Подойдя к ее палате, заметил странную активность, из дверей то и дело выходили медсестры, затем доктора, они о чем-то переговаривались и возвращались в палату. И только я хотел ступить, как меня окликнули:
- Профессор?
Это был Ирвин, он также суетился.
- Доктор! Что происходит?
- Ваша жена вот-вот очнется.
- Что? Вы же говорили, она еще не готова.
- Да, она и вправду еще не готова, но ее мозг активно сопротивляется препаратам, которые мы ей вводим. Ева сама хочет вернуться.
Мы немедленно отправились внутрь, и я собственными глазами увидел на мониторе, как ведет себя ее мозг. Колебания были невероятными, амплитуда достигала критической отметки и все потому, что ей ввели очередную дозу «Политрила». С недоумением в глазах, обратился к Ирвину:
- С чего вы решили, что такая активность связана с желанием пробудиться? Возможно, это какое-то осложнение.
- Нет. Еще вчера мы заметили столь странное поведение. При наличии препарата в крови, она уже пыталась проснуться, а с введением сегодня утром новой дозы и вовсе началось что-то невероятное. Мозг пытался сам блокировать препарат. Такого мы еще не встречали, поэтому сразу же ввели антидот.
- Я смотрю, вы перевели ее на самостоятельное дыхание?
- Да, она прекрасно справляется.
После всего увиденного и услышанного, я впервые за долгие годы начал молиться, хотя раньше был самым настоящим атеистом. Если Ева так борется за жизнь, то все будет хорошо. Обязательно!
Ее кожа была уже не такая бледная, зрачки двигались, а грудь вздымалась спокойно и плавно. Все шло к тому, что она вот-вот откроет глаза. Мне оставалось только ждать, поэтому сел рядом и положил голову около ее руки, ощутив все тепло, исходившее от самого любимого человека на этом свете. Возможно, я задремал, а может быть, просто задумался, но спустя какое-то время услышал покашливание, а когда поднял голову, то увидел, что Ева лежит с открытыми глазами. Она явно не понимала, где находится, тогда я тихо произнес:
- Здравствуй.
Ее взгляд тут же переместился на меня, несколько секунд Ева смотрела с недоверием, но вскоре ответила чуть хриплым голосом:
- Привет, Дани.
Какой же камень тогда упал с души, она всегда называла меня Дани, но никак не Даниэлем.
- Как же я рад, что ты вернулась, - касаясь ее волос рукой, пытался сдержать эмоции.
- Я попала в аварию? – ее слова звучали практически шепотом, но четко, как и всегда.
- Да.
- Да-а-а, - протяжно вторила она, - Как долго я лежу здесь?
- Два месяца.
- Хм. И, правда, долго. Я видела тебя, Дани.
- Я постоянно был здесь.
- Нет. Не сейчас, в день аварии. Я видела, как ты шел рядом.
- Но ты же была без сознания?
- В какой-то момент удалось открыть глаза и посмотреть, а ты был рядом. Поэтому и хотела скорее вернуться, ведь ты ждал, - по моим щекам тогда прокатились слезы. – Не плачь, я же здесь. Кстати, паршивый этот их «Политрил семь», вот если бы они вводили мне «Дитрин полиэмид», тогда я бы проспала дольше, - и Ева улыбнулась.
- Я никогда не переставал удивляться тебе. Даже находясь в коме, ты все равно знаешь, как надо было поступить лучше.
- Прости, что так и не приехала к Амичи.
Но как только Ева хотела пошевелить рукой, то сразу же изменилась в лице:
- Почему тело не слушается меня?!
- Был поврежден спинной мозг в шейном отделе.
- То есть? Я не могу двигаться? – голос Евы задрожал, а глаза наполнились слезами.
- Не волнуйся! Мы что-нибудь придумаем, я знаю, кто может помочь.
- Я тоже знаю Дани, но они смогут помочь только тогда, когда уже будет слишком поздно, – и она закрыла глаза, а из-под век потекли ручьи слез.
- Не плачь, прошу…. Ева, я люблю тебя, мы справимся, – я целовал ее и хотел утешить, но как можно утешить человека, который только что узнал, что полностью парализован.
Затем в палату зашли доктора, Ирвин как-то неуверенно улыбался, а я нет. Ужаснее всего осознавать ту боль, которую сейчас испытывала Ева. Из-за какого-то подонка, который напился и сел за руль, вся наша жизнь пошла под откос.
Мы оба были из той категории людей, кто смотрит на мир открыто, кто не любит фальши и не терпит лжи, поэтому никогда не давали друг другу обещаний, которых не могли бы исполнить или надежд, которые по сути своей пусты. Вот и сейчас, пытаясь ее утешить, порою сам сомневался в своих словах, а Ева тем более. Даже доктора понимали это, они лишь переглянулись и поспешили выйти из палаты. Самая большая людская глупость - это внушение заведомо ложной информации. Пусть гуманисты и бросят в меня камень, но заставлять верить в чудо – крайняя степень невежества, особенно когда вероятность такого чуда сведена к нулю. Я с самого детства относился к окружающему миру, как к объекту со своими характеристиками и принципами взаимодействия с внутренними составляющими, где все подчиняется законам, все можно исследовать и проверить, пусть не сейчас, но в будущем, однако вера в чудеса - это программный сбой. Так и сейчас, я хотел найти решение, добиться результатов, но не надеяться в божественное исцеление, а особенно, не пытаться заставить поверить в это жену. Ева тоже человек науки, обладающий высоким интеллектом и объективно смотрящий на этот мир. Наверно, таким как мы сложнее всего мириться с последствиями и с неизбежностью, но такова дань науке.
К вечеру она заснула, а я вышел из палаты и направился к автомату, чтобы употребить очередную дозу кофеина. Ступая медленно, смотрел на пациентов, ожидающих своей очереди, и думал, как же им повезло, что они могут самостоятельно встать и прийти на осмотр. Добравшись до места, закинул несколько монет в аппарат и нажал на кнопку, сразу послышалось гудение и в пластиковый стаканчик полилось горячее кофе.
Я уже собрался обратно, как передо мной предстал мистер Ирвин. Хирург и, по совместительству лечащий врач Евы, как-то неоднозначно смотрел на меня, я это заметил еще в самый первый день, когда тот вышел из операционной. Он поравнялся со мной, после чего также купил кофе и, молча, размешивал сахар, продолжая поглядывать исподлобья. Честно говоря, больше всего на свете я ненавидел, когда тянут резину, создавая непонятную атмосферу таинственности, поэтому заговорил первым:
- Добрый вечер. Вы хотите поговорить? – я смотрел ему прямо в глаза, как обычно смотрел на своих студентов, и надеялся на честный ответ.
- Добрый вечер, профессор. Да, я хочу поговорить.
- Слушаю вас.
- Помните, когда я сказал, что слышал о ваших работах на симпозиуме? – я кивнул. – Так вот, в тот момент я слукавил. На самом деле, ваши работы были изучены мною не один раз задолго до этого. Многое из того, о чем вы писали, изумляло и порою казалось невозможным, но когда перечитывал, понимал, что все может быть. Вы несколько лет назад работали над проектом «Гондвана».
Но услышав о проекте, я его перебил:
- Он закрыт. «Эвеста» закрыла проект еще три года назад.
- Но он мог бы помочь вашей жене.
- О чем вы говорите? Даже если бы «Гондвана» продолжала развиваться и Корпорация дала добро на ее применение, это все равно не спасло бы Еву.
- Вы правы, чувствовать свое тело она бы не начала, но получила бы шанс жить как раньше. Подумайте над этим. Я же знаю, проект закрыли, но вы все еще верите в него.
- Отчего такое стремление?
- Если бы он заработал, то многие люди были бы спасены. Вы же именно для этого его и создавали.
После чего доктор Ирвин покинул меня, отправившись по своим делам, а я задумался. Серьезно задумался…
Глава 4
Проект « Гондвана »
Семь лет назад я и еще несколько ученых кибернетиков разработали, как мне казалось, уникальный проект, который должен был помочь людям, пребывающим в коматозном состоянии или страдающих летаргией. Мы создали программу, способную подключаться к мозгу человека с помощью микрозондов и выводить сознание в киберпространство. Таким образом, у нас появлялась возможность связываться с пациентом, наблюдать за ним, изучать, а также способствовать его возвращению посредством прямого общения. Два года неудач и провалов, затем неожиданный успех. Я отлично помню тот день, мы взяли несколько грызунов и каждого подключили к общему серверу, ожидали очередного сбоя, гибели испытуемых, но вместо этого увидели нечто такое, от чего все находившиеся в лаборатории потеряли дар речи. Программа смоделировала каждую особь и вывела их на кибер-поле, где крысы спокойно перемещались и изучали друг друга.