Линн Грэхем - Отложенное счастье

– Стандартная процедура? – Возмущение поднималось в Мерри как цунами.

– Я серьезно отношусь к охране жизни и здоровья моих близких, но иногда мне совсем не хочется вникать в детали. Ты спала с ним?

– Не твое дело! – Мерри наконец-то очнулась от потрясения и вскочила с кровати. – Лучше расскажи, сколько женщин было у тебя с того дня, как мы зачали Элиссу?

Тишина вибрировала как чайник, который вот-вот закипит. Мерри прожигала Ангела взглядом, слишком разгневанная, чтобы стыдиться наготы.

– Так и думала, что это тебя заткнет!

– После истории с порванным презервативом я не занимался сексом несколько месяцев. Ты и этот… инцидент не шли у меня из головы. Я не насытился тобой, но думал, что должен держаться от тебя подальше. – Ангел поморщился, вспоминая переживания тех месяцев и то, что считал своим позором. – Другие женщины не возбуждали меня. Ты убила мое либидо. Но однажды вечером я напился и снял заклятье.

«По крайней мере, честно. – Дослушав, Мерри без звука ушла в ванную. Слезы жгли глаза. – И с типичной для него жестокостью». Она хотела причинить Ангелу боль, хорошенько, до крови пройтись ногтями по надменному лицу. Гнев и ревность раздирали ее на куски изнутри. Она догадывалась, что на время разлуки с ней Ангел не подался в монахи, но догадываться и знать – разные вещи.

Ангел обнял ее сзади.

– Это был худший секс в моей жизни.

– Ну и хорошо!

– Я не мог получить ту женщину, которую хотел на самом деле. А воздержание заставляло чувствовать себя слабаком. – Он уткнулся губами в шею Мерри. – Ты крепко зацепила меня. Твоя притягательность казалась мне токсичной, опасной…

– Спасибо, если это был комплимент.

– Как будто ты не боролась с теми же чувствами по отношению ко мне.

Мерри признала его правоту. Тяга к Ангелу напугала ее, накрыла с головой, заставила осознать собственную уязвимость. Неужели он испытывал то же самое?

– Даже если бы презерватив не порвался, я бы сбежал от тебя как заяц, – признал Ангел. – Мне трудно находиться в ситуации, которую я не могу контролировать.

– Мне тоже.

– Теперь, когда я надел кольцо тебе на палец, все ощущается по-другому. – Его дыхание пощекотало плечо Мерри, руки скользнули по ее телу, словно Ангел хотел подхватить радость обладания на кончики пальцев. – Ты принадлежишь мне. И только мне.

– Да что ты говоришь!

Рассмеявшись, Ангел снова положил руки на ее груди, потянул за соски – словно пустил огненную стрелу в средоточие ее женственности.

– Бездействие мне претит. – Он подхватил жену и поволок ее обратно на постель.

– Вы просто сексуальный маньяк, мистер Валтинос.

– Ничего подобного, я добросовестно исполняю супружеский долг. – Ангел приподнял бедра Мерри и овладел ею с уверенностью самца-победителя. – Этой ночью ничто не встанет между нами. Ни мои ошибки и неуклюжие попытки их исправить, ни твои идеалы, которым я не могу соответствовать. Мы женаты, и нам придется достойно ответить на этот вызов.

Мерри закрыла глаза, отдаваясь ритму. Она была сексуальным инструментом в руках Ангела: ощущения, которые он из нее извлекал, смывали обиду и горькие переживания над осколками прекрасных иллюзий. Мерри знала, что позже все вернется, она опять начнет искать подвох и презирать себя за слабость. Но в эти волшебные моменты, когда она впервые чувствовала, что Ангел принадлежит ей, думать о плохом казалось кощунством. Когда оргазм потряс их обоих и грек с довольным стоном зарылся лицом в ее волосы, Мерри окунулась в благодатную тишину и радость оттого, что смогла подарить ему такое безграничное наслаждение.

Ангел и Мерри лежали бок о бок в апельсиновой роще над частным пляжем. Дни свадебного путешествия незаметно перетекали один в другой: эта ленивая бесконечность избавила Мерри от постоянного внутреннего напряжения, научила расслабляться. Она даже не заметила, как прошел месяц. Все тело ныло от неутомимого сладострастия мужа. Не то чтобы она возражала, просто ее изумляла его ненасытность.

«Он просто любит секс», – говорила себе Мерри. Но под покровом глубокой ночи, когда Ангел сбрасывал маску циничного всезнайки, она прижималась к нему, наслаждаясь близостью, которая теперь связывала их. Сначала Мерри планировала хотя бы днем держать дистанцию, но с Ангелом это оказалось невозможно. Его потребности не знали границ. Поработав несколько часов в домашнем офисе, он отправлялся на поиски жены, где бы она ни была, хватал ее в охапку и уносил в спальню с таким видом, словно не виделся с ней как минимум месяц.

– Я скучал, – говорил он, оторвавшись от ее разгоряченного тела.

– Я могла бы работать с тобой.

– Ты больше не сотрудница «Валтинос энтерпрайзис». Ты моя жена и мать моего ребенка.

– Тогда сделай меня младшим партнером.

– Мы не можем мозолить друг другу глаза двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Это вредно для здоровья.

Что действительно казалось Мерри нездоровым, так это сила любви, которую она чувствовала к Ангелу. Она долго не хотела произносить заветное слово даже в мыслях, но правда все-таки вырвалась из-под гнета. Мерри любила его.

Она могла перечислить тысячу причин наказывать его и дальше, но понимала, что месть непродуктивна и может лишь разрушить надежду на стабильные отношения. Мерри была здравомыслящей женщиной – во всем, что не касалось Ангела лично.

Иногда ей приходилось постараться, скрывая свою любовь. Мерри не могла оторвать от него глаз, когда он от души смеялся, купая непоседливую Элиссу. Или когда по-свойски общался с жителями острова в таверне, становясь совершенно непохожим на циничного, требовательного бизнесмена, которого она помнила по работе в лондонском офисе. Она любила Ангела, даже если он будил ее среди ночи и тащил на холм смотреть восход солнца, высмеивая жалобы на усталость. Но как Мерри было не уставать, если она занималась любовью полночи и полдня, а в промежутке бегала по особняку за шустрым младенцем?

По крайней мере, в доме теперь царил мир. Ангелина и ее бойфренд отбыли в неизвестном направлении, оставив в своих комнатах жуткий бардак. Мерри испытала облегчение, которого стыдилась. Пускай характер и привычки Ангелины оставляли желать много лучшего, она была членом семьи. Следовало найти способ уживаться с ней – или до конца ее дней решать проблемы, которые она наверняка не перестанет создавать.

Но пока молодожены наслаждались свободой. Они совершили путешествие на яхте по другим островам, делая покупки и устраивая пикники. Организовали большой праздник, собрав всех родственников, далеких и близких. Мерри познакомилась с лондонской кузиной Ангела и едва не умерла от смеха над историей, как тот явился к ней в гости, чтобы изучить повадки очень маленьких детей.

– Какой твой любимый цвет? – сонно спросила Мерри, глядя снизу вверх на апельсиновое дерево.

– Я не девочка, у меня нет любимых цветов.

– Знак зодиака?

– Посмотри дату рождения в свидетельстве о браке, лентяйка. Я Скорпион, но я не верю во все это дерь…

– Следи за языком. – Мерри приложила палец к его губам.

– Благопристойная добродетельная ханжа.

– С кем и в каком возрасте ты потерял невинность?

– В очень юном, и тебе незачем знать эту историю.

– Но я хочу.

Мерри потянулась, пытаясь угадать, который сейчас час. Они провели утро в бассейне с Элиссой и отправились на прогулку, как только Салли забрала девочку на дневной сон. Роща предложила им убежище от морских ветров и любопытных взглядов. Далеко внизу ворочал камни прибой.

– Мне было четырнадцать, когда я переспал с подругой моей матери.

– Серьезно? – Мерри перевернулась на бок, чтобы посмотреть на мужа.

– Какая же ты все-таки наивная. – Ангел приподнялся на локте. – По-твоему, как жилось мальчику-подростку в доме, где заправляла Ангелина? Никаких правил. Приезжая из школы на лето, я нырял в атмосферу разнузданных декадентских вечеринок. Дом был всегда полон непонятных людей. Будучи подростком, я радовался свободе делать все, что захочется. Отец так никогда и не узнал, до какой степени мать и ее свита меня развратили.

– Значит, ты получил первый опыт с женщиной, которая была старше? – Мерри не собиралась осуждать мужа. Растление малолетних всегда остается на совести растлителя.

– И был разочарован. Ждал откровения, а испытал омерзение. Меня просто использовали. Когда я уставал от бесконечного праздника дома, шел искать приюта у родителей Рулы.