–
Эту фразу, – я протянула ей листок бумаги, где мной написано было от руки. Не знаю, почему мне так полюбилось столь замысловатое выражение, но оно полностью олицетворяло мое положение: «If I ever surrender, it will happen only in mercy to the winner. – Если я когда-нибудь и сдамся, то лишь из милости к моему победителю».
–
Тебе повезло, – сказала девушка-мастер, жестом указав мне на белое кожаное кресло. – У меня час до закрытия, думаю, мы успеем.
Она включила радио, и комнату заполнила легкая мелодия «Hello», которую пела Адель.
–
Больно не будет, – успокоила меня мастер, – только немного неприятно.
Она наклонилась и приложила к выбранному месту моего тела копирку с текстом, крепко прижав к коже. Затем, убедившись, что надпись отпечаталась, убрала ее и взяла в руки тату-ручку, наполненную черной краской. Улыбнувшись, посмотрела на меня.
–
Эта фраза… она что-то значит для тебя? Это слишком вызывающе! Но по-моему, все же хороший выбор.
Я покачала головой, соглашаясь с ней. Девушка нажала кнопку, и механический трещащий звук начал вибрировать в воздухе. Я зажмурилась и отвернулась, полностью отдавшись мыслям о моем последнем дне в доме Влада перед побегом.
Две недели назад… Словно на одном дыхании, я пересекла территорию, прилегающую к его особняку. Мое сердце, казалось, воспарило – я была свободна! Но какой ценой мне досталась свобода? Я молила бога мысленно и даже, кажется, вслух, чтобы Владу вовремя оказали медицинскую помощь. Возможно, еще не поздно, и Джеймс, так удачно прибывший в гости к другу, сможет ему хоть чем-то помочь. И тогда тяжелый груз будет снят с моих плеч.
Я выбежала на оживленную улицу, ища взглядом такси. Господи, никогда бы не подумала, что настолько начну ценить свою свободу. После того как последние пару месяцев я была практически взаперти, легкий ветерок немного непривычно ощущался на моей коже. А приятный вечерний воздух наполнял мои легкие.
Я махнула рукой проезжающей машине. Водитель такси с почтением приоткрыл дверь, приглашая меня внутрь. Всю дорогу до моей квартиры я то и дело оглядывалась, ощущая страх и волнение, наверняка вызывая подозрения водителя. Он подвез меня по указанному адресу. Мне было очень стыдно за то, что, выбегая из дома Влада, я взяла деньги, лежавшие на комоде у входной двери. Я заплатила их водителю.
Следующей моей проблемой было попасть домой. Я стояла перед своим домом, подняв голову и всматриваясь в окна квартиры. Абсолютно обескураженная и сбитая с толку, я была не в состоянии мыслить адекватно. Какой шаг должен быть следующим – звонить родителям или сдаться полиции?
–
Виктория? Бог мой, неужели это ты?!
Я обернулась на голос, до боли знакомый и родной. Передо мной стояла Алиса, моя кузина. Она подбежала ко мне, чуть не сбив с ног.
–
Виктория… Это не похоже на то, чтобы быть правдой… – прошептала Алиса дрожащим голосом, все еще не выпуская меня из своих теплых и родных объятий.
Я испытывала непередаваемые ощущения, слезы радости и в то же время тоски катились по моим щекам.
–
Как ты оказалась здесь? Тебе удалось сбежать от него? – Алиса обхватила руками мои худые, осунувшиеся плечи и заглянула в глаза. – Расскажи, милая, расскажи мне, что случилось.
Напряженный взгляд моей кузины заставлял меня волноваться еще больше. Я пыталась сохранять спокойное выражение лица и произнесла всего три слова:
–
Я его любила!
Меня окутала усталость, нахлынули воспоминания о том, через что мне пришлось пройти. Я не могла говорить об этом сейчас. И, возможно, никогда не смогу. Я была уверена, что все останется недосказанным до определенного момента, а позже просто сотрется из памяти.
Я ощущала на себе тревожный взгляд Алисы, взгляд, который был переполнен разными эмоциями. Но, вероятно, поняв, что я не в состоянии что-то говорить, она молча кивнула и полезла в карман своего плаща.
–
У меня кое-что есть для тебя, вот, держи – ключ от твоей квартиры. Я прилетела вчера в Лондон и остановилась здесь. Надеюсь, ты не против? Я взяла ключ у твоего папы, ну вот видишь, оказывается, он пригодился.
–
Спасибо тебе, дорогая, – словно не своим голосом проше– птала я.
–
Сейчас мы зайдем внутрь и позвоним твоим родителям, хорошо? – Алиса обняла меня одной рукой, и мы зашли в подъезд моего дома. Море отчаяния и безнадежности затопило мое сердце.
–
Алиса, я должна кое в чем признаться, – пробормотала я сквозь крепко стиснутые зубы. Адреналин бил по венам, а голову разрывало от сознания собственной беспомощности. – Я не должна была убивать его, Алиса! Но я сделала это, ты понимаешь?
Я не могла не заметить смятение и испуг в ее глазах.
–
Я лишила его жизни… Я думала, что все закончится, если я сделаю это, понимаешь? Он был напуган и не ожидал, что я выстрелю… И теперь я ничего не могу вернуть назад, ничего не могу изменить. Я жива. А он нет…
Алиса наклонилась ко мне и коснулась губами моего лба. Я закрыла глаза и тихо дышала, дрожа, словно осиновый лист на ветру.
–
Дорогая, – шепнула она, – ты должна справиться со своим страхом. Не кори себя! Станет только хуже. Был ли у тебя другой выход, Виктория?
–
Нет, его не было. Но мне больно осознавать, что я никогда больше не увижу его, не почувствую его рук на себе, его губ, не поймаю его взгляд, сводящий меня с ума…
Алиса смотрела на меня и качала головой. Она, вероятно, оценивала мое поведение как неадекватное.
–
Ну вот, все готово! Было терпимо, правда? – произнесла девушка-мастер, своими словами заставив меня вынырнуть из воспоминаний. – Последний штрих, и я нанесу немного специального крема.
Я опустила голову и полюбовалась прекрасно сделанной работой. На месте, где раньше был шрам, теперь красовалась надпись каллиграфическим почерком. Я мило улыбнулась девушке, достала из кармана пару денежных купюр, расплатилась и вышла на свежий воздух. Острая боль пронзила мое сердце. Я закрыла глаза и, подняв голову к темному звездному небу, глубоко вдохнула воздух.
–
Детка, все в порядке? Где ты была? – мама подлетела ко мне в тот момент, когда я вошла в квартиру.
Я растянула губы в фальшивую улыбку.
–
Не волнуйся, ведь я уже дома. Все хорошо, мама. Просто решила немного прогуляться перед сном.
Отчитавшись, я поднялась на второй этаж.
–
Виктория, милая, давай поговорим! Я волнуюсь за тебя. Нам нужно многое обсудить. Через два дня начинаются занятия в университете, но я вижу, что ты пока не готова приступить к новому учебному году. Может, стоит взять академический отпуск на пару месяцев?
Я глубоко вздохнула, удивленная только что сказанным мамой. Улыбнулась и покачала головой.
–
Мама, жизнь ведь продолжается. Я должна идти дальше по намеченному пути. И я готова приступить к учебе, как никогда. А сейчас, если не возражаешь, я пойду к себе. Я хочу побыть одна!
Я удалилась, избавившись от цепкого и прожигающего насквозь маминого взгляда. Зашла в свою комнату и увидела дневник Влада, он лежал на полу возле стены. Взяла его в руки и нежно прижала к груди, вспоминая голубые, веющие прохладой глаза. Я удобно устроилась в кресле. С тех пор как дневник у меня оказался, я так и не смогла его прочитать, постоянно откладывая это на потом. Но только сделав это, я смогу узнать правду – кто он на самом деле, мой загадочный и незабываемый призрак.
Дневник Влада.
Сентябрь 2010 г.
Черт, как же больно… Холодный ветер сдувает листья с дерева, рядом с которым ты лежишь. Твое каменное надгробие – это все, что осталось от тебя, отец! А она даже не пришла проститься с тобой, похоронить тебя. Я знаю, она сейчас с ним, и ей, как всегда, хорошо. Я закрываю глаза и чувствую, как по щеке скатывается одинокая слеза. Знаю, ты сказал бы сейчас, что мужчины не плачут. Но, отец, кому и что ты доказал, сделав это с собой?
Твоя смерть стала полной неожиданностью. Как ты мог оставить меня? Ты мог бы наплевать на нее, вычеркнуть ее из нашей с тобой жизни безо всяких колебаний, но ты предпочел другой вариант. Зачем ты покончил с собой, отец? Зачем прыгнул с этого гребаного моста, где двадцать лет назад вы стояли вместе с ней, такие счастливые и молодые? На тебе дорогой, сшитый на заказ смокинг, на ней прекрасное белое платье, развевающееся от ветра. Отец, мне ведь только двадцать! Через два года я возьму все дела в свои руки. Я не подведу тебя никогда! Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты гордился мной. Я отомщу им всем, всем, кто виновен в твоей смерти! Придет время, и его малышка заплатит за все. Спи спокойно, отец.