– Ты всегда любила его? – спросила Мерри. Она была выбита из колеи убеждением Рулы, что ее брак можно рассматривать лишь как необъяснимое чудо.
– Все начиналось как подростковая влюбленность. Ангел был моим лучшим другом. Гадости, которые он постоянно терпел от Ангелины, разбивали мне сердце. Я подлизалась к ней, вошла в доверие, чтобы помогать ему, служить посредником. Вот почему Ангелина считает меня единственно возможной спутницей жизни своего сына. Конечно, у меня были отношения с другими мужчинами. После каждого разрыва я говорила себе, что с Ангелом все было бы иначе. Я считала его принцем… до вчерашнего дня. Трудно идеализировать человека, который затолкал тебя в вертолет и полночи орал, отчитывая как девчонку.
– У него трудный характер, – согласилась Мерри.
Она старалась понять, как могла составить такое превратное мнение о мужчине, за которого вышла замуж. Было очевидно, что сейчас Рула говорит правду. Мерри по опыту усвоила, на какие безрассудства женщин толкает ревность.
– Ангел, как слон, никогда не забывает людей, причинивших ему зло. Вряд ли он простит меня, – пробормотала Рула.
– Все образуется, – рассеянно успокоила гречанку Мерри, которая отнюдь не была уверена, что ей самой удастся заслужить прощение.
– Прости меня. Не знаю, насколько это тебя утешит, но я очень сожалею, что солгала. Мне хотелось думать, что ты все подстроила, нарочно забеременела, чтобы заманить Ангела в ловушку. И хотя на свадьбе он показался мне счастливым, я предпочла не верить своим глазам. Я всегда желала ему только счастья, которого он достоин.
– Давай оставим эту тему, – сказала Мерри. – Я не могу, положа руку на сердце, сказать, что прощаю тебя. Но я благодарна за разговор и понимаю, почему ты так поступила.
– Справедливо. – Рула открыла дверь и обратилась к стоявшему в холле Ангелу: – Я рассказала правду. Можно мне уйти?
– Ты удовлетворена? – спросил грек жену.
Мерри смущенно кивнула.
– Я попрошу водителя отвезти тебя в аэропорт, – сказал Ангел, повернувшись к Руле.
Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Мерри ринулась вверх по лестнице. Ей срочно понадобилось умыться, причесаться, почистить зубы и избавиться от пижамы с розовыми крольчатами. В процессе она собиралась придумать, как сгладить оскорбление, которое нанесла Ангелу недостатком веры в него и его слово. Возможно, понадобятся небольшое почтительное пресмыкательство и, разумеется, искреннее извинение.
Ангел вошел в спальню, когда полуголая Мерри, которая еще не была готова как следует пресмыкаться, целилась ногой в штанину джинсов. Захлопнув за собой дверь, грек оперся об нее спиной и сердито посмотрел на жену.
– Прости. – Мерри подтянула джинсы. – Правда, мне очень стыдно. Рула сыграла роль разлучницы очень убедительно, но мне не кажется, что она плохой человек. Ревность заставила ее перейти границы.
– Мне наплевать на Рулу и причины ее поступков. Я неприятно удивлен, что ты осмелилась угрожать мне потерей дочери.
– Я была не права. – Мерри побледнела и опустила глаза, не в силах выдерживать его жесткий взгляд. – Но разве ты забыл, что угрожал мне тем же, вынуждая выйти за тебя?
– У меня были благие намерения. Я пытался убедить тебя дать нам шанс стать семьей. Ты руководствовалась стремлением разрушать, а не создавать. Ты хотела использовать Элиссу как оружие, чтобы наказать меня, хотя это повредило бы и ей тоже.
– Я не хотела ничего подобного! – Мерри отбросила пижамную майку и потянулась за футболкой, решив для быстроты обойтись без бюстгальтера. – Даже когда я злилась на тебя, все равно признавала, что ты хороший отец. Но я боялась, что ты в любом случае превратишь развод в войну.
– И почему же у тебя сложилось такое мнение? – сухо поинтересовался Ангел. – Я ведь даже не предложил тебе подписать брачный контракт. Юристы семьи заработали коллективный инфаркт, но я поступил так сознательно. Я выдал тебе кредит доверия в идиотской надежде, что ты будешь чтить наши брачные узы так же, как я.
Мерри покраснела, терзаясь новыми угрызениями совести. Ангел хорошо знал, где у нее нужные ему кнопки. Она даже не вспомнила про брачный контракт, пока грек не упомянул о нем, а ведь его отсутствие и правда могло дать ей позитивный сигнал. Особенно при условии, что речь шла о союзе очень богатого мужчины с женщиной весьма скромного достатка.
Холодность Ангела начинала действовать Мерри на нервы. Он никогда не говорил с ней таким тоном – отчужденным, негативным, полным еле сдерживаемой злости. Мерри вгляделась в лицо мужа, надеясь увидеть признаки грядущего прощения, но Ангел продолжал смотреть на нее как на врага.
– Однако, столкнувшись с первой же трудностью, ты выбросила белый флаг, – закончил он свою мысль.
– Давняя любовница – не просто трудность, – беспомощно возразила Мерри. – Я поверила Руле, потому что ты назвал ее другом, которому доверяешь.
– Она стала мне сестрой, которой у меня не было. Даже намек на сексуальные отношения с ней мне отвратителен.
Последний кусочек мозаики, которая собиралась в голове Мерри, встал на место. Она не сомневалась в словах Рулы, но все же не могла понять, почему Ангел упорно обходил блондинку мужским вниманием. Ведь Рула была не просто красавицей, она долго делила с ним горе и радости, как подобает близкому человеку. Но, если он возвел белокурую гречанку в ранг названой сестры, отсутствие сексуального интереса к ней следовало считать знаком братского почтения, присвоенным на всю жизнь. Существует лишь микроскопическая вероятность, что подобная дружба когда-либо перейдет в интимные отношения.
– Я видел много разводов, – сказал Ангел. – В семье, среди друзей. Никто не выходит из них целым и невредимым, но больше всего страдают дети. Я не желаю своей дочери пройти через это. Но вместе с тем я не хочу жить с женщиной, которая удирает как заяц при первых признаках неприятностей.
– Я не удирала! – закричала Мерри. – Ты, наверное, перепутал меня с собой. Это ты задал стрекача, как только услышал, что я беременна!
– Я взял на себя ответственность! Дал тебе достаточно денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась!
– Но тебя не было рядом, когда меня выворачивало наизнанку по утрам, а я все равно тащилась на работу, потому что боялась потерять место!
– Не было необходимости держаться за это чертово место. Ты могла спокойно жить на деньги, которые я платил. – Ангел поколебался. – Тебя часто тошнило?
– Ежедневно в течение четырех месяцев. Иногда по нескольку раз в день. Еще у меня случилось кровотечение, и я испугалась, что это выкидыш. После этого я уволилась и переехала к Сибил.
Ангел отлепился от двери и подошел к жене. Лицо грека отразило тревогу, почти что страх.
– Ты чуть не потеряла Элиссу?
– Я думала, что теряю ее. Запаниковала, вызвала «скорую». Оказалось, это небольшое осложнение, которое выглядело страшнее, чем было на самом деле. Но я очень испугалась и расстроилась.
– Я должен был пережить это вместе с тобой, – задумчиво проговорил Ангел. – Время не повернуть назад, исправить ту ошибку я уже не смогу. Ты всегда будешь винить меня за то, что я тогда оставил тебя одну?
– Я стараюсь не думать об этом. Если в то время ты не хотел серьезных отношений со мной, тебе не было смысла возвращаться в мою жизнь. Получилось бы слишком неловко для нас обоих.
– Я долго не мог признаться себе, что хочу быть с тобой. – Ангел поморщился. – Должен признать, когда дело касается моих собственных чувств, я слеп как крот. В детстве и юности меня окружали поверхностные, беспорядочные связи, которые я привык считать отношениями. Я вырос с ощущением, что этого надо избегать любой ценой. Все начиналось и заканчивалось сексом. Лишь когда я встретил тебя, мой план расслабленной жизни без лишних эмоций спонтанно самовозгорелся.
– Но ведь ты очень эмоциональный человек…
– Я держал эту сторону характера под контролем, пока вы с Элиссой не пробили брешь в обороне. Знаешь, тебе пришлось трудно во время беременности, но и я не плясал от радости. Ты растревожила меня. Я хотел большего и боялся, потому что у меня не было опыта нормальных отношений.
– У тебя его и сейчас нет.
– А чем мы с тобой занимались весь прошлый месяц? Я серьезно подошел к задаче наладить совместную жизнь. Или ты думаешь, что для меня естественно проводить столько времени с одной женщиной?
– Я на этом не настаивала.
– Я эгоист. Делаю, что хочу.