был рождён среди звёзд и славы, то другого пути нет. Каждодневные тренировки по два раза, правильное питание, салоны красоты, чтобы поддерживать свой товарный вид. Кто-то прибегает к пластической хирургии, а кто-то теряется, так и не добившись своей мечты. «Город Ангелов» может дать надежду и забрать её, похоронив заживо. Здесь живут падающие звёзды. Я же должен гореть вечно. Уже поздно что-то менять, тем более наконец-то, улыбнулась удача.

Показываю свой пропуск, и мне открывают проезд. Бросаю машину и хватаю сумку с вещами. У моделей моего уровня нет личных стилистов и визажистов, поэтому необходимо уметь делать всё самому. Это привычка, которая должна появиться с молоком матери. Мне передалась с генами.

– Ден, – не успеваю дойти до фотостудии, как вижу своего агента, работающего со мной на протяжении десяти лет. Берт Бенни – сорокалетний холостой мачо, который пытается помочь мне найти моё место в этом мире.

– Привет. Ещё нет и половины второго, – кивая, протягиваю руку, которую он пожимает.

– Съёмки отменены.

От его слов бросает в холодный пот и настроение опускается до отметки «ноль».

– Почему? Они же… это было срочно, – запуская руку в волосы, устало смотрю на Берта.

– У «Рокси» какая-то накладка. Приехал их представитель, пока были пробные кадры, и закрыл всё.

– Дерьмо. Я надеялся на этот шанс, – подхожу к окну в коридоре и бессмысленно смотрю в него.

– Прости, Ден.

– А завтра? Они перенесли её? – Бросаю на уже стоящего рядом мужчину взгляд, но всё понимаю без ответа.

– Прости. Они пришлют своих. Лучших.

– Дерьмо, – жмурясь, надавливаю на глаза пальцами, чтобы справиться с разочарованием.

– Тебе тридцать…

– Ещё не исполнилось. Будет пятнадцатого мая, поэтому не надо говорить мне о возрасте, – обрываю его, продолжая массировать глаза, точнее, причинять себе намеренно боль.

– И всё же. Сейчас хотят молодые лица для таких съёмок. А твоих лет… они или уже зашибают бабки, или как ты бултыхаются в болоте.

– Дерьмо. Другой работы нет? – Отрываю руку и распахиваю глаза, по которым бьёт резкий свет.

– Боюсь что…

– Тебе насрать на меня, так и скажи. Ты занят другими, – зло поворачиваюсь к нему и смотрю в тёмные глаза. Ублюдок. Когда мог, он меня отправлял на низкопробные съёмки.

– Если бы я был занят другими, то ты здесь не стоял бы, Ден. Поэтому не моя вина, что твоё время прошло. Будет что-то, позвоню.

Ни черта он не найдёт для меня. Эту песню слышу последние месяцы, а потом со страниц журналов на меня смотрят модели, которых он протаскивает. Да, сам виноват. Не следовало идти к нему в девятнадцать, но другие не хотели брать, хотя я из кожи вон лез. Я должен добиться… должен, иначе проиграл. Всё проиграл. Не могу себе позволить этого.

– Сука, – шипение раздаётся за моей спиной, и я оборачиваюсь на него.

Из фотостудии вылетает блондинка, трясущимися пальцами роясь в сумочке «Диор». Наблюдаю, как она что-то ищет, и всё содержимое падает на пол. Тоже разочарована, как и я. С ней мне пришлось бы работать. Красивая и идеальная для нашего бизнеса.

– Не переживай, будут другие заказы, – бросая свою ношу на пол, подхожу к ней и присаживаюсь на корточки.

– Ни хрена не будет. Эта тварь уволила меня. Сука, – зло произносит девушка, собирая свои вещи. Замечаю прозрачный пакетик с травкой и грустно усмехаюсь.

– Из-за этого? – Подхватываю наркотик раньше, чем она прячет его. Блондинка поднимает на меня взгляд светлых глаз, и я вижу в них ненависть.

– Не твоего ума дела, придурок, – выхватывает из моих рук пакет и бросает в сумку.

Поднимаюсь и качаю головой. Вот, скорее всего, причина срыва съёмки. Моей надежды и взлёта. Из-за дерьмовых наркотиков. И, думаю, это самое безобидное, что она употребляет. Многие, чтобы не сойти с ума от выматывающей работы, попадают в эти лапы, которые обещают им энергию. И они же убивают их. Дерьмо. Действительно, дерьмо.

Подхватывая сумку, направляюсь к выходу и сдаю пропуск. Вряд ли сюда ещё когда-нибудь приеду. Фотостудия находится недалеко от съёмочных площадок, где я мечтаю быть. Где она мечтала, чтобы я был. И я сделаю всё, чтобы выполнить обещание.