- Хорошо, спасибо, - устало кивнул Алан, резко потирая ладонями лицо, чтобы не заснуть тут же.
- До встречи, - попрощался Миронов и направился к выходу – ему еще предстояло решить здесь кое-какие дела и уладить некоторые вопросы.
А Алан с Олей, как и сказал Дан, отправились домой.
Не так Алан представлял себе все, когда возвращался домой с Олей. Само собой, радужных ожиданий и надежд не было и в помине, но и на подобное мужчина не рассчитывал.
Оля будто замкнулась в себе. Пока она находилась в больнице, где лечилась и приходила в себя, Алан списывал ее замкнутость на усталость, стресс, выматывающее выздоровление. Он не стал навязывать ей свое общение, когда понял, что она не горит желанием видеть его, приезжал редко и заходил в палату лишь тогда, когда она спала. Когда девушка стала выглядеть более или менее здоровой он привез к ней дочь. И вот ей и Насте Оля была рада по-настоящему. Крепко прижимая к себе малютку, со слезами на глазах девушка подняла на него взгляд и одними губами прошептала «спасибо». Алан лишь кивнул и ушел, оставляя Олю с дочкой и подругой. И это было единственной благодарностью, которую получил мужчина. Он не хотел, не просил и не считал себя благодетелем, которому нужна была признательность. Он сделал то, что сделал, скорее из личных побуждений, и никогда даже не задумывался о том, что Оля должна была быть ему благодарна и рассыпаться в постоянных «спасибо». Алан просто не понимал того, почему Оля не идет на контакт. Сейчас перед ним был совершенно другой человек, буквально третий облик этой девушки – хмурый, дерганый, нервный и зажатый. Он прекрасно понимал, что для этого есть причины, и не навязывался, не давил, он просто хотел помочь, однако Оля четко и прямо сказала, что ей ничего от него не нужно: ни душещипательных бесед, ни понимания, ни даже общения – она просто попросила его оставить ее в покое, что он и сделал.
С Ольгой работал психолог, и именно от него Алан узнал о том, что происходит с девушкой.
- Вы знаете, что с ней произошло? – спросил пожилой мужчина у Алана.
- Без подробностей.
- А я знаю эти подробности. И они столь ужасны, столь отвратительны, что вы вряд ли себе можете это представить.
- Могу, поверьте мне, - хмуро ответил блондин, понимая, о чем идет речь.
- Ваша подруга оказалась под таким давлением, под таким прессом, что просто не выдержала. Это время, что она провела в руках своего отца и мужа, ее сломило. Я вижу в ней отголоски сильной, упрямой, решительной личности, вижу ту энергию, которая свойственна ей. Но это лишь следы, лишь ошметки.
- Что это должно значить?
- Это значит, что перед вами уже не та девушка, которую вы знали.
- И насколько это серьезно? Она ведь придет в себя? – с волнением и непониманием спросил Алан.
- Я очень на это надеюсь. Однако никаких гарантий нет. Все это будет зависеть от самой девушки. Сможет ли она побороть свою слабость, сможет ли принять новую себя, сможет ли вытеснить страхи из своего сознания, которые и не дают ей прийти в норму. Но в любом случае, прежней ей не стать никогда. Эти недавние события в жизни Ольги были продолжением того, что уже когда-то было. И если тогда ей хватило силы воли, упрямства и терпения, то сейчас все эти ресурсы исчерпаны. Она сдалась, перестала бороться, у нее не было смысла для этого. И это так же ее угнетает. Она сама видит в этом слабость и больше не верит в себя. Но на все нужно время, и возможно оно поможет ей.
Через несколько недель Алан забрал Олю из больницы и привез к себе, вместе с Настей и Ликой. Он так же едва ли общался с девушкой, едва видел интерес с ее стороны. Она была замкнута, мало разговаривала даже с подругой и дочерью, была себе на уме. Вздрагивала от резких движений, внезапного шума или если кто-то оказывался рядом слишком незаметно. Это было настолько не похоже на нее, что Алан просто терялся и не знал, что делать и как себя вести. В том же положении находилась и Настя, которая тоже с трудом узнавала свою подругу.
- Она сама не своя, - качала головой девушка, говоря с Аланом, но глядя на Олю, которая стояла в гостиной и смотрела в окно, обхватив себя за плечи, не мигая и не шевелясь уже с полчаса. – Это не она.
- Вижу, - хмуро кивал мужчина, так же бросая на нее короткие взгляды.
- Даже с Ликой она такая.
- Она говорила с тобой о том, что с ней случилось?
- Нет, - покачала головой Настя, с сожалением поджимая губы. – Я просила ее поделиться, просила не держать в себе свои страхи и просить помощи, если она нужна. Она лишь сказала, что все в порядке – сухо и холодно. Она не из тех, кто будет изливать душу. Она сама должна справиться с этим и никак иначе.
В том же духе прошло больше четырех недель. Оля отгораживалась от всех вокруг, едва говорила пару слов в день, едва смотрела на собственного ребенка, который все чаще находил успокоение в руках Алана, который развлекал и баловал девочку как только мог. Он по-настоящему сблизился с малюткой, подружился, и она вызывала в нем исключительно нежные и трепетные чувства, с которыми он прежде не был знаком. Да, он общался с Надей, с Тимуром – детьми своих друзей, но они никогда не будили в нем такого сильного желания заботиться, оберегать и удовлетворять все потребности, эмоциональные в том числе и даже по большей части: все, что было нужно Лике, чтобы он просто был рядом – держал ее за руку, разговаривал с ней, играл. Ей не нужны были тонны игрушек, что Алан хотел ей купить, не нужны были новые развлечения каждый день – просто чтобы был он.
- Ты ей нравишься, - с улыбкой произнесла Настя, глядя, как Лика ластится к Алану, перебираясь с пола к нему на руки.
- Это взаимно, - хмыкнул мужчина, обнимая ребенка. – Не думаю, что в ее жизни было много мужчин.
- Не было совсем, - фыркнула девушка.
- Значит я ее первая любовь.
- Ей нужен отец, как и любому другому ребенку. И она видит его в тебе, - осторожно произнесла Настя, внимательно глядя на реакцию Алана.
Мужчина лишь улыбнулся девочке, его нисколько не напрягли эти слова, не испугали. Он уже принял этого ребенка, как частичку любимого и дорогого ему человека, как ее неотъемлемую часть, и искренне привязался и полюбил кроху.
- Где Оля? – спросил Алан, выпуская Лику с рук на пол, где она вновь отвлеклась на игрушки.
- У себя в комнате, - вздохнула Настя, бросив взгляд в ту сторону.
- Мне нужно с ней поговорить.
- Думаешь, получится? - невесело хмыкнула брюнетка.
- Прошло достаточно времени, чтобы она могла просто меня выслушать.
Алан ни в коей мере не собирался давить на Олю, чего-то требовать и просить. Он просто хотел поговорить с ней, понять, что с ней происходит, чего она хочет, какие у нее планы. Он видел, как скучает по матери Лика, видел, как с тревогой смотрит на подругу Настя, и его волновало все это. И как долго они все еще будут просто наблюдать со стороны, не пытаясь что-то выяснить и что-то сделать? Так может пройти слишком много времени, и можно попросту упустить нужный момент.
Оставив гостей в гостиной, Алан поднялся на ноги пошел в сторону спален. Постучал в дверь, чтобы не пугать девушку и вошел внутрь.
Оля сидела на подоконнике на окне, закутавшись в большой плед и глядя в окно. Зачастую именно так она проводила свое время – просто сидела и смотрела в одну точку. Алан уже был бы рад и истерике, и крикам, и хоть чему-то в этом духе, но Оля просто тихо сходила с ума в своем желании быть одной и без посторонней помощи приходить в себя.
- Привет, - осторожно начала Алан, подходя к девушке и присаживаясь на другой край подоконника. – Как дела?
- Нормально, - не повернув головы в его сторону, спокойно и отстраненно ответила Оля.
Алан незаметно перевел дух и заговорил.
- Мне нужно обсудить кое-что с тобой.
- Я слушаю, - все так же глядя в сторону, равнодушно произнесла девушка.
- Речь пойдет о твоих деньгах и наследстве. Все вернулось в твою собственность, и в ближайшее время ты должна решить, как этим распорядиться.
Тема была острой и опасной, но нужно же было хоть как-то расшевелить Олю, понять ее намерения, заставить ее думать и как-то действовать – возможно, это отвлечет ее от самокопания?
- Можешь забрать все себе в качестве платы за труды, - посмотрела, наконец, на Алана девушка. – Мне не нужны эти деньги.