Линн Грэхем - Отложенное счастье

The Secret Valtinos Baby

© 2018 by Lynne Graham

«Отложенное счастье»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

Греческий миллиардер Ангел Валтинос удивился, обнаружив, что оба брата дожидаются его появления в приемной перед кабинетом отца.

– По какому поводу семейный сбор? – поинтересовался он, заломив угольно-черную бровь.

– Отец собирается нас пороть. – В голосе итальянского принца Витале Кастильони слышалась ирония, поскольку все они уже давно вышли из возраста, когда родительское неодобрение вызывает страх.

– И часто он это делает? – озадаченно нахмурился Зак Да Роча.

Ангел и Витале молча переглянулись. Незаконнорожденный брат из Бразилии пока оставался для них непонятной величиной. Зак вошел в семью недавно, его происхождение и обстоятельства жизни окружала завеса тайны, поэтому старшие братья пока относились к нему с осторожностью. Ангелу доверие давалось ничуть не легче, чем Витале.

– Ты старший, – с ухмылкой напомнил греку итальянец. – У тебя больше привилегий, но и на ковер ты пойдешь первым.

– Я об этом не просил. – Ангел передернул плечами, пытаясь стряхнуть непривычную тревогу.

Чарльз Расселл никогда не сковывал сыновей излишним контролем, не давил авторитетом – это заставляло Ангела думать, что ему повезло с отцом. Чарльз не смог долго уживаться ни с его матерью, ни с матерью Витале, однако сохранил отношения с детьми и принимал в их воспитании заинтересованное участие. Ангел много раз благодарил судьбу за надежную основательность отца и острый деловой ум, который от него унаследовал. В родительницы Ангелу досталась пустоголовая, привыкшая к легкой жизни наследница аристократической греческой династии – она пустила бы образование сына на самотек, если бы отец не поставил жесткие условия на этот счет.

Чарльз встретил Ангела в дверях кабинета.

– В чем дело, отец? Столкнувшись в приемной с Заком и Витале, я подумал, что разразилась какая-то семейная катастрофа.

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом. – Чарльз посмотрел на тридцатитрехлетнего старшего сына, переросшего его на полголовы.

До недавнего времени первенец только радовал Чарльза, но открытие возмутительного факта биографии Ангела больно ранило отцовскую гордость. Он всегда опасался, что в сыне взыграют гены сказочно богатой и породистой родни с материнской стороны, которая сумела прославиться разве что скандалами и безудержной тягой к саморазрушению. Ему было особенно приятно, что Ангел стал первым за два поколения Валтиносом, который зарабатывал больше, чем тратил. Умный, честолюбивый, целеустремленный бизнесмен с отличной репутацией в деловых кругах, почтительный и любящий сын, Ангел не принадлежал к числу детей, от которых родителям стоит ждать разочарований. И все же он неприятно удивил отца, продемонстрировав свойственные Валтиносам эгоизм и безответственность.

– Так что стряслось? – спросил Ангел.

Чарльз присел на край стола. На шестом десятке он оставался привлекательным, подтянутым мужчиной, в волосы которого только начинала пробираться седина. Язык его тела выдавал напряжение и недовольство.

– Когда ты планируешь повзрослеть?

– Это что, шутка? – озадаченно заморгал Ангел.

– К сожалению, нет. Неделю назад человек, имени которого я тебе не назову, сообщил, что у меня есть внучка…

Оживление схлынуло с красивого худощавого лица Ангела. Он верил, что надежно спрятал концы в воду, и испытал шок, когда их выудил единственный человек, чьим расположением он дорожил.

– …А ты сделал все возможное, чтобы я никогда не увидел ее. – В голосе Чарльза прозвучало сожаление.

Нахмурившись, Ангел протянул к отцу руки ладонями вверх в экспансивном греческом жесте, означающем, что все не так драматично, как кажется.

– Я хотел оградить тебя…

– Себя, – без колебаний перебил Чарльз. – Ты защищал себя от ответственности за ребенка и обязательств, которые накладывает его воспитание.

– Это вышло случайно. Неужели я должен был перевернуть жизнь с ног на голову из-за неудачного стечения обстоятельств?

– Ты тоже появился на свет, когда отцовство не входило в мои планы, но я никогда не считал тебя несчастным случаем.

– Твои отношения с мамой строились на другой основе, – сказал Ангел с высокомерием обладателя богатой во всех отношениях родословной.

Лицо старшего мужчины омрачилось.

– Ангел… Я никогда не говорил тебе всей правды, чтобы не давать повода меньше уважать мать. Но факт остается фактом: Ангелина забеременела намеренно, когда поняла, что я собираюсь расстаться с ней. Я женился потому, что она ждала ребенка, а не потому, что любил ее.

Это откровение расстроило, но не удивило Ангела. Он всегда знал, что его избалованная, эгоистичная матушка ненавидит проигрывать.

– Из вашего брака ничего не вышло. – Глаза цвета темного золота, полускрытые густыми черными ресницами, смотрели на отца цинично и вызывающе. – Ты не можешь толкать меня на те же грабли.

– Пусть официальная регистрация отношений с Ангелиной Валтинос ничего не дала мне, зато пошла на пользу тебе. Ты вырос с отцом, который имел право отстаивать твои интересы.

Ангел скрипнул ровными белыми зубами. Он никогда не думал о брачном союзе родителей с этой точки зрения, и ему нечего было возразить.

– Наверное, я должен поблагодарить тебя за жертву.

– Не стоит благодарности. Чудесный маленький мальчик стал мужчиной, достойным уважения…

– Во всем, кроме этой истории.

– Ты сделал ошибку, натравив адвокатов на мать своего ребенка. Эти стервятники готовы втоптать в грязь кого угодно, чтобы защитить имя и состояние Валтиносов.

– Вот именно. Они защитили меня.

– От маленькой девочки? – с раздражением спросил Чарльз. – Разве ты не хочешь узнать свою плоть и кровь?

Ангел, охваченный злостью и стыдом, сердито поджал чувственные губы.

– Конечно, хочу. Но ее мать никогда на это не согласится.

– Ты действительно считаешь бедную женщину виноватой во всем этом безобразии? Пока твои адвокаты брали с нее подписку о конфиденциальности в обмен на финансовую поддержку, ты был настолько не заинтересован в дочери, что даже не подумал настоять на праве видеться с ней.

Ярость жгла Ангела изнутри, но он старался сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Будь он проклят, если позволит глупой детской неожиданности встать между ним и отцом, которого он любил.

– Она тогда еще не родилась. Я не знал, что буду чувствовать, когда это произойдет.

– Тебе следовало оставить деловую часть адвокатам и заняться семейным аспектом ситуации. А ты дал матери девочки повод считать тебя врагом.

– Я вел переговоры через юристов как раз для того, чтобы личные чувства не помешали нам достичь согласия.

– И многого ли ты добился безличным подходом? – иронично поинтересовался Чарльз.

Ангел готов был застонать от бессилия. Говоря по правде, он преследовал собственную цель. И, лишь получив желаемый результат, осознал, что хотел совсем не этого.

– Она не желает, чтобы я навещал дочь.

– Чья вина?

– Моя, – признал Ангел. – Но, что бы я ни сделал, это не дает ей права растить моего ребенка в неподходящих условиях.

– Да, сложно согласиться с тем, что наследница Валтиносов воспитывается женщиной, которая работает в собачьем приюте. Хотя я рад, что твоя бывшая подруга равнодушна к богатству. В противном случае она осталась бы в Лондоне прожигать деньги, которые ты ей платишь, а не жила бы у тети в глухом углу Саффолка, зарабатывая себе на жизнь.

– У моей бывшей подруги не все дома! – Впервые с начала разговора Ангела захлестнули эмоции. – Она добивается, чтобы я чувствовал себя подлецом.

– Неужели? – Чарльз в сомнении приподнял бровь. – Не слишком ли много усилий ради мужчины, которого она не желает видеть?

– Она имела наглость сказать юристам, что не может разрешить мне навещать ребенка без риска нарушить договор о конфиденциальности!

– Пожалуй, у нее есть основания волноваться, что ты приведешь пронырливого репортера прямо к ее порогу, – заметил Чарльз.

– Я умею быть осторожным.

– К сожалению, сейчас вопрос посещений возможно решить только через суд. А британские законы крайне редко диктуют решения в пользу отцов внебрачных детей…