Мне необходимо выпустить пар. Переоделся, спустился в зал, надел перчатки для бокса и отправился колотить грушу, чтобы хоть как-то унять злость. Если окажется, что ребёнок не мой – попрошу, чтобы ни она, ни её папаша и близко ко мне не подходили, а если результат будет положительным: ох, устрою я Вале сладкую жизнь.
С того дня, когда мы запускали китайский фонарик, прошла уже неделя, а Денис так и не приходил. Звонил и писал, но ни разу не пришёл, говоря, что ему много задают, у него не было времени, нужно готовиться к экзаменам. Первые пару дней я верила, а потом поняла: что-то не так. Нет, он говорил и писал, как прежде, но в душе поселился червячок сомнения. Я уже начала нервничать, а когда прошла неделя, я понемногу уходила в себя. Перестала общаться с друзьями, забывала солить суп или закинуть картошку. Я тупила, но чувствовала какое-то напряжение.
Вот и сейчас я варила макароны и не понимала, что со мной происходит. Ну мало ли, что у парня случилось, да и отец в разговоре говорил, что Денис всё время в учёбе. Вроде бы, успокоиться мне надо. Пройдут экзамены, и всё встанет на свои места, но я не могла. От тревожных мыслей меня оторвал звонок бывшей одноклассницы – Ани.
— Привет, подруга, как ты? — затараторила она.
— Привет. Нормально. Твои дела как?
— Мои хорошо. Я чего звоню. Новости уже Денис рассказал? — я похолодела.
Не знаю почему, но в тот момент мне показалось, что именно так узнают страшную весть – невзначай, тогда, когда меньше всего ждёшь.
— Нет. Что-то случилось?
— Ну как сказать. У нас уже вся школа знает, да и в нете наверняка есть. Новость такая. Валюха беременна.
— От кого? — еле смогла выдавить я.
— Так от Дениса, от кого же ещё. Она всё тараторила нам, что беременна от него, но ей не верили и говорили, что нагуляла, а они тест неделю назад прошли и… вот. Так что тёткой скоро станешь, Вита.
— Ага. Я это… мне надо… занята я, — не знаю, как вообще смогла хоть что-то сказать.
Отключила звонок и, не осознавая что делаю, засунула телефон в воду с макаронами. Не плакала, нет. Просто меланхолично варила макароны со смартфоном и… вдруг стало смешно. Я рассмеялась истерическим смехом, напоминающем мне Снежную королеву из мультфильма. Она тоже так смеялась: ужасающе и мрачно, под стать мне. На кухню вышла бабушка.
— Что случилось, Виточка?
— Ничего бабушка, — я повернулась к ней и улыбнулась. — Подожди ещё немного, скоро всё будет готово. Я просто это… анекдот прочитала.
Бабушка скептически уставилась на меня, но ничего не сказала. Я медленно выключила газ, сняла кастрюлю с плиты, слила воду и выбросила содержимое, вместе с телефоном, в урну. Где-то в глубине души понимала, что зря технику испортила, но… мне было наплевать. После того, что узнала, хотелось, как говорят «выйти в окно». На мгновение я даже подошла к окну, открыла и посмотрела вниз. Нет.
Закрыла и отвернулась. Я не настолько слабая и… он недостоин, а я сама виновата. Не стоило доверять. Сколько раз обжигалась, неужели впервые узнала, какими могут быть люди и… он? Вспомнила, что бабушка ждала обеда. Открыла холодильник, достала оттуда вчерашнюю гречку и колбасу. Отрезала несколько ломтиков, разогрела гречку, насыпала и отнесла бабушке.
— А где макароны?
— Разварились, ба, я с подругой заговорилась, да и… телефон я туда случайно уронила.
— Боже, ну ты даёшь. Это ж такие деньжищи.
— Да ладно, бабушка, я могу и без телефона прожить, — теперь уж точно он мне не нужен. — Я это, пойду погуляю, ладно?
— Иди. Только недолго, ладно?
— Конечно, ба.
Гулять я таки пошла, правда, не на улицу, а на крышу, туда, где меня бы никто не услышал. Только здесь я смогла… нет не заплакать… завыть.
Не знаю, сколько просидела, но выплакала все слёзы. Поняла, что ору и реву только в душе, а внешне… я полностью спокойна. Уже стемнело, а я и не заметила. Не обратила внимания и на дикий холод и на то, что ног не чувствую, настолько они отмёрзли.
Впервые поняла, насколько моя жизнь никчёмна. Кто я? Виталина. Семнадцатилетний подросток, потерявший мать. Что я из себя представляю? А ничего! Учусь неплохо, это да. Хотя, чего я от себя требую? Мне всего семнадцать. Что забыла? Ах да, я беспросветная дура, безмозглая идиотка, решившая, что такой скелет, как я, может привлечь сильного, стильного и красивого парня.
Расхохоталась, заливаясь слезами. Кто в этом виноват? А никто! Я виновата. Не могла сдержаться, открыла сердце, так получаю ошметки вместо того, что раньше чувствовало и билось. Сейчас мне не было даже больно, потому что я это осознавала. Я это поняла не сейчас и не неделю назад, а ещё там… в больнице. Где-то глубоко в душе моя логика и инстинкт самосохранения говорили мне: Вита, выстави его за дверь и не слушай сладких речей.
Вместо них я послушала сердце, которому захотелось поверить. Видимо, оно у меня слишком доброе. За своими раздумьями не услышала, как открылась дверь на крышу и вздрогнула, когда они с грохотом захлопнулись. Мне даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять, КТО пришёл.
— Вита, — тем же тоном: нежным и спокойным, — нам нужно поговорить.
— Уходи.
— Вита, я должен…
Встала и подбежала к самому краю, облокотившись на бетонный выступ.
— Пошёл вон отсюда. Из этой крыши, из этой улицы и района, из моей жизни, я не хочу тебя видеть. Никогда! Не приближайся, иначе я прыгну, — заорала я, замечая, что он хочет подойти.
— Прошу тебя, не надо, давай поговорим.
— Пошёл вон, — сквозь слёзы закричала я. — Уходи, иначе я за себя не ручаюсь.
— Витааа, — говорит таким голосом, будто ему больно.
— Пошёл отсюда, уходи к хренам! Я ненавижу тебя. Зачем ты пришёл? Что нового я от тебя услышу, я и так всё знаю. Счастливой семейной жизни, — проорала я.
— Я не женюсь, — быстро повернулась к нему, не желая верить в то, что слышу.
— О, как удобно, — истерически расхохоталась я, — заделал ребёнка и не женюсь. Вам, мужикам, вообще легко.
— Я тебя люблю, а не её, просто… так получилось, — как же больно это слышать.
— Чего тебе ещё надо? Почему ты пришёл? Тебе мало того, что ты видишь? Мало того, что ты сломал меня, растоптал? Чего ты хочешь? Стереть меня с лица Земли?
— Я хочу быть с тобой. Там… там так получилось. Мы были вместе до тебя, так что я должен сейчас сделать? Аборт она делать отказывается.
До меня начал доходить смысл его слов, но верить им… равносильно вгонять кол в сердце ещё глубже.
— Женись, Денис. Не падай в моих глазах ещё ниже. Ребёнку нужен отец, а ты… я никогда тебе не поверю. Ты мог мне всё рассказать сначала, но ты скрыл. Убирайся, женись и имей смелость воспитать своего сына или дочь.
И он ушёл. Развернулся и вышел, а я медленно скатилась на пол. Просидела ещё немного и спустилась в квартиру. Мой мозг и инстинкт самосохранения отказывались верить ему, а сердце… оно верило и тлело надежду, что всё так, как он говорит, что он любит, а беременность… простое стечение обстоятельств. Даже если и так… это ничего не меняет. Я никогда не встану между двумя людьми, которые ждут ребёнка. У него должна быть мать и отец, поэтому верить я не желала.
Завтра у меня будет другая жизнь, новая. Та Вита, добрая и отзывчивая, умерла. Она спрыгнула с крыши и разлетелась на ошмётки, её похоронили, оплакали и… забыли. Её больше нет, и никогда не будет! На её место придёт новая, уверенная в себе девушка, та, которая не будет ничего чувствовать, страдать и плакать… другая я…
Мы подходим к концу))) Осталось совсем чуть-чуть)))
Глава 31
Результатов теста я ждал даже больше, чем новой спортивной машины, которую мне обещал отец. По правде говоря, после того, как начал встречаться с Витой, иметь эту самую машину перехотелось, так что…
За результатами мы поехали вначале в ту первую клинику, куда нас повёз отец Вали. Там нам сказали, что тест положительный, я на 99% являюсь отцом этого ребёнка. Оставалась другая клиника, где, я был уверен, нам скажут, что я являюсь отцом на ноль процентов. Я был согласен даже на десятку, чего уж там. Увы… моих надежд не оправдали и подтвердили анализы.