— Отлично, папа, — говорит Дэниел с противоположного конца ресторанного столика. Он бросает салфетку на свою тарелку с едой, подходит ко мне и тянет меня за локоть. Я моргаю, по щекам катятся слёзы.
— Я не хотел, — искренне произносит отец. — Одри, прошу тебя…
— Приятного ужина, — отвечаю я дрожащим голосом и позволяю Дэниелу вывести меня из ресторана.
Уже в вестибюле, мой брат сгребает меня в объятия, да так крепко, что тяжело дышать. Потом он меня отпускает.
— Ох, ничего себе, — вытирая слёзы с лица, говорю я. — И спасибо.
Дэниел кивает и оглядывает вестибюль, словно понятия не имеет, что теперь со мной делать.
— Он не знал, — тихо говорит брат. — Я стараюсь не винить его, потому что он не понимал, что ты тоже умирала.
— Он не спрашивал.
Старая боль искажает черты лица Дэниела. В ту ночь меня спас он. Это мой брат, который вошёл в дом сразу за отцом, отвёз нас с Райаном в больницу, чтобы разобраться с его сотрясением. После того случая Райан едва мог смотреть в мою сторону, словно он увидел или услышал во мне то, что его напугало. И в итоге Дэниел был единственным, кто вообще смотрел на меня.
Мой брат опускает голову.
— Может быть, когда-нибудь ты расскажешь папе об этом.
— Может быть, — бормочу я и грустно улыбаюсь.
В фильмах всегда есть такие моменты, где герои выясняют, что они не понимали друг друга, что произошло недоразумение. Но не в реальной жизни. В реальной жизни очень сложно сказать кому-то, что ты его больше не любишь. И ещё сложнее сказать своему отцу, что не знаешь, как жить дальше. Моё горе украло мой голос.
Дэниел смотрит в сторону ресторана, наверняка думая о своём пропавшем ужине.
— Ты можешь вернуться, — говорю я ему. — Нет необходимости голодать из-за меня.
Он с сомнением смотрит на меня.
— Конечно есть. Я же твой брат. К тому же папина кредитка выдержит счёт за ужин в номере. Я просто мечтал попробовать лобстера.
Я смеюсь, и мы с Дэниелом идём к лифтам.
— Пожалуйста, пойдём на крышу со мной? — прошу я. — Я не хочу быть на людях одна.
Я далеко не такая коммуникабельная, как Дэниел. Мне привычнее общаться при поддержке его харизмы, когда основное внимание направлено не на меня, и я могу выбирать слова. Быть забавной. Сейчас же мне придётся придумывать всё на месте.
— Ну а как же та милашка-администратор? — спрашивает Дэниел, нажимая кнопку лифта. Двери тут же открываются. — Похоже, вы превосходно поладили. И ещё, Од, если ты помнишь, меня никто не приглашал.
— Ты просто бесишься, что она на тебя не запала.
— Немножко, — поправляет он меня. — Но ведь сегодня всего лишь среда.
Дэниел подмигивает, и я пихаю его в плечо, моё напряжение спало. Несмотря на этот эмоциональный срыв, я веселюсь. Не помню, когда такое было в последний раз.
Лифт останавливается на этаже Дэниела.
— У тебя всегда какие-то планы, — говорю я брату в надежде, что он передумает насчёт крыши. Он выходит и виновато пожимает плечами.
— Я очень привлекательный. Это дар и проклятие.
— Уф.
Он усмехается и направляется к своей комнате дальше по коридору. Я вздыхаю и опираюсь плечом на стенку лифта. По моему мнению, Дэниел напрасно теряет время с Кэтрин, но я не буду говорить с ним об этом. Похоже, он с ней счастлив, а больше всего на свете мне хочется, чтобы члены моей семьи были снова счастливы.
И вот уже после захода солнца я выхожу вслед за Лурдес на крышу через металлическую дверь. На улице тепло, влажный воздух липнет к коже. Слышна тихая, ненавязчивая мелодия — неспешная игра скрипки и едва уловимый голосовой напев. К нам подходит один из официантов, работающих в банкетном зале, и пихает мне в руку холодную бутылку. На нём белая футболка и чёрные штаны. Его волосы уже не зачёсаны набок, а торчат в разные стороны, особенно вокруг ушей. Он подмигивает Лурдес.
— С возвращением, красотка.
Лурдес одаривает его сияющей улыбкой и театрально разворачивается, когда парень отходит. Это флирт, но несерьёзный. Шутливый настолько, насколько может быть только с близкими друзьями.
— Все так рады тебе, — замечаю я и делаю глоток пива. — Как долго тебя не было?
Взгляд Лурдес скользит в мою сторону.
— Достаточно долго. Меня отстранили на время.
Я беззвучно произношу «О», но она лишь смеётся.
— Ничего криминального, — объясняет Лурдес. — Мы с Кеннетом просто по-разному смотрим на вещи.
— Охотно верю, — отвечаю я. — Так и думала, что он ужасный начальник.
— Ты даже представить себе не можешь!
Я оглядываю крышу и вижу официанта, который дал мне пиво. Он и ещё один парень залезают на самый край и садятся, свесив ноги вниз. Я указываю Лурдес на них.
— Разве это не опасно?
— Ага. И именно поэтому они так делают. Если ты ещё сама не поняла, — отвечает она и обводит рукой вокруг. — Почти всё, что по-настоящему весело, таит в себе опасность. Уверена, Эли уже говорил тебе об этом.
От упоминания его имени у меня подскакивает пульс, и я поворачиваюсь к Лурдес.
— Вообще-то, я ещё не так хорошо его знаю.
Она смеётся.
— Узнаешь — в этом весь Элиас. Мы все так или иначе влюблены в него. — Она чуть наклоняется, словно собирается сообщить мне какой-то секрет. — Мы все здесь уже давно тусуемся вместе, Одри. И вот появился кто-то новый, кто сможет нас расшевелить. Из-за твоей ситуации я просто разрываюсь на части.
— Моей ситуации?
— Ты скоро уезжаешь, — забирая у меня пиво, чтобы отхлебнуть, говорит она. — Но часть меня хочет, чтобы ты осталась в «Руби». — Лурдес протягивает обратно мою бутылку. — А теперь пойдём, познакомлю тебя со своими друзьями.
Лурдес направляется в сторону кучки людей, которые сидят на металлических цилиндрах рядом со стеной, смеются и ведут себя как ни в чём не бывало, ибо вылазки на крышу для них — дело привычное. Думаю, это клёвая альтернатива той вечеринке, которую устраивают каждую ночь, но вас туда не приглашают. Где-то посредине крыши сидит парень постарше, на нём зелёная армейская крутка, хотя на улице стало совсем нечем дышать. Голова его побрита, он симпатичный, а ещё на его лице появляется улыбка, как только мы с Лурдес оказываемся в шагах трёх от компании.
— А… — произносит он и ставит ботинок на ящик, блокируя нам путь. У него манера медленно растягивать слова. — Пора бы уже, чёрт возьми. Без тебя это место было пыткой. — Парень бросает на меня взгляд. — А это что? Не думаю, что вам можно приводить на крышу гостей, мисс Фуллер. Или она исключение из правил? Что сказал бы на это Кеннет?
— Вообще-то, плевать я хотела на Кеннета, — сладко говорит Лурдес и проводит пальцами по его руке. — К тому же, Джером, он ей не начальник. — Её улыбка угасает. — Как и мне.
Джером убирает ботинок с ящика.
— Он точно не согласится с этим утверждением. Но ты же знаешь, что я питаю к тебе слабость. — Он машет, чтобы мы проходили, а потом говорит мне: — Приятно провести тебе время, милая.
— Спасибо.
Мои вопросы растут в числе, но Лурдес идёт дальше, а я не хочу отстать. Поэтому перехожу на бег, чтобы догнать её.
Мы останавливаемся рядом с компанией из пяти-шести человек. Здесь и официантка из ресторана, что принесла мне ветчину, и носильщик, который флиртовал со мной в день нашего приезда, даже та тихая девушка из хозяйственного блока тоже здесь.
— Ну вот и наша девочка, — улыбаясь Лурдес, объявляет носильщик. — Как здорово, что ты вернулась! Мы…
— Да-да, вы по мне скучали. — Лурдес отмахивается от сентиментальных фраз, резковато, но с любовью. Все с обожанием смотрят на неё. И с тенью сочувствия. А затем их внимание переключается на меня, наклонившись вперёд, они ждут, когда я заговорю. А я внезапно теряю дар речи.
— Это Одри Каселла, — говорит за меня новоиспечённая подруга. — Тот горячий красавчик-блондин — её брат.
Девушки и худощавый парень, попивая из бокалов для мартини, улыбаются и кивают друг другу. Мне хочется закатить глаза, потому что меня уже бесит, что люди всё время замечают Дэниела из-за его внешности.
— А ещё он просто хороший парень, — добавляю я. Все дружно переглядываются и начинают смеяться, как будто я только что рассказала им анекдот, в котором не знаю всей соли.