Сабина Рейн - Оттенки моего безумия

– Зачем ты здесь? – тихо задаю я встречный вопрос.

Джез делает еще один глоток, отставляет банку и поднимается. Я напрягаюсь, защитная реакция сразу же пробуждается. Отходя от двери, я наблюдаю за его движениями. Он шагает ровно и уверенно, голова немного наклонена вбок, глаза не отрываются от моих.

Приблизившись вплотную, Джез хватает меня за подбородок и наклоняется к моим губам, опаляя их горячим дыханием. Он прикрывает глаза и шумно втягивает воздух.

Слышится смешок, а после его голос гипнотизирует меня сладким шепотом:

– От тебя пахнет мужчиной. Ты пользовалась его причиндалами?

Я молчу, не решаясь ответить. Но вдруг его рука оставляет мой подбородок и хватает прядь моих волос, дергая их так, чтобы моя голова запрокинулась. Я выдавливаю одно слово:

– Да.

Только после этого Джез отпускает меня и отходит, снова садится на стул и пьет энергетик.

Зачем он тянет время? Почему сразу не сделает то, что запланировал? Чего-то выжидает? Я и рада этому, потому что жду ребят, и волнуюсь, потому что не знаю, когда психопат сделает следующий шаг.

Продолжаю стоять и смотреть на него. Подняв на меня взгляд, Джез кивает на стул рядом со своим, и я быстро направляюсь к нему. Нужно выполнять каждое его указание, не злить его и не кидаться на него с кухонной утварью.

Я собираюсь сесть, как вдруг Джез грубо хватает меня за руку и резким движением усаживает на свои колени. Я ахаю и сначала сопротивляюсь. Успокаиваюсь, когда получаю смачную пощечину. Тяжело дыша, наблюдаю за тем, как он одной рукой крепко обхватывает мою талию, а второй задирает шорты на одной ноге. Он любуется следами от лезвия и, кажется, наслаждается тем, что я стараюсь не трястись от страха из-за его прикосновений.

– Очень красиво, – говорит он будто сам себе, проводя по рубцам пальцем. – У меня никогда не получалось так прекрасно изуродовать красоту женского тела. Кстати, хочешь расскажу тебе кое-что из своей жизни?

– Хочу, – не задумываясь, выпаливаю я, надеясь, что история растянется хотя бы минут на пятнадцать-двадцать.

Добраться бы до домашнего телефона и позвонить в полицию!

– Но то, что я тебе сейчас расскажу, моя самая большая тайна, и я очень надеюсь, что ты никому о ней не проболтаешься, – дождавшись моего кивка, Джез начинает открывать завесу прошлого.

– До того, как сесть за решетку, я любил девушек и даже женщин. Им, как и мне, было абсолютно плевать на возраст. Мы любили развлекаться по ночам, но они почему-то убегали от меня сразу же, как только я просил их отдать мне кусочек кожи. В тот момент я начитался Шекспира, а именно «Венецианского купца», и именно это вдохновило меня на идею иметь кусочек плоти. – Джез хмурится так, как будто не понимает, что предлагал этим девушкам самое настоящее сумасшествие. Только не менее больная, чем он, согласится на это. – Было много отказов, но я не отступался от своей задумки. Я начал раздумывать о плоти, как об оплате ночного веселья, и однажды вырезал кусочек кожи у одной девушки. Совсем немножко. Но она визжала так, словно я ее убивал! Вскоре мне начали надоедать их крики, поэтому я заменил вырезание на рисование. Вот с этого все и началось. Приглашая женщин в подвал, в котором я обустроил комнату порока, накачивал их наркотой, поэтому им было плевать, что делают с их телами.

Джез прерывается, чтобы глотнуть энергетика.

– Мама и папа не знали о том, что я творю. Мои пристрастия оставались в секрете, и о них до сих пор никто не знает. Я перерос прежнее увлечение, но при виде твоего тела мне в голову пришла прекрасная идея. Твоя кожа, Хейли, – он останавливается и проводит рукой по моей ноге очень невинно, легко, – она безупречна.

Он снова отвлекается, делает несколько глотков, а затем отставляет банку и поднимает на меня взгляд. Джез внимательно рассматривает мое лицо, после чего подается вперед, ближе к моим губам. Я инстинктивно отодвигаюсь и слышу его хрипловатый смех.

– Не беспокойся, я не собираюсь тебя целовать или насиловать. Меня такие вещи не привлекают.

– Тогда что тебе нужно? – надломленным голосом спрашиваю я, продолжая смотреть за его плечо.

Дыхание Джеза обжигает мою шею, а затем он прикасается к ней губами. Как же я хочу, чтобы поскорее кто-нибудь вернулся. Джез пугает меня сильнее, чем в нашу первую встречу, потому что тогда он сразу приступил к мучениям, а сейчас чего-то выжидает.

– Отомстить брату, – шепчет он мне на ухо, после чего сталкивает со своих колен, и я падаю на кухонный пол, больно ударяясь об стену плечом.

Джез поднимается и пинает стул, на котором сидел секунду назад. Он нависает надо мной и злобно выплевывает каждое слово:

– Я даю тебе пять минут на то, чтобы спрятаться. Но учти, Хейли, запирать двери в комнатах бесполезно, у меня есть все ключи.

Я срываюсь с места, когда он еще не успевает договорить последнее слово. На втором этаже нет телефона, он в гостиной, но там прятаться негде, а значит, я просто загоню себя в ловушку.

Несясь по коридору, я отсчитываю время вслух и открываю каждую дверь, проверяя окна. Как назло, ни одно не открывается. Заставляю себя не плакать, залетая в спальню Кая. Здесь много вещей и мебели, среди которых можно спрятаться. Комната одна из последних, а это значит, что, если Джез будет проверять их по порядку, то ему потребуется минут пятнадцать, чтобы дойти сюда.

Я выбираю шкаф, в котором висит побольше одежды, и залезаю в него. Закрыв дверцы, сажусь и стараюсь прикрыть себя длинными вещами.

Тишина и духота окутывают темное пространство, лишь мое сопение иногда наполняет шкаф хоть какими-то звуками. Я прижимаю ладонь ко рту и жду. В этой ситуации остается только ждать.

Ничего не слышно. Ни шагов, ни безумного свиста, ничего. Дом будто вымер, и Джеза словно не существует. Как будто я здесь одна, в безопасности, окруженная лишь липким воздухом.

Что теперь делать? Ждать парней до последнего – вот что остается. Какая же я глупая! Ведь, выходя из комнаты Блейна, могла же выдернуть ключи! Если бы я додумалась это сделать, то попыталась бы выбраться из дома, пока Джез проверяет спальни. Один из последних шансов на спасение упущен, я не рискну выбежать за ключами без какой-либо защиты.

Может, у Кая где-нибудь завалялся пистолет? Или какое-нибудь еще оружие? Обыскивать комнату тихо не получится, такой вариант тоже отпадает. Я сцепляю пальцы и прижимаю их к губам. Как же хочу, чтобы сейчас прямо из воздуха появился Блейн и спас меня от страшного зверя.

– Хейли! – по дому разносится крик Джеза, отчего я вздрагиваю и замираю. – Где же ты? В какую дырку спряталась?

Я снова прикладываю ладонь ко рту, подавляя рыдания. Нельзя плакать, я ведь слезинки не уронила, пока он мучил меня в нашу первую встречу. Из меня вырывается всхлип, и я прижимаю вторую ладонь. Губы болят из-за того, что я сильно давлю на них вспотевшими руками.

Раздается грохот, сразу же за ним следуют отборные маты на английском и корейском. Джез на что-то наткнулся или злится, что не может меня найти?

Сильнее вжимаюсь в стену шкафа. Был бы здесь вход в Нарнию, я бы обязательно им воспользовалась и спряталась где-нибудь там, и Джезу бы не удалось до меня добраться. Но реальность другая, и Нарнии не существует. Обычный шкаф – темный, душный, маленький, но глубокий. И мне остается лишь сидеть на жестком дереве, из-за которого начинают болеть ноги, и ждать, когда все закончится.

Начинаю думать о маме. Если Джез переступит черту и убьет меня, что будет с мамой? Очевидно же, что она окончательно сойдет с ума, а возможно, и вовсе покончит с собой. Только из-за нее я даю себе клятву выжить. Обещаю вытерпеть все, что сделает со мной Джез. Интуиция подсказывает, что как только Блейн не найдет брата у матери, сразу же вернется сюда. Он спасет меня, главное, дождаться.

Раздается еще один грохот, но на этот раз звук более отчетливый. Похоже, что в дверь ударили ногой, и она со всего маха впечаталась в стену. Радует, что шум был отдаленный, хоть немножко успокаивает. Джез еще сюда не добрался.

Я поудобнее усаживаюсь, так как кости начинают ныть, и тут же замираю. Глаза изучают темноту, мне не нужно зеркало, чтобы понять, какой ужас отражается сейчас в них.

Джез в комнате Кая, и его тяжелые шаги эхом разносятся по всему пространству, режут уши своим острым звуком.