– Сейчас узнаешь. Теперь дай левую руку. – Он проделывает такие же манипуляции, только использует крючок с левой стороны.
Теперь мои руки похожи на распахнутые крылья. Я чувствую, как во мне просыпается любопытство. Пытаюсь отогнать его, потому что мне страшно ощущать подобное, но ничего не получается.
Джез берет душевую лейку в руки и, засунув пробку в слив, наполняет ванну практически кипятком. К счастью, я привыкла к горячей воде. Ее становится все больше и больше, мы оба наблюдаем, как она затапливает мое тело, и, когда доходит до груди, парень поворачивает кран.
– Итак, – начинает говорить Джез. – Сейчас я позвоню брату и скажу, что у него ровно час на спасение твоей задницы. Если не успеет, не видать тебе будущего, малышка.
Если Блейн не успеет, он убьет меня, и его совершенно не заботит, что он вновь попадет в тюрьму. Я дышу неглубоко и часто, к щекам приливает жар, ноги сжимаются от страха, а вода теперь кажется слишком горячей, тело словно плавится.
Тем временем Джез нажимает на экран мобильника, который достал из повязанной на бедрах кофты, затем прикладывает его к уху. Он смотрит на меня самодовольно, обещая незабываемую, наполненную болями и страданиями, ночь.
– Привет, братишка, – произносит он спустя время и, включив громкую связь, кладет сотовый на столик под зеркалом.
– Что с ней?! Где она?! – злобно рычит Блейн в трубку, наверняка имея в виду меня.
Я слышу шум машин, что дает мне надежду – Блейн уже в пути. Хочу ответить ему, но Джез резко подается вперед и прикладывает ладонь к моему рту.
– Сейчас твоя зайка сидит в ванной, наполненной кипятком. Скоро я спущусь в кухню, разогрею подсолнечное масло и вылью ей на лицо. Я даю тебе час. Не успеешь, девчонка заплатит по полной программе и вскоре умрет.
– Ты!..
Джез его перебивает:
– Не трать время попусту и даже не смей зарекаться о тюрьме, брат. Приедешь с копами, я перережу ей горло прямо у них на глазах. Поверь, я сумею сделать это быстрее, чем они выпустят пулю, от которой я прикроюсь телом Хейли. У меня все продумано, а за решетку попадать мне не впервой. Зато, сидя в камере, я буду знать, что ты страдаешь не меньше моего, и наслаждаться этим.
Тишина, а потом тихие слова, сказанные любимым для меня теперь голосом:
– Я буду раньше.
По щекам ручьями текут слезы. Я не хочу, чтобы Джез облил меня кипящим маслом, не хочу, чтобы он перерезал мне горло. Я хочу жить и наслаждаться жизнью. Видеть улыбку мамы, работать в книжном, учиться в университете и нежиться с Блейном в снятой квартире. Я хочу когда-нибудь подарить маме внуков. Хочу, чтобы в будущем у меня появилось кольцо на безымянном пальце. Хочу чувствовать запах лета и ощущать холод зимы. Я просто жажду жить.
Недаром говорят, что жизнь начинаешь ценить, когда до ее конца остаются считаные секунды.
– А чего это я должен ждать его? – бурчит себе под нос Джез и, поднявшись, подходит ко мне. – Надеюсь, ты любишь горяченькое, – ухмыляется он.
Кипяток брызжет мне в лицо. Я понимаю, что ничего страшного не случится, но это все равно неприятно. Так как мои руки привязаны, я взвизгиваю и выбиваю душ ногой из его рук. Застигнутый врасплох Джез пытается поймать лейку, металлический шнур которой, словно змея, ползает по ванной комнате.
Пока он занят, я дергаю свои путы и чуть не плачу, когда удается освободить правую руку. Он завязал некрепко! Неужели специально?
Джез видит, что я сделала, и кидается ко мне. Я отбиваюсь ногами и свободной рукой. Он топит меня, но я выплываю. Ударив изо всех сил его в солнечное сплетение, я слышу, как он охает. Джез отскакивает, прижимая ладони к груди. Как полезно знать некоторые приемы. Это уже второй раз за ночь, когда мне удается отбиться от психопата хоть ненадолго.
Вырвав вторую руку из оков, я не обращаю внимания на то, как сильно растерла запястья. Смерть из-за этого мне не грозит, а значит, беспокоиться не о чем. Главное – выбраться из этой комнаты.
Вода тянет за собой, и на то, чтобы выбраться из ванной, требуется больше времени, чем обычно. Стараясь не поскользнуться на влажном кафеле, беру нож и несусь к двери, крепко держась за шторку и стены. Когда дергаю ручку, Джез хватает меня за талию и старается повалить на пол. Я заношу руку и без сожалений или каких-либо других чувств режу ему бедро. Пусть сукин сын узнает, каково мне было ощущать лезвие на своей коже!
Он громко вскрикивает, и его пальцы разжимаются. Распахнув дверь, несусь по коридору, не переставая слышать позади себя быстрые шаги. Даже с раненой ногой он не сдается. Как сделать так, чтобы он упал и не вставал до приезда Блейна. Я могла бы хорошенько пырнуть его, но мне не хочется иметь потом проблемы с полицией.
Я могу обороняться, но на убийство я не способна, даже если это будет ради спасения. И дело не в правосудии, а в том, что каждый человек, каким бы он ни был и что бы ни делал, имеет право прожить отведенные ему Богом дни на этой планете.
Бегу по лестнице. Джез догоняет меня и толкает в спину, я падаю с последней ступеньки. Нож, слава богу, я держу крепко, и, повернувшись на спину, я заношу его для удара, повернув рукояткой к Джезу. Он старается отобрать мое единственное оружие. Поскорей бы прошел этот час, или когда там приедет Блейн. Мое тело болит, и с каждым ударом силы иссякают.
– Ты что удумала, паршивка? – злобно спрашивает Джез и, вконец разозлившись, выворачивает мою руку, высвобождая нож.
Но как бы сильно я ни кричала от боли, не позволю себе сдаться. Оставшись без ножа, я умру.
– Отстань от меня, я не виновата в том, что у тебя дерьмовая жизнь! – ору я сквозь рыдания и, извиваясь под его тяжелым телом, каким-то образом ударяю Джеза в пах.
Он шипит, и его хватка слабеет, поэтому мне удается выдернуть руку. Не теряя времени, режу его второе бедро и скидываю парня с себя, когда подворачивается такая возможность. Однако его руки целы, Джез крепко держит меня за лодыжку и все-таки вырывает нож, и, вместо того, чтобы заколоть меня, он откидывает лезвие в сторону, а затем забирается на меня.
Кровь, текущая с его бедер, размазывается по мраморному светло-коричневом полу. Глаза горят, как у монстра, щека усеяна царапинами.
– Я убью тебя, сдеру твою кожу по лоскуткам, а потом кину в рожу Блейна. Я выдавлю из тебя всю кровь до капли, после чего выпью ее, причмокивая!
Голос Джеза слабеет, но он по-прежнему силен, и мне не удается выбраться из-под навалившегося на меня тела.
– Если Блейн не убьет тебя первым, – хриплю я.
Он слишком тяжелый, и мне сложно нормально дышать.
После того, как я услышала Блейна по телефону, будто бы стала сильнее. Благодаря знакомому тембру мне удалось найти в себе мужество отбиться от противника. Сейчас я ощущаю, как силы быстро покидают, и стараюсь зацепиться за слова «я буду раньше». Блейн приедет. Ради меня.
– Поверь, родная, он слишком слаб, чтобы надрать мне задницу.
– Он больше не твой младший брат. Он сильный мужчина! – выплевываю слова я.
Джез смеется, снова придавливая меня:
– Мужчина? Он самый настоящий пацан. Как был трусом, так им и остался, поверь, я очень хорошо знаю своего брата. Ничего в нем не изменилось! Ты просто видишь то, что хочешь видеть, потому что ты маленькая наивная дура! – Его ладонь в который раз бьет меня по щеке.
Удар сильнее, чем все предыдущие, и поэтому, как только моя голова откидывается, я чувствую, как по виску стекает горячая струйка. Безумие во мне рвется наружу, и я хрипло смеюсь, поворачиваясь в сторону Джеза, приподнимаюсь и шиплю ему в губы:
– Слабак тот, кто бьет женщину.
– Женщиной тебе уже не стать, девчонка, – яростным шепотом отвечает он.
Взревев, я кусаю Джеза за плечо. На этот раз он не кричит, лишь пытается высвободиться. Я знаю, что ему больно, потому что сжимаю его плоть зубами, вкладывая в это все силы. Через какое-то время на языке появляется металлический привкус. Кровь сочится сквозь его футболку, стекая прямо мне в рот.
– Вот же… мать его… – ругается отборным матом Джез и отцепляет меня от плеча.
Видя искаженное, мученическое выражение боли на его лице, еще раз дергаюсь и наконец-то скидываю его. Прежде чем я успеваю встать, он хватает меня за лодыжку, но борьба дается ему все тяжелее.