Лана Мейер - Outcast/Отверженный (СИ)

Пальцы сами потянулись к телефону и набрали номер, который я знал, но никогда прежде на него не звонил. На другом конце провода ответил строгий, но уставший голос, в котором я узнал отца Ванессы.

- Мистер Куин, я знаю, вы не помните меня, но я должен сказать вам, что ваша дочь в опасности, и мне нужна помощь, – выпалил я, схватившись за волосы, и оттянул их вверх. Чёрт. Паршиво звучит. Как бы мистер Куин не потерял сознание от такой новости.

- Что с ней случилось? Это чья-то глупая шутка? Вам нужны деньги? – засыпал меня вопросами он. Тон его голоса заметно изменился – он стал встревоженным, обеспокоенным, почти как у меня.

- Нет, сэр, – тяжело выдохнул я, собираясь с мыслями. – Я молодой человек вашей дочери. Знаю, вы сейчас в шоке… Но я предлагаю не тратить время на разговоры, а скорее приступить к спасательной операции, – предложил я, стараясь изъясняться на деловом языке, который был ему понятен. – Вы должны мне верить.

На минуту мистер Куин замялся. Я уже испугался, что он пошлет меня куда подальше.

- Если Ванессе угрожает опасность, то я немедленно сделаю всё, о чём ты меня попросишь. С её парнями я разберусь потом! – нетерпеливо добавил он, и почти выкрикнул: - Я сейчас в Майями, но у меня есть люди в Нью–Джерси. С кем мы имеем дело? И сколько людей мне выслать?

Я с облегчением вздохнул, понимая, что у меня есть шанс остаться невредимым сегодня.

- Сколько сможете, сэр. И сами приезжайте, как можно скорее. Вы нужны вашей дочери, – просто сказал я, объясняя ему дальнейший план действий.

POV Ванесса.

Flashback

Я попала в новый приют, когда мне было пять лет. И я была этому рада, потому что надеялась, что хотя бы здесь я найду новых друзей и смогу начать всё сначала. Я плохо помню то время, но есть такие моменты, которые забыть невозможно, и один из них - тот день, когда я познакомилась с Эштоном.

Я плохо ладила с людьми, часто закрывалась в себе и почти ни с кем не разговаривала. Лишний вес и нелепый вид прибавляли мне проблем, но не были причиной моего одиночества.

Новое место не помогло мне: насмешки только усилились, став более обидными и жестокими.

Я никогда не улыбалась. Это может показаться странным, но у меня действительно не было на это причин.

В тот день Райн в очередной раз меня толкнул и что-то прокричал, когда я находилась в очереди за второй порцией ланча. Я сделала вид, что пропустила его обидные слова мимо ушей, но всё же не смогла сдержать слёз и, бросив все, отправилась на урок по письменной речи далеко не в приглядном виде.

Сев на скамейку возле класса, поджала ноги к себе и обняла их руками. Я хотела погрустить в одиночестве, но оказалась лишена даже этой возможности.

- Смотри, тебе какая больше нравится? – услышала я чей-то голос, прервавший мой внутренний монолог. Я безумно обомлела от того, что со мной кто–то заговорил, поэтому даже подумала, что мне послышалось.

Я подняла глаза и посмотрела на мальчика, который стоял передо мной. Он был выше, чем все остальные ребята моего возраста. Но его одежда была ещё хуже, чем у всех детей из приюта: растянутые мешковатые джинсы и серая футболка, которая была велика ему на два размера. Мой взгляд упал на его лицо, и я сразу же была зачарована парой лазурных глаз, скрываемых очками. Мальчик смотрел на меня так, будто ему действительно было важно моё мнение. В одной руке он держал чёрную машинку с откидным верхом, в другой тёмно–синего цвета, напоминающую фургон.

- Ты немая? – усмехнулся он, когда наша пауза затянулась. – Какая лучше, я спрашиваю? – снова улыбнулся он и, сняв очки, присел рядом.

- Я… - залепетала я, не зная, что ответить. – Мне больше нравится черная, – наконец, ответила я, пожав плечами. – Чёрная определенно лучше.

Я ещё никогда не говорила кому-то больше трёх слов.

- Правильно, – кивнул мальчик, одобрительно помотав головой. – Когда-нибудь у меня будет такая. Это чёрный мустанг, раритетная модель 1970 года, – объяснил он, повертев машинку на ладони.

- А ты не боишься водить? – поинтересовалась я, вытирая слёзы руками, и постаралась снова посмотреть в его голубые глаза, которые почему–то невыносимо смущали меня.

- Конечно же нет! Это круто! Каждый день мечтаю о том, чтобы мне поскорее исполнилось 16! Хочешь, я и тебя прокачу… - добавил он с мечтательным выражением лица. – Кстати, я Эштон.

- А я Несса, – тоже представилась я и улыбнулась, потому что мне действительно понравился этот мальчик. Не удивительно. Он единственный, кто просто заговорил со мной.

- Тебе идёт улыбаться. Я уже несколько раз видел, как ты плакала, – протянул он, взяв меня за руку, и расправил ее. Она дрожала от того, что мальчик прикасался ко мне. Я ещё никогда так ни с кем близко не общалась, а тут… Такое вторжение в личное пространство.

Он положил на ладонь машинку и сжал её моими пальцами.

- Пусть это будет твой талисман, – сказал он, по-прежнему сжимая мою руку. – Я не люблю, когда обижают слабых. Прости, я не хотел сказать, что ты слабая… - тут же осекся он, заметив моё недовольное выражение лица. – Просто ты очень грустная. Всё время. Ты давно здесь?

Господи, какой он болтун. Но все же моё сердце наполнялось теплом от того, что я находилась рядом с ним. От того, что ему было действительно интересно, кто я такая. Не успела и рта раскрыть, как он продолжил разговаривать:

- Мои родители кинули меня, как только я родился, – просто сказал он, будто бы говорил о погоде. – И как видишь, я не грущу. А ты знаешь, почему ты здесь?

- Я… - попыталась сказать я, чувствуя нарастающий ком в горле. – Мои родители погибли. – Я опустила глаза, сжимая чёрный мустанг ещё сильнее, будто он придавал мне силы. – Это всё, что я знаю.

- Прости, тебе, наверное, тяжело об этом говорить, – сказал Эштон с сочувствием, но потом снова улыбнулся. – Знаешь, я думаю, мы должны держаться вместе.

- Почему? – непонимающе спросила у него я, уставившись в эти доброжелательные и лучистые голубые глаза.

- Потому что ты мне нравишься, Несса, – ответил Эштон и убрал свою руку с моей. Я сразу перестала чувствовать тяжесть и тепло его руки.

***

Я очнулась от жажды. Я безумно хотела пить и облизала губы в надежде угомонить это чувство. Но стало только хуже.

Пол был холодный и бетонный, а я валялась на нём, как кинутая вещь, которую бросили за ненадобностью. Я открыла глаза и увидела, как с ржавых труб стекает вода, собираясь в неприглядную лужу. Вероятно, это мой единственный источник воды на сегодня.

Нет, я не была связана, но я определенно была заперта в странной и темной комнате с кучей непонятных полок, на которых лежали белые пакеты. Волосы были замазаны грязью, будто меня волокли по земле. На запястьях красовались красные следы от зажимов, а на ребрах были синяки, которые отдавались болью в моей груди.

Платье беспардонно разорвано в некоторых местах, и лишь свитер Эштона валялся на полу рядом. Я взяла его в руки, уткнулась в теплую шерсть голубого цвета и, постепенно понимая, что со мной произошло, разрыдалась во весь голос.

Нет, они не изнасиловали меня, но судя по отметинам на моём теле, обращались, как с вещью. И при этом я ничегошеньки не помню. Боль охватила моё сердце, и я позволила жалости к себе вырваться наружу.

Я не знаю, что мне делать. Кричать? Звать на помощь? Но что–то подсказывало мне, что это не поможет. Я должна была поговорить со своими похитителями. Я обязана увидеть эти мерзки лица и плюнуть в их поганые рожи.

- Чего рыдаешь, красотка? – услышала я чей-то голос и сильнее прижалась к свитеру Эштона, вдохнув его запах. Я обхватила колени руками и посмотрела на человека, вошедшего в комнату.