Никки Логан - Острота ощущений

Она потянулась к нему, отчаянно желая облегчить душевную боль, отражавшуюся на его лице.

– Ты не заслуживаешь меня.

Онор хотела, чтобы Роб понял, что ему, такому энергичному и страстному, не нужна такая женщина, как она, – со столькими печальными воспоминаниями.

Она заметила свою оговорку слишком поздно.

Роб побледнел, дыхание его участилось.

– Да, ты уже ясно дала мне это понять.

– Ох, нет! – Онор шагнула вперед, но он выставил перед собой руку.

– Не надо. Ты уже несколько раз пыталась дать мне понять, что я тебя не достоин. А я-то думал, между нами может быть все по-другому. Отец бы порадовался за меня. Наверное, все мужчины рода Далтонов созданы только для того, чтобы много заниматься сексом, заводя пустые интрижки.

– Ты ведь сам в это не веришь, – прошептала Онор.

– Я археолог, а значит, верю лишь тому, что вижу перед собой.

– Я не могу быть той женщиной, которая тебе нужна.

Роб окинул ее ледяным взглядом:

– Да, не можешь. Потому что для этого необходимо поднять голову из той ямы, которую ты сама себе выкопала. Никто в мире не перенес более ужасной потери, чем Онор, ничья боль не сравнится с болью Онор… Вместо того чтобы налаживать свою жизнь в реальном мире, ты долгие годы пряталась на этом острове, принося жертвы на алтарь утраченной любви, закрывшись от людей, которые могли бы тебе помочь. А затем появился я и попытался извлечь тебя из твоей ракушки, заставить почувствовать хоть что-нибудь. Вот только, как оказалось, в твоем сердце, сплошь исполосованном шрамами, не осталось места для чувств.

Онор уже еле различала Роба сквозь выступившие на глазах слезы.

Когда он закончил свою тираду, она спросила:

– Все сказал?

Ответом ей была тишина. Борясь с гневом, Онор продолжила:

– Уж извини, что я не могу стать такой, как ты хочешь. Я не подхожу под те стандарты, что ты установил для меня. Даже до того несчастного случая я была вовсе не идеальной и с тех пор изменилась не в лучшую сторону. Ты прав: мое пребывание на острове – это мой способ чтить память о погибших близких. Пулу-Килинг – единственное место, где я могу чувствовать, что контролирую свою жизнь. Тут все предсказуемо, безопасно, и никто не причинял мне боль, пока не появился ты – врезался в мой остров и заставил все тут идти по-иному. Ты словно вскрыл мне грудную клетку, чтобы изучать мое сердце. Только я еще не мертва. Лишь Богу известно, почему я до сих пор жива. Но это не жизнь, а мучение. Неужели ты этого не понимаешь?

– Тогда измени свою жизнь. Перестань тратить ее впустую – это почти насмешка над теми, кого ты потеряла.

Онор отшатнулась, но Роб обнял ее и снова прижал к своему теплому телу. Слезы хлынули у нее из глаз.

– Ш-ш-ш…

Успокаивая Онор, Роб нежно отвел влажную прядь от ее лица.

Что он натворил? Совершил то, что поклялся никогда не делать – причинил боль этой женщине. Он слишком сильно на нее давил, а она оказалась к этому не готова.

– Все хорошо, Онор, все хорошо.

Робу хотелось назвать ее «малышкой» или «милой», но он знал, что отныне утратил на это право. Он лишь легонько покачивал ее из стороны в сторону, ощущая всеобъемлющую печаль. Но когда Роб заговорил, его голос звучал твердо и четко:

– Я уплыву. Завтра, в это же время. И все пойдет тем же чередом, что и прежде.

Он снова и снова целовал Онор в макушку и гладил ее по волосам.

И вдруг она еле слышно, глухо произнесла возле груди Роба:

– Нет, как прежде уже не будет.

Он закрыл глаза и солгал:

– Будет. Вот увидишь. – Затем он еще раз поцеловал Онор в макушку и сказал: – Сегодня я буду спать на катере. А завтра уплыву.

– Милая, вот, держи!

Марк, владелец катера «Ремесленник», протянул Онор, стоящей с рассеянным видом на рифе, последний из привезенных мешков с припасами.

– Спасибо, Марк, – поблагодарила Онор, внезапно осознав, что даже не знает его фамилии. Они знакомы уже четыре года, но она никогда не зада вала ему вопросов о личной жизни – ее это не интересовало. Марк просто был тем парнем, который привозил Онор на остров, а через восемь месяцев увозил обратно перед началом сезона дождей. К чему ей знать его фамилию?

– Эй, Марк! – окликнула его Онор. – Как поживает твоя семья?

Дюжий моряк удивленно замер, а потом ответил:

– Они в порядке, милая. Младшенький скоро пойдет в школу.

Онор сжалась, ожидая, что перед глазами тут же возникнет образ Джастина – каким сын выглядел бы в первый день учебы. Но почему-то этого не случилось.

– Поздравляю!

Онор с удивлением поняла, что произнесла это от всей души, и отвернулась, не обращая внимания на то, что Марк смотрит на нее, наморщив лоб.

Неподалеку матрос-малаец с «Ремесленника» помогал чинить «Игрока», следя за подачей кислорода, пока Роб вел подводную сварку. Ветер трепал густые кудри малайца. Рядом с корпусом катера, под волнами, вспыхивали огоньки сварки и виднелась большая, плавно движущаяся тень.

Роб!

Онор понимала, что нужно отвыкать произносить это имя, не думать об этом человеке. Едва ремонт его катера подойдет к концу, «Ремесленник» сопроводит «Игрока» в док на острове Хом. Там катер починят уже основательно, и Роб возьмет курс на юг, в Перт – туда, где его дом.

Осталось, наверное, еще минут десять, а после она никогда больше не увидит Роба Далтона. Не в силах дожидаться момента расставания, Онор отвернулась, подтянула к себе один из трех мешков с припасами и накинула привязанную к нему веревку на плечо.

– Миссис Брайер! – окликнул ее Марк. – В одном из мешков лежит письмо из департамента по охране окружающей среды. Пришло вчера вечером авиапочтой. Кажется, оно очень важное. Надеюсь, все в порядке?

Письмо? Даже дома Онор редко получала письма. А уж теперь…

– Все хорошо, Марк. Спасибо, что сказал.

Онор нырнула в воду и поплыла через лагуну, буксируя за собой серебристый мешок. Она намеренно плыла медленно, тянула время, надеясь, что, достигнув берега, увидит, как два катера направляются прочь от острова. Тогда она избежит нелов кого прощания с Робом. После всего, что они наговорили друг другу, что еще можно добавить? До чего же вчера тяжело было смотреть, как он плывет к себе на катер, чтобы одному провести там ночь! Его последнюю ночь на Пулу-Килинге. А когда «Ремесленник» час назад показался из-за дальнего конца острова, сердце пронзило такое знакомое острое чувство потери.

Но сейчас, пересекая лагуну, Онор вдруг поняла, что устала жить в скорби. Это так изнурительно. До сего момента она даже не осознавала, как легко себя чувствовала в последние несколько дней, пока на плечи снова не лег привычный тяжелый груз горя.

Онор вытянула мешок на пляж, торопливо открыла и начала в нем рыться. Внимание ее привлекли две вещи: коробка пакетиков с растворимым горячим шоколадом, которой она очень обрадовалась, и свернутый пополам конверт.

Стряхнув воду с ладоней и помахав ими в воздухе, чтобы просушить, Онор вытащила конверт из мешка. Марк оказался прав: письмо от ее руководства. Неужели какие-то нарекания к ее исследованиям?

– Онор!

Она повернулась и замерла, комкая в руках нераспечатанный конверт. Роб выходил из океанских волн. За его спиной было видно, как матрос Марка загружает на борт «Ремесленника» сварочный аппарат.

«Ну вот и пришло время прощаться», – подумала Онор, заставила себя улыбнуться и спросила:

– Починил катер?

Роб посмотрел на горизонт и ответил:

– Что-то мне не нравится погода. Не хочу уезжать…

– Я пережила на этом острове не один шторм. Заросли пизоний в этом случае служат прекрасным укрытием. Да и сегодняшний шторм будет несильным.

Словно опровергая эту ложь, порыв ветра прогнал по пляжу пучки сухих водорослей и взметнул вверх волосы Онор. От прикосновения холодного воздуха, прилетевшего со стороны океана, по ее влажной коже побежали мурашки, а тело сотрясла мелкая дрожь.

– На всякий случай поскорее отнесу припасы в лагерь.

Роб кивнул.

Затем оба заговорили одновременно. Роб улыбнулся:

– Говори ты.

Она переступила с ноги на ногу:

– Я хотела… попрощаться.

Хотя в душе царило смятение, голос Онор звучал ровно – годы притворства не прошли даром.

– С тобой все будет в порядке? – Было понятно, что Роб имеет в виду не только надвигающуюся бурю.

– Да, спасибо за все, – заверила его Онор и мысленно закончила фразу: «Спасибо за десять беспечных дней, за то, что ты у меня был». Так хотелось, чтобы он сейчас прочел ее мысли! И Роб не подвел.