Это был самый обычный день — ну почему всё так нечестно? Ведь её смерть должна была стать мировой катастрофой — вся вселенная должна была разделить со мной эти страдания. Но это была просто среда. Я только что приехала в школу, и мы с Райаном плечом к плечу прошли через главный вход. Обычно его друзья-спортсмены окликали его по имени, стукались с ним кулаками. Но не в тот день. Когда мы проходили мимо канцелярии, я впервые заметила, что что-то не так. Через стеклянную перегородку мне было видно столпившихся вокруг главного стола учителей. Никто из них не плакал — иначе всё сразу бы обнаружилось. Но мой учитель естествознания, мистер Пауэлл, предал их группу. Строгое выражение его лица дало слабину, челюсть отвисла, словно слетевшая с петель дверца. Слегка сгорбившись, он дышал через рот и пялился на открытую дверь кабинета моей мамы.
Я проследила за его взглядом и увидела, что мамы в кабинете нет. Как не было её и среди учителей. Мама уехала в школу на полчаса раньше нас с Райаном; она уже должна была быть здесь. Но мама так и не добралась до школы. Она заехала, чтобы купить своим коллегам кофе, что делала только в хорошем настроении. И у прилавка кофейни «Coffee Break» маму хватил удар. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов, а потом свалилась у мусорной корзины. Она была среди незнакомых людей, но мне сказали, что несколько человек пытались ей помочь. А одна пожилая леди держала её за руку, несмотря на то, что мама была уже мертва. Позже эта леди пришла на похороны, но я даже не поблагодарила её. Хотя мне следовало.
Школу тут же оповестили. Папа уже ехал в больницу, так что сообщать неприятные известия пришлось преподавателям. Оглядываясь назад, я с упоением думаю, что чувствовала её боль — тогда у меня немного болела голова — но, наверняка, всё это лишь психосоматическая чушь.
Я остановилась посреди коридора, желудок скрутило в узел. Я быстро осматривала стол в поисках маминой сумки, да вообще любого знака, что она приехала. В воздухе висел запах мастики для полов, и, вдыхая его, я начала дрожать.
— Одри, что с тобой? — касаясь моей руки, спросил Райан. Но прежде чем я успела ответить ему, мистер Пауэлл повернулся, и наши взгляды встретились.
Резко сомкнув челюсти, он прикрыл рот рукой, словно увидел привидение. Должно быть, он что-то пробормотал, потому что все учителя, находившиеся в канцелярии, мигом повернулись ко мне. Учительница испанского зажмурилась, и физрук положил ей на плечо руку, чтобы успокоить.
«Это не игра моего воображения, — говорила я себе, пока ко мне спешил директор. — Это происходит на самом деле».
И теперь, стоя здесь, в вестибюле отеля «Руби», я твержу себе то же самое: «Это происходит на самом деле».
Улыбка Кеннета становится всё шире, до невозможности, становясь похожей на улыбку Чеширского кота. Я ору, громко, срывая голос; звук захлёбывается. От ужаса и страха у меня кружится голова. Окружающие глазеют на меня, хотя некоторые просто проходят мимо, словно залитая кровью девушка — это для них совершенно обычное явление.
Не в силах осознать происходящее, я, повинуясь инстинкту, стрелой бегу к входной двери. Но мои ноги двигаются недостаточно быстро, сандалии соскальзывают, в руках пульсирует кровь. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно попросить о помощи!
Ожидая, что в любую минуту на меня нападут, я бросаюсь к двери, широко распахиваю её и выбегаю навстречу увядающему закату. Но стоит мне переступить через порог, я торможу, скользя и стирая о мраморный пол кожу с голых ног — передо мной снова вестибюль отеля. Как…
Кеннет усмехается, а одна из постоялиц прикрывает ладонью рот, чтобы скрыть свой смех. Я лихорадочно оборачиваюсь. Что-то затолкнуло меня обратно в отель? Но мне нужно выбраться отсюда!
Открыв дверь, выбегаю, но снова получается так, что я вбегаю в вестибюль. Словно дверь ведёт только в одно единственное место. И это место — «Руби».
Моё тело начинает непроизвольно трястись, я почти бесшумно всхлипываю, горло болит от криков. Я плачу и, когда вытираю щёки от слёз, замечаю, что мои руки все в крови — в крови Кеннета, который стоит прямо передо мной, живой и невредимый.
В этот раз я не убегаю, а нерешительно подхожу к двери, хныкая: «Пожалуйста». Нажав на ручку, выглядываю за дверь, на мир снаружи. Вижу, как кружат перед входом автомобили, вижу длинную подъездную дорогу, что привела нас сюда. Затем я бросаю взгляд назад, на Кеннета, который терпеливо ждёт. Стоит мне только выйти за порог, как окружающий мир вращается, и я вновь вхожу внутрь отеля.
Мои губы мокрые от слёз.
— Я хочу уехать домой, — говорю я и слышу, как сочувственно цыкает женщина, сидящая в кресле у камина. Кеннет уже больше не улыбается.
— Прошу вас, отпустите меня, — молю я, мой голос стал похож на сдавленный шёпот.
— Это от меня не зависит, — резко отвечает портье. — Теперь же, если с вашей истерикой покончено, то, представляется мне, вам нужно подготовиться к вечеринке. Я отправлю приглашение в ваш номер.
Мне нужно отыскать брата. Папу. Я спотыкаюсь, но удерживаю себя от падения. Взглянув вниз, удивлённо вижу, что мои ноги в крови. Как мои штаны и футболка. Комната плывёт перед глазами, а может, это моё сознание. Передо мной возникают и пропадают люди, я быстро моргаю, стараясь сориентироваться.
— Дэниел? — зову я, хотя нигде его не вижу. Рука начинает болеть, я рассеянно потираю её и делаю несколько шагов вперёд. Слова слишком громоздкие, и их слишком мало, чтобы стараться ещё что-то произнести. На вестибюль опускается тень, и я боюсь, что это Кеннет, разросшийся до огромных размеров, что это его зловещая тень нависает надо мной. Я скручиваюсь калачиком.
Но тут раздаётся свист, резкий хлёсткий звук разрезает воздух, и мои глаза устремляются в другой конец вестибюля. Там, в своей униформе посыльного, стоит Джошуа. Одну руку он протягивает мне, второй придерживает дверь, табличка на которой гласит «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД». Кивнув, чтобы я шла к нему, он бегло смотрит в сторону Кеннета, готовый, если нужно, побежать в любую секунду.
Это какой-то розыгрыш? Новый фокус, который вернёт меня обратно в вестибюль? Но когда я, обернувшись, смотрю на Кеннета, тот не спускает глаз с Джошуа, напряжённо поджав губы. Портье явно не одобряет то, что происходит, и этого мне достаточно, чтобы сорваться с места к Джошуа. Я так и жду, когда Кеннет заорёт мне остановиться, но позади меня не раздаётся ни звука.
Добежав до другого конца вестибюля, я заглядываю в приоткрытую дверь, за которой, вместо комнаты, оказывается узкий коридор. Мне хочется спросить, что происходит, но сейчас время действовать, а не требовать объяснений.
Не оборачиваясь на стойку регистрации, я вбегаю внутрь. Дверь за мной захлопывается, и я, испугавшись, подпрыгиваю на месте. Но тут рядом со мной оказывается Джошуа, он тянет меня за запястье в сторону. Коридор оказывается невероятно длинным, с гуляющими по нему сквозняками и тёмно-красным ковром. Каждый поворот точь-в-точь как предыдущий. Дверей нет. Как нет и конца.
Пальцы Джошуа крепко сжимают моё запястье, словно тиски, я продолжаю бежать за ним. Смотрю сбоку на его лицо и, должно быть, как-то торможу нас, потому что он бросает на меня взгляд и приостанавливается.
— Что? — немного запыхавшись, спрашивает он.
— Ты такой же, как он? — Я по-прежнему говорю шёпотом, каждый слог обжигает горло.
— Как Кеннет? — словно выплюнув имя портье, спрашивает Джошуа. — Едва ли. Нам лучше пошевеливаться, Одри, или «Руби» начнёт изменять вещи. А так мы никогда не доберёмся до пятнадцатого этажа.
Я высвобождаю свою руку из его хватки и проглатываю судорожный вздох.
— Зачем ты ведёшь меня на пятнадцатый этаж? Что происходит, Джошуа? Прошу тебя, скажи мне, что я не сошла с ума. — Я останавливаюсь. — Или скажи, что сошла. Всё это невероятно.
Джошуа закатывает глаза и снова хватает меня за запястье.
— Не сейчас.
Он тащит меня вперёд. Мы снова переходим на бег, и я раздумываю над тем, как смогу сбежать, найти моих отца и брата и покинуть это место, если мне даже не удалось выйти через парадные двери.
Мы с Джошуа добегаем до конца коридора, и он отпускает мою руку. Я потираю то место, где крепко держала меня его хватка, а когда оборачиваюсь, передо мной оказывается тот старинный лифт, которым мы пользовались прошлой ночью. Понятия не имею, как мы тут оказались. Мы слишком долго бежали до этого места, которое вчера было так легко отыскать. Джошуа отодвигает дверь и, положив ладонь мне на затылок, вталкивает меня внутрь. Войдя в лифт после меня, он задвигает дверь и заводит механизм, в то время как я вжимаюсь спиной в заднюю стенку.