– Ты думаешь, в этом все дело? А что, я где-то читал… – с таким же умным лицом согласился Торин, как неожиданно его перебил оглушающий хохот Оливии.
– Ты что, правда поверил?
– Твой смех меня уже начинает раздражать, – обижено пробурчал Торин, – снимай лучше мокрую одежду и переоденься во что-то сухое, пока я подброшу дров в камин.
– Как скажешь.
Она начала снимать с себя насквозь мокрую курточку, а затем, разувшись, побежала на носочках в спальню, оставив на полу мокрые следы, словно улитка. Торин, тоже сняв курточку и разувшись, вошел в гостиную и добавил несколько поленьев в камин. Торину показалась подозрительной запавшая тишина. Он подошел к окну и рассмеялся.
– Что такое? – поинтересовалась Оливия, заходя в комнату в пижаме и шерстяных носках и вытирая полотенцем волосы.
– Ты не поверишь! Дождь закончился, – повернувшись на ее голос, сказал он.
– Ты серьезно?
– Да.
– И что, ты предлагаешь продолжить прогулку?
Он с легкостью прочитал на ее лице: «Я больше никуда не хочу».
– Нет, конечно. Просто твоя теория про магнитные поля мне не кажется такой уж нелепой, – поддразнил он ее, а заметив на ней свои шерстяные носки, вопросительно поднял брови.
– Если так, нам надо держаться друг от друга как можно дальше. Предлагаю тебе тоже пойти переодеться, а я пока налью нам глинтвейн. Как же замечательно, что мы взяли его в ресторане.
«Мы?»
Ее похвала была ему приятна.
– Мы? – не выдержав, произнес Торин.
– Ну ладно ты. Ты молодец, доволен? – ответила Оливия, которая явно перехотела пить глинтвейн.
– Большое спасибо.
Сказав это, Торин направился в спальню, чтобы переодеться. Оливия принесла из кухни стулья, постпавила их недалеко от камина и повесила на них курточки, затем возле каминных стен расставила кроссовки.
Вернувшись через десять минут, Торин переоделся в привычные клетчатые пижамные штаны, синюю футболку и шерстяные носки. Торин держал в руках их мокрую одежду и немного удивился, увидев, как она разложила мокрые вещи возле камина. Он подошел к шкафу и достал оттуда сушилку и начал развешивать на нее вещи.
– Давай я, – Оливии захотелось поиграть в хозяйку.
– А ты пока лучше налей глинтвейн, – очень мило предложила она.
– Как скажешь.
Торин не стал сопротивляться ее порыву и передал ей вещи, а сам пошел на кухню наливать глинтвейн. Подойдя тихо к Оливии, он хотел окликнуть ее, но услышав его шаги, она первая повернулась и взяла предложенную чашку. Они опустились на шерстяной ковер возле камина и начали медленно пить глинтвейн. Заметив, что Оливия дрожит, Торин встал и накрыл ее пледом. Они оба не проронили ни слова, боясь разрушить словами созданную гармонию. Оливия продолжала сидеть и смотреть на огонь, пытаясь побыстрее согреться. Торин не стал садиться рядом с ней, а ушел в темный угол комнаты. Оливия не поворачивалась, чтобы узнать, где он, интуитивно зная, что он находится в комнате. Неожиданно заиграла музыка, и она повернулась.
– Немного музыки, – игриво произнес Торин.
– Моцарт?
– Не знаю, может быть.
– Это фортепианный концерт Моцарта!
– Я же сказал, что не знаю. Я поставил первую попавшую пластинку.
При выборе пластинки он, конечно же, вспомнил фразу из досье: «Любимый композитор – Моцарт», периодически он специально слушал его дома.
– Я знаю, это фортепианный концерт Моцарта, – уже в который раз просвещала его она, – я просто думала, что ты поставил свою любимую пластинку.
– Эта? Я вообще не любитель классики, – говорил он, присаживаясь рядом с ней.
– Очень жаль! – она разочарованно поджала губы.
«А как же его походы в оперу? Странно, он же частенько слушает классическую музыку».
– Почему?
– Я просто думала, у нас появится общая тема для начала разговора.
Хоть она и старалась касаться такой же равнодушной, но уже начала подозревать, что он ей врет.
– По-моему, до этого мы прекрасно справлялись с разговорами, – лукаво сказал он.
– Если честно, сейчас у меня нет ни одной идеи, – искренне призналась Оливия.
«Так значит все, что ты мне о себе говоришь, может быть ложью?»
– Мы можем во что-то сыграть.
– Я же сказала, что не играю в азартные игры, – суровым тоном произнесла Оливия.
«Что я уже сказал не так?»
Заметив резкую перемену в общении, он насторожился.
– Я помню. Но есть безобидные игры.
– Например? – без энтузиазма спросила она.
– Например… бутылочка, – Торин болтнул первое что пришло в голову, – да, бутылочка, очень безобидная игра.
Она видела, как он старается наладить отношения, и ей стало его жаль.
«Почему мне не хочется с ним ссориться?»
– Но вдвоем в нее играть не интересно.
Подыгрывая ему, она делала вид, что совсем не смущена его предложением.
– Тем более что ты плохо целуешься.
– Плохо? Я?
– Увы, да! – она пожала плечами.
Поняв, что она дурачится, он обрадовался.
– В свое оправдание я могу сказать, что я не участвовал в поцелуе в лифте. А сейчас готов продемонстрировать свое мастерство.
Отведя руку с чашкой в сторону, Торин попытался поставить ее на пол, наклонил лицо к ней.
– Боюсь, мне придется отказаться!
Вытянув руку и положив ему на грудь в область сердца, она его затормозила. Торин замер, ее прикосновение пробудило в нем прилив желания.
– Почему? – специально хриплым тоном произнес он.
– У меня есть собственное маленькое правило. Я не целуюсь на первом свидании.
Улыбнувшись, она оттолкнула его рукой, испугавшись приятной теплоты его тела.
– Ты даже не знаешь, от чего отказываешься, – флиртуя, заметил он.
– Верю! Но я воздержусь.
Она изо всех сил старалась казаться спокойной, но все ее тело, возможно, от алкоголя, а может, от уютной атмосферы, отказывалось подчиняться.
– Тогда я не знаю, что еще можно предложить из развлечений, – пожал плечами Торин.
– Может, поедим? – предложила Оливия.
– Ты голодна?
Немного шокировано посмотрел он ей прямо в глаза.
– А ты нет?
– Я бы не отказался что-нибудь пожевать. А ты всегда так много ешь?
– Я немного ем, просто часто и маленькие порции. Такой режим, вот желудок и требует.
– Даже не знаю, что есть в холодильнике.
Торин встал и направился в кухню. На улице уже смеркалось, и он хотел было включить свет, когда Оливия его остановила:
– Не надо! У тебя есть свечи?
– Есть.
– Давай лучше зажжем свечи.
– Они лежали где-то на кухне, я постараюсь их сейчас найти, – сказал Торин и пошел в кухню.
Оливия тем временем встала, сняла с себя плед и положила его на диван. Взяла с пола две пустых чашки и последовала за Торином на кухню. Торин как раз зажигал свечи.
– Так лучше?
Торину страшно хотелось ей угодить, и то, что она как всегда командует, его не раздражало.
– Просто прекрасно! – Оливия искренне улыбнулась.
– Сейчас посмотрим, что у нас есть в холодильнике.
Торин открыл холодильник.
– У нас есть свежемороженая рыба, овощи, сыр, пачка равиоли, кусок копченой индейки, яйца, консервированные персики, мороженое, бутылка белого и бутылка красного сухого вина, – он вопросительно поднял на нее глаза. – Что из всего этого ты бы хотела съесть?
– Я буду все, что ты приготовишь.
– Я? Разве готовить будешь не ты?
– Это один из моих недостатков – я не умею готовить, – придумала быстро она.
«Интересно посмотреть, как ты выкрутишься!»
– Любая девушка умеет готовить.
– Значит, я не любая, – с большой любовью к себе произнесла она.
– Значит да! – унывающим голосом подытожил он. – Тогда предлагаю запечь рыбу с овощами. Согласна?
– Я не против, – умиляясь победой, согласилась Оливия.
«Она не против!» – бурчал про себя Торин, сам же вспомнил еще одну фразу из ее досье: «Закончила с отличием французскую школу кулинарии».
«И что на этот раз мы пытаемся выяснить?» – спрашивал он себя, но от расспросов отказался.
Пока его голову посещали разные сомнения, он с легкостью почистил два стейка форели и разложил их на листах фольги. Поперчив и посолив рыбу, он положил рядом маленькие молодые морковки и порезанный кольцами лук. Сбрызнув полученное оливковым маслом, он завернул рыбу в два аккуратных конверта из фольги, положил их на противень и включил духовой шкаф. Оливия с восторгом наблюдала за происходящим, восхищаясь его грациозностью на кухне под прекрасное сопровождение очередного произведения Моцарта.