Лорен Ловелл - Отпущение грехов

— О чём ты говоришь, Эзра? — она слишком спокойна. — Кто меня хочет?

— Вопросы… — предупреждаю я и продолжаю засовывать ее одежду в чемодан.

— Кто-то хочет меня убить?

— Он не хочет тебя убивать, — повернувшись к ней, рычу я. — Он хочет купить тебя. — Я подхожу на шаг ближе к ней. — Он хочет трахнуть тебя, причинить тебе боль, а потом он продаст тебя тому, кто больше заплатит, чтобы потом тот трахал тебя и причинял боль. — Я обхватываю рукой её подбородок и поглаживаю большим пальцем её щёку. — И то, что я делал с тобой, после них покажется тебе «Диснейлендом», маленькая убийца.

Она прищуривается.

— Как его зовут?

— Зи, — я отворачиваюсь и рывком выдвигаю ещё один ящик. — Он торгует людьми.

— Как он узнал обо мне? — ее челюсть нервно дернулась. — Что, ты пытался продать меня ему, но потом решил, что лучше будешь делать мне больно сам? В этом смысл твоих испытаний?

Я делаю глубокий вдох, приказывая себе быть терпеливым.

— Он был одним из моих клиентов. И я даю работу проституткам, но, на хрен, не продаю их.

— Почему он больше не твой клиент?

— Господи, мать твою, Эви. Хватит! — рявкаю я. — Он был клиентом, убил девочку, я перестал с ним работать. Он разозлился и теперь хочет добраться до моих девочек, а именно до тебя. Ты пойдёшь со мной, даже если мне придётся тащить тебя за волосы, чёрт подери.

Я поднимаю чемодан и выхожу из комнаты. Сам не понимаю, что делаю, но, скорее, я сдамся в руки британских властей, чем позволю этому мудаку выиграть. Он не получит Эви.

Я тащу её чемодан вниз по ступенькам, Дэйв, моя тень, следует за мной. Я подхожу к машине, открываю багажник и забрасываю туда ее чемодан.

Хмурая Эви появляется несколько минут спустя.

— Садись в машину, — приказываю я ей.

Она открывает дверь, позволяет Дэйву залезть первому, а потом садится на пассажирское сиденье. Эви смотрит в окно, когда мы отъезжаем от её многоквартирного дома, и я включаю радио, наполняя салон машины музыкой «Guns’n’Roses».

Спустя несколько минут она выключает радио и смотрит на меня, нервно заламывая руки.

— Как её звали? — шепчет Эви.

— Кого?

— Девушку, которую он убил. Как её звали? — её голос подрагивает, и я бросаю на неё взгляд. В её глазах стоят слёзы, а зубы вонзились в нижнюю губу.

— Софи.

Эви закрывает глаза и медленно кивает, затем отворачивается к окну. Я переключаю внимание обратно на дорогу.

— Кем она приходилась тебе? — Я не очень хорошо знаю Эви, но она — убийца и проститутка, не из тех, кто будет жалеть незнакомую девушку. Люди типа нас, её и меня, мы из преступного мира, мы не проливаем слёзы по тем, кого не знаем.

— Она моя сестра, — её голос, лишённый эмоций, звучит отстранённо. Софи была её сестрой? Дерьмо. — Её настоящее имя было Ханна.

Софи была хорошей девушкой, а проститутка из нее еще лучше. Она была из сломленных, и я почти жалел её. В нашем бизнесе тебе не часто приходится иметь дело с последствиями собственных действий, но вот он я, сижу в машине с этими самыми последствиями. Софи была шлюхой, но ещё она была чьей-то сестрой. Её любили, а теперь она мертва. Виню ли я себя? Нет. Она знала, на что идёт, когда взялась за эту работу. Я дал ей возможность зарабатывать деньги. Я бизнесмен, я не занимаюсь грёбаной благотворительностью. Но я понимаю, что мне следовало быть более осторожным с Зи, более осторожным с ней. Я не приглядывал за ней, а должен был.

Но я не позволю Зи забрать Эви. Я слишком многим обязан Софи. По крайней мере, так я себе говорю.

Эви

Уставившись в окно, я стараюсь не думать о Ханне. Я наблюдаю за прохожими, смотрю на смеющиеся семьи и пытаюсь понять, на что может быть похожа любовь. Мы останавливаемся на красный свет, и мой взгляд падает на нищего, просящего милостыню.

У Эзры звонит телефон, он хватает его с консоли и отвечает:

— Да.

После долгой паузы Эзра бьёт рукой по рулю и опускает голову.

— Мать твою! Найди её, Джонти. Блять, я хочу, чтобы её вернули! — ещё одна пауза. — Хорошо. Я поеду к девочкам.

Светофор загорается зелёным, Эзра выжимает педаль газа, и машину заносит, когда он делает разворот, и начинает вилять, выруливая перед другими машинами. Водители сигналят ему. Я вжимаюсь в спинку кресла, но молчу, несмотря на снедающее желание спросить его, что происходит. Мне хватает ума не задавать ему вопросов, когда он так зол.

Спустя десять минут машина резко останавливается, и ремень безопасности с силой врезается в мою грудь.

— Вылезай, — говорит Эзра, выключая двигатель и рывком открывая дверцу машины.

Я делаю, как велено, и спешу за ним. Мы идём к многоквартирному домику, стоящему на углу дороги. Он похож на винтажные бунгало в стиле тридцатых годов двадцатого века. На кирпичных стенах свежая краска, а под новыми окнами висят симпатичные небольшие лотки с живыми цветами. Как только Эзра подходит к двери, она тут же открывается.

На крыльцо выходит женщина и бросается ему на шею. Это молодая блондинка, её длинные волосы волнами струятся по спине. Она одета в обтягивающую майку и коротенькие шорты, напоминая своим видом девушку из команды чирлидеров.

— Пожалуйста, Эзра, найди её, — плачет она. Девушка дарит ему свои слёзы, интересно, он бил её и трахал точно так же, как и меня? Говорил ей, что на вкус она как рай? Мысль об этом вызывает во мне гнев.

Эзра кладёт ладони на её тонкую талию, делает шаг назад и убирает со своей шеи ее руки.

— Лола, мне нужно просмотреть записи с камер охраны за сегодняшнее утро. — Она кивает и всхлипывает.

Я вслед за Эзрой вхожу в дом, где нас встречает целая вереница девушек. Каждая старается коснуться его, словно для них он Господь Бог. Когда кто-то из них называет его «Эз», у меня сжимаются челюсти. Его зовут Эзра, не Эз. Они оценивающе разглядывают меня, когда я прохожу мимо, гадают, почему я с ним. Мне хочется закричать, потому что я единственная шлюха, с которой он трахается, я, а не они!

— Ты останешься здесь, — говорит мне Эзра, а потом заходит в квартиру Лолы.

Я прислоняюсь к стене, опустив глаза в пол, и вижу их туфли, когда они проходят мимо меня. Слышу, как они перешёптываются. Похоже, они никогда до этого не видели Эзру с женщиной. «Видишь, Эвелин, ты особенная».

Помню, Ханна говорила мне, что он поселил её в роскошной квартире. Помню, как она умоляла меня работать на него вместе с ней, как хорошо отзывалась о человеке, которого намеривалась убить. Я не могла даже мысли допустить о том, чтобы мужчина ударил меня прежде, чем я убью его, но теперь, узнав Эзру, я понимаю Ханну. Она знала, что будет прощена за все убийства. Я замечаю, что отошла от двери, только когда оказываюсь в конце коридора, где разворачиваюсь и смотрю назад. Одна из дверей открывается, и в коридор выходит тёмноволосая женщина в коротком фиолетовом платье. Она поворачивается, чтобы закрыть дверь, замечает меня и с подозрением прищуривается.

— В какой комнате жила Софи? — спрашиваю я.

Она смотрит на меня и делает несколько шагов в мою сторону. Я наблюдаю, как она изучает моё лицо, вижу, что она замечает общие черты с сестрой.

— А зачем тебе? — она проглатывает ком в горле, в карих глазах появляются слёзы.

— Я её сестра… Эзра привёз меня сюда.

Девушка судорожно вздыхает.

— Мне очень жаль, — она качает головой, ведёт меня мимо двух дверей и останавливается. — Здесь. Мы пока ничего не трогали. — Девушка уходит.

Я делаю глубокий вдох, кладу ладонь на ручку и открываю дверь. До того, как она согласилась работать на Эзру полгода назад, Ханна жила со мной. Я очень сильно скучала по ней, когда она переехала, но ей нельзя было принимать гостей и выходить из дома без разрешения. Внутри царит идеальный порядок, комната обставлена красивой мебелью, словно из рекламы дизайнерских магазинов. Я вхожу внутрь и закрываю за собой дверь. В комнате пахнет Ханной — аромат цветущей вишни и ванили. Мне едва удаётся сдержать навернувшиеся на глаза слёзы, не хочу плакать. Я провожу пальцем по спинке дивана, пытаясь вспомнить, как выглядела Ханна, когда была другой, не запакованная в тот мешок. Но у меня ничего не выходит. Я обхожу диван и сажусь. Так я могу почувствовать её здесь.