Никки Логан - Острота ощущений

– Думаю, тебе сейчас лучше уйти, пока мы не наговорили друг другу того, чего на самом деле не думаем.

– Считаешь, я сказал не то, что думаю?

Чувствуя, как сердце словно разрывается на тысячу кусочков, Онор ответила напряженным голосом:

– Тогда уходи, пока не сказал еще что-нибудь из того, о чем думаешь.

Роб сделал резкий вдох, медленно выдохнул, а потом повернулся и пошел прочь.

Услышав, как Онор нащупывает в темноте полог палатки, Роб притворился спящим. Он не ожидал, что Онор вернется сюда после ссоры, и был уверен, что она найдет себе другое место для сна. Например, на пляже или на его катере. Вместо этого она тихонько забралась в палатку, скинула с себя рубашку и шорты и устроилась рядом – впервые улегшись под одеяло, а не на него.

Роб был не настолько глуп, чтобы решить, что она с ним заигрывает. Он умел распознавать, когда ему давали отставку.

Тело Онор до сих пор было ледяным и дрожало. Роба удручало то, что его слова причинили ей такую боль. Он намеревался устроить эмоциональную встряску, но не такую сильную.

Онор лежала рядом напряженная, стараясь не прикасаться к Робу. Она даже не пошевелилась, когда он обнял ее за талию, давая понять, что больше не сердится.

Роб повернулся на бок и нежно прижал к себе Онор. Она не воспротивилась. Изгибы их тел идеально совпали, словно эти двое были созданы друг для друга.

Они молча лежали рядом. За них разговаривали их тела. Онор впитывала кожей тепло Роба. Еще несколько минут ее сотрясала усилившаяся дрожь, затем – бурные рыдания, а потом дыхание ее стало ровным – она уснула.

Роб прижался губами к затылку Онор и закрыл глаза.

У их романа возможны только два варианта исхода. И Роб понимал, какой из них наиболее вероятен.

Онор направлялась в кусты по естественной надобности, когда услышала громкий храп Роба, раздающийся из палатки.

Сердце забилось, словно рыбка на песке после отлива. Храп любого другого мужчины Онор сочла бы раздражающим, но Роб, на ее взгляд, храпел восхитительно.

«Ох, ты опять облажалась!» – укорил ее внутренний голос. Эта мысль принесла с собой чувство вины, а затем и боль.

Нельзя было снова прикасаться к Робу! Это лишь все усложнит и сделает более трудным их расставание, когда завтра придет лодка с припасами. Остался всего один день. Точнее, всего один рассвет. Сердце дрогнуло. Роб завтра уезжает! Не на время, а навсегда.

В голове Онор пронеслись воспоминания: вот Роб сидит рядом с ней над умирающим птенцом, вот он выпрашивает шесть поцелуев, вот он помогает ей преодолеть страх перед океаном, а вот он разрывает ей душу правдой.

Каждый раз Онор заходила все дальше на опасную территорию эмоций и чувств. И теперь все они искали выхода из ее сердца и словно кричали Робу в один голос: «Я тебя люблю!» Но разве можно полюбить человека всего за несколько дней?

И все-таки Онор влюбилась в этого мужчину в тот момент, когда он впервые ей улыбнулся.

«Впрочем, так быстро человека захватывает не любовь, а похоть. Наверное, именно она и влечет нас друг к другу, – размышляла Онор. – Но, с другой стороны, поведение Роба на пляже опровергает это предположение».

Он все усложнил, разрушив столь тщательно возводимые Онор барьеры, приоткрыл дверь, за которой она прятала свои чувства. Понимает ли он вообще, что делает?

Онор вошла в палатку, не заботясь о том, что может разбудить Роба шумом, и даже намереваясь этого добиться. Она поняла, что необходимо сделать, прежде чем не стало слишком поздно.

– Эй, Спящая красавица, вставай. Настала моя очередь.

Спать вместе с Робом значит лишь оттягивать неизбежный исход. Вчера Онор пошла на это лишь потому, что была в полном отчаянии. Иначе она бы просто утопилась в океане. Роб стал для нее на ту ночь чем-то вроде спасательного круга, держась за который Онор в буквальном смысле цеплялась за жизнь. И Роб ничего не потребовал от нее – лишь прижался губами к затылку.

А теперь она собирается причинить ему сильную боль…

Онор толкнула его босой ногой. Храп оборвался. Открыв сонные глаза, Роб удивленно моргнул:

– Ты только что пнула меня?

– Нет, я всего лишь дотронулась до тебя ногой. Ну же! Моя очередь спать. Иди поплавай или займись чем-нибудь еще.

Роб сел, недоверчиво глядя на Онор:

– И ты больше не будешь спать вместе со мной?

Выпрямившись, насколько позволяла невысокая палатка, Онор посмотрела на него сверху вниз:

– Я… Нет, не буду.

– Не будешь?

– Потому что не хочу, и у меня есть право открыто выражать свое мнение.

– Не хочешь?

«Конечно, Роба только что грубо разбудили, но неужели ему обязательно повторять все, что я говорю?» – подумала Онор и снова толкнула его ногой.

– Именно. Не хочу. – Роб потянулся к ней, но Онор выставила перед собой ладони. – И прежде чем ты скажешь «Неужели?» и уставишься на меня убийственным взглядом, я хочу довести до твоего сведения, что ты легко можешь заставить меня изменить это решение и раздеться… – Не обращая внимания на пламя, вспыхнувшее в глазах Роба, она продолжила: – Но факт остается фактом: я не хочу с тобой спать.

Ответом было молчание. Онор села на матрас.

– Завтра я уезжаю, – тихо произнес Роб.

– Я знаю.

– А ты не хочешь пообниматься со мной?

– Нам все равно придется это когда-нибудь прекратить.

– Давай прекратим завтра.

– Нет. Я сделаю это сегодня. Больше между нами ничего не будет.

Роб выглядел спокойным, но перекатывающиеся на его скулах желваки выдавали его смятение. Он протянул руку к Онор, но та отпрянула:

– Не трогай меня! Пожалуйста! Если ты ко мне прикоснешься, я уступлю. А я не хочу уступать. Прошу, отнесись с уважением к моему решению.

Роб опустил мрачный взгляд на пальцы Онор, судорожно вцепившиеся в матрас.

– Значит, все? Конец игре?

– Она должна была завершиться рано или поздно.

– Кто это сказал?

Таким рассерженным Онор не видела Роба с того момента, когда они поссорились на пляже.

– Я. Конечно, можешь продолжать, но разве между нами все будет по-прежнему?

Эти резкие и язвительные слова должны были помочь Робу понять, что все кончено.

Он встал и, взяв свои шорты, вышел из палатки.

В наступившей тишине Онор сидела, собираясь с мыслями и слушая, как тяжело стучит ее сердце. Если остаться в палатке, то Роб сюда не войдет, ведь он человек слова. Но она чувствовала, что сильно его обидела, и хотела с ним объясниться. Онор бросилась к выходу из палатки и неожиданно натолкнулась на крепкую грудь Роба, точно пушечное ядро на стальную стену.

Он машинально подхватил Онор, чтобы она не упала, крепко прижал к себе, а потом, чуть отстранившись, спросил:

– Ты понимаешь, что такое случается не так уж и часто?

Роб показал пальцем сначала на свой лоб, затем на лоб Онор, потом – на свою грудь там, где сердце, и на ее.

– А это? Неужели ты так легко можешь отказаться от такого?

Млея от близости тела Роба, Онор коснулась его лба, потом груди и ответила:

– Мне не нужно ни это, ни то. А значит, будет нечестно с моей стороны хотеть тебя физически. Это неправильно.

– Но ты действительно хочешь меня? – Он встряхнул ее, а затем оттолкнул, выругался и повернулся спиной.

Глаза Онор наполнились слезами.

– Разумеется, я хочу тебя. То, что было между нами, – просто потрясающе. Дар судьбы.

Роб наклонился, чтобы обуться, на его спине взбугрились мышцы. Онор смотрела на него и думала о том, что больше никогда не встретит такого мужчину, а если и встретит, то о романе с ним можно и не мечтать. Она потянулась, чтобы коснуться спины Роба, но тут же отдернула руку:

– Я могу подарить тебе лишь свое тело. Больше мне нечего отдать.

Он повернулся, обнял Онор, прижал ее лицо к своему плечу и запустил пальцы ей в волосы.

– Проклятье! Если это все, чем ты можешь со мной поделиться, я приму это от тебя.

В его голосе слышалась обида.

– Ты же не всерьез это сказал, правда, Роб? Ты заслуживаешь куда большего.

– Послушать тебя, так я достоин лишь какой-нибудь безмозглой королевы вечеринок. Или я заслуживаю лишь того, чтобы пару раз покувыркаться со мной в лагуне? Так ты считаешь?

Онор посмотрела на него с ужасом:

– Нет!

Гримаса боли исказила лицо Роба.

– Помоги мне разобраться. Твои слова звучат до боли знакомо. Вечно я недостаточно хорош. Гожусь, чтобы хорошо провести со мной время, но не для брака. Я правильно тебя понял?