– Леди Камерон! – трубным голосом ответствовала леди Дэштон. – Право, я удивлена, что вы решились здесь показаться!

– Похоже, у нас с вами возникли разногласия, – непринужденно продолжила Диана, спускаясь с крыльца и подходя к леди Дэштон поближе.

– Разумеется! Могло ли быть иначе? Вы зазываете наших мужей в это гнездо порока, соблазняете их женщинами и побуждаете тратить семейное достояние.

Небольшая толпа согласно загудела.

– Что ж, я могла бы ответить, что проигрывают они в основном не клубу, а друг другу или что правила запрещают посетителям прикасаться к моим служащим, но вряд ли вы станете меня слушать. Вместо этого хочу сделать вам предложение.

– Едва ли вы сможете нас переубедить!

– Раз в месяц, по воскресеньям после полудня, я готова открыть клуб «Тантал» для вас. Все средства, которые заработает клуб в эти дни, будут направляться на благотворительные цели по вашему выбору. Или же можете проводить здесь благотворительные ярмарки, обеды, другие мероприятия – как пожелаете. Вот и проверим, действительно ли вы хотите, чтобы порок был повержен, а добродетель восторжествовала, или просто самоутверждаетесь за счет тех, кому повезло в жизни меньше, чем вам.

– Как вы смеете?!

– Мой клуб стал приютом и убежищем для нескольких десятков образованных и благовоспитанных дам, виновных лишь в том, что судьба не одарила их состоянием или любящими родителями. Вот так я смею.

– Это вы так говорите. Но я что-то сомневаюсь.

Диана подошла к виконтессе вплотную и заговорила вполголоса:

– Миледи, я бы не отказывалась от возможности лишний раз сделать доброе дело. Особенно когда альтернатива добру – стоять в темноте, кричать, ругаться и бросать в людей яйцами, непонятно зачем и без всяких результатов. – Диана посмотрела на небо. – Тем более что вот-вот пойдет дождь.

– Мы продолжим протестовать! Будем приходить сюда каждый день.

– И чего вы добьетесь? Допустим, «Тантал» закроется. Все эти джентльмены пойдут тратить деньги в другие места, а соблазняться будут первыми встречными девицами на улице. А у вас не будет места для ежемесячных благотворительных собраний.

– Думаете, вам удастся нас подкупить?

Диана склонила голову.

– Я просто хочу, чтобы клуб продолжал спокойно работать, чтобы у моих служащих был кусок хлеба и крыша над головой. Это важно для меня. Ради этого я хочу предоставить помещение и отдать часть доходов клуба на цели, важные для вас. Это не подкуп – это компромисс, сулящий обоюдную выгоду.

Леди Дэштон смерила ее долгим взглядом.

– Думаю, если я откажусь, вы позаботитесь о том, чтобы раструбить об этом повсюду и выставить меня в самом черном свете.

– Если вы хотите продолжать вражду, то, думаю, во мне найдете серьезного противника, – спокойно ответила Диана.

«Противника, который не может позволить себе отступить», – добавила Диана про себя.

– А еще говорят, что только мужчины способны вести переговоры и управлять государствами, – заметила виконтесса – губы ее тронула усмешка.

– И кто так говорит? Сами мужчины, должно быть.

– Совершенно верно. Что ж, я готова согласиться на этот… компромисс, если вы предоставите нам десять часов в первое воскресенье каждого месяца.

– Шесть часов. Мои служащие много работают, они заслужили свободный воскресный вечер.

Виконтесса шумно вздохнула.

– Я не готова обсуждать это прямо сейчас.

– Что ж, может быть, пообедаем вместе в пятницу в «Булочной Престона»?

– Хорошо.

Диана протянула ей руку. Не один Оливер за последние годы научился безошибочно «читать» людей. Быстро и уверенно Диана убедила леди Дэштон согласиться на свое предложение и понимала: если после всего этого виконтесса откажется пожать ей руку, то будет выглядеть мелочной и смешной. А этого ей совсем не хочется.

Так и вышло: секунду поколебавшись, леди Дэштон неохотно коснулась пальцами в перчатке ее пальцев.

– Но сначала я обсужу ваше предложение с другими дамами, – добавила виконтесса.

– Разумеется. Увидимся в пятницу.

Бурно обсуждая произошедшее, активистки «Женского клуба умеренности» постепенно рассеялись, а Диана вздохнула с облегчением и вернулась в дом. В зале «Деметра» к ней присоединилась Дженни.

– Отлично придумано! – заметила Дженни. На лице ее играла необычно широкая и веселая улыбка. – Они просто не знали, куда деваться. Отказаться от пожертвований на благотворительность? Немыслимо!

– Будем надеяться, теперь, заведя с клубом деловые отношения, они перестанут протестовать против нашего существования. Быть может, мы даже увидим в клубе их мужей.

Одной проблемой меньше, думала Диана, но все эти маневры будут бесполезны, если не удастся отделаться от Энтони Бенчли. Оливер прав: репутация у них обоих не безупречна, а Энтони – кровный родственник прежнего хозяина Адам-Хауса. Даже если бы Фредерик действительно оставил ей Адам-Хаус, она легко может его потерять. Не приведи Господь, если подделка раскроется – Диане еще повезет, если она закончит жизнь в ссылке где-нибудь в колониях.

Диана окинула взглядом переполненный банкетный зал, где между мужскими фигурами во фраках и сюртуках тут и там светлели шелка и муслин. Званый вечер у себя дома женщина планирует несколько недель, а у Дианы в клубе «Тантал» званые вечера – каждый день.

Воплотилось в жизнь все, о чем она мечтала, что планировала эти два года. Плавное журчание мужских голосов, приглушенный звон столовых приборов. Клуб работает как часы, несколько девушек уже отлично разбираются в его работе и могут подменять Диану – так что хозяйке нет нужды присутствовать здесь из вечера в вечер. Однако ей это нравится. Нравится напоминать себе, что она добилась своего. Нравится смотреть, как бодрым ручейком текут деньги не только в ее карман, но и в карманы всех служащих.

В дальнем конце банкетного зала появился тот, кому Диана тоже радовалась и радовалась куда больше, чем хотелось бы. Заметив ее, Оливер улыбнулся и начал пробираться к ней между заполненными до отказа столиками.

Оливер – единственное неизвестное в ее жизненном уравнении. Поначалу это ее бесило, но теперь, как ни странно, она не понимала, как могла жить без этого невыносимого, непредсказуемого человека.

– Лэнгтри рассказала мне, как ты решила вопрос с леди Дэштон, – сказал Оливер, поднося ее руку к губам и целуя костяшки пальцев. – Ты гениальная переговорщица! Ты это знаешь?

– Мне подумалось, это чуть более практично, чем топтать ее дикими лошадьми.

– И все, что ты отдашь на благотворительность, вернется к тебе с лихвой, когда в клуб потянутся мужья этих высокоморальных дам. – Улыбка его стала шире. – Разумеется, об этом ты тоже подумала?

– Конечно.

С некоторым запозданием Диана отняла руку. Не потому, что она беспокоилась о том, что подумают другие джентльмены, – нет, просто прикосновение Оливера было… слишком уж приятным. Ей очень нравится к нему прикасаться и нравится, когда он ее трогает, но это отвлекает.

– Как Энтони?

– Фараон ему наскучил. Теперь он испытывает судьбу на рулетке. Такими темпами проиграет все две тысячи фунтов за час. – Оливер наклонился к ее уху. – Но нам нужно заставить его потратить больше.

По спине Дианы прошла дрожь. Она делала все возможное, чтобы игроки не теряли у нее в клубе больше, чем могли себе позволить. Однако, глядя на некоторых джентльменов, Диана не могла отделаться от мысли, что они твердо вознамерились себя погубить. Конечно, Энтони не женат, его разорение не ввергнет в пучину несчастий ни жену, ни детей, но он пытается украсть у нее клуб. Так что Диана его не жалела. И все же это было ей не по душе.

– Сколько ты готов ему выплатить, прежде чем ловушка захлопнется? – спросила она, кивнув присоединившейся к ним Дженни.

– Уверен, следующие две тысячи Энтони попросит уже завтра, если не сегодня. И как только проиграет боˊльшую их часть – он у нас в руках.

– Что ж, тогда пусть продолжает в том же духе.

– Если против него сел играть я, дело пошло бы быстрее, но у него могут возникнуть подозрения. Так что положимся на его собственную глупость и неумение остановиться. Это займет больше времени, зато он не сможет сказать, что мы его в это втянули.