– Ну, думаю, человек, который будет для меня привлекательным, должен заботиться о себе физически. Мне нравится красивое тело. Знаю, это звучит ужасно самонадеянно, но я забочусь о себе, и, когда кто-то так поступает – это многое говорит о человеке.
– Например, что?
– Ну, что человека волнует его здоровье, то, как он выглядит. Я не хочу быть с кем-то, кто не может секунды прожить без зеркала – это уж слишком, но и человек, целый день отсиживающий задницу, мне тоже неинтересен.
Холли посмотрела на меня, склонив голову набок, и слегка улыбнулась.
– Ты заметила, что использовала только слово человек, без упоминания пола?
– М-м?
– Да, ты ни разу не сказала ‘парень’. Энди, тебе нравятся парни?
Я была ошеломлена вопросом. Конечно, нравятся, а кому – нет?
– Да. Пока они симпатичны. Но, что это мы все обо мне, почему ты ни с кем не встречаешься? Я точно знаю, тебя зовут на свидания едва ли не каждый день.
– Ну, не каждый день, но часто. Я только этим летом порвала с Брэдом.
– И что? Я тоже, но, применительно ко мне, ты считаешь это странным. Как насчет тебя?
– Ладно, ладно. Ты победила. Я оставлю тебя в покое, – Холли наклонилась ко мне. – Пока.
– Ладно, я думаю вот как, – Холли откусила треть брауни и быстро прожевала, чтобы продолжить говорить, – сделай диаграмму или таблицу. Одна колонка с эмблемой за член, другая – за матку.
Мы сидели на полу у меня в гостиной и жевали брауни. Мама и ее приятель Клив смотрели телевизор. Крис? Кому какое дело.
– Так, ты думаешь, нужно сделать картинки? В смысле, я могла бы достать свой цифровой фотоаппарат и направить его на большой плохой мир.
– Да, могу себе представить. Творческая ты личность, Энди. Но мне кажется, что это будет лишним. – Она усмехнулась, и я бросила в нее подушкой. – Хватит и условных обозначений с подписями.
– Хорошо.
Холли посмотрела на часы.
– Черт, мне нужно идти. Подвезешь меня?
Кивнув, я собрала свои заметки и положила их на кофейный столик.
– Спасибо за помощь, Холли. Я действительно ценю это.
– Пожалуйста. Нет проблем. Я и в будущем готова помогать тебе в этом, если хочешь.
Я улыбнулась.
– Да, я совсем не против.
Холли встала и закинула свою сумку на плечо.
– Готова?
Я захватила ключи от машины, и мы пошли в гараж.
– О, – Холли резко затормозила, и я чуть не налетела на нее. Она вытащила из сумочки записную книжку и ручку. – Ты тут сказала, что у тебя нет номера моего телефона. Ну, вот домашний и сотовый, – Холли посмотрела на меня. – Ну, знаешь, на всякий случай, вдруг тебе захочется поговорить со мной посреди ночи или еще что-то подобное, – усмехнувшись, она вручила мне листок.
– Спасибо.
Засунув бумажку в карман, я придержала для Холли дверь в гараж.
Я перевернулась на левый бок, натянув одеяло до подбородка. Слишком жарко. Откинув одеяло, перекатилась на живот. Неудобно. С рычанием, я села и посмотрела на часы. Уже почти два часа утра, а я все никак не могла найти удобное положение и уснуть. Заметив светящийся экранчик телефона, я вспомнила о том, что Холли дала мне свой номер.
Скатившись с кровати я на ощупь отыскала джинсы на полу и вытащила клочок бумаги. Вернувшись на кровати, я набрала номер ее сотового. Чтобы чем-то занять руки, я взяла со стола импровизированный шаблон для художественного творчества – пресс для картофеля, отверстия в котором я использовала, чтобы нарисовать алмаз. Я немного волновалась, как Холли отреагирует на поздний звонок.
Гудок, второй.
– Ладно, Келли, что ты забыла на этот раз? – голос Холли был довольно сонным.
– Э? – первой же фразой она сбила меня с толку. – Это не Келли.
– О. Кто это? – кажется, она еще не совсем проснулась. – М-м, Энди?
– Да. Я разбудила тебя? – моя рука, живущая, казалось, собственной жизнью, начала постукивать прессом по спинке кровати.
– Ну, я только что легла. А что это за шум?
Я прекратила стучать.
– Ничего.
– Чем ты там занимаешь? Ты в порядке?
– Да, в полном. Просто решила позвонить тебе среди ночи.
– О, ясно. И все же, чем ты там занимаешься.
– Стучу.
(прим. переводчика. Тут начинается игра слов. Banging переводится и как стучать, и как приятное возбуждение)
– Прости? Ты сказала, что стучишь?
– Ага.
– Хех. Интересно. Ты где?
Я слышала, как она поудобнее устраивается на кровати. Я тоже решила прилечь, подпирая голову рукой.
– В кровати.
– О, так ты все это время смотрела на часы, выжидая, пока, – она ненадолго замолчала, – пройдет десять минут после того, как я лягу спать?
– Нет, просто повезло. У меня талант.
– Ну, кажется, у тебя еще и талант в стуке. Я снова слышу этот звук.
Я улыбнулась, ритмично постукивая по спинке кровати. Похоже, ее забавляет эта беседа.
– Я горжусь всеми своими талантами.
– Так и должно быть. И чему там не повезло?
– С чего такие выводы?
– Ну, это было просто предположение. Надеюсь, это не часть твоего тела?
– Не-а, – я поднесла пресс к глазам. Его металлические части сияли в лунном свете.
– Для чего это используется? То, чем ты стучишь?
Холли снова зашевелилась. Затем голос ее стал ниже. Я почти видела, как она лежит на кровати и смотрит на звезды.
– Ну, это используется на кухне.
Смешок.
– О, правда? Так, эта штука твердая?
– Да, – как ни странно, но я наслаждалась этой игрой.
– Что еще?
– Хм-м-м. Давай посмотрим, – я провела рукой по прессу. – Вообще-то, довольно холодный. Отчасти, металлический.
– Правда? Это что-то извращенное?
Я хихикнула.
– Это с тобой каждую ночь?
– Нет. Только в особенных случаях.
– Серьезно?
Я улыбнулась ее удивлению.
– И сегодня особенный случай?
– Да. Из-за миссис Карузо.
– Что? Причем тут учитель рисования?
Я рассмеялась вслух, но быстро прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить маму или Криса.
– Это пресс для картофеля. Я обводила его для проекта этим вечером.
Холли рассмеялась, и я не могла не улыбнуться.
– Ну, действительно, достаточно твердый, чтобы стучать.
Я прикрыла глаза рукой.
– О, Холли.
Новая волна смеха.
– А что насчет тебя? У тебя есть что-то особенное, с чем ты спишь?
Тишина.
– Холли?
Тишина.
– Что это?
– Ничего.
– Ничего не ничего. Говори, женщина.
– Ну, это резинка.
– Резинка? Ты спишь с презервативом?
– Нет, нет, сделано из резины.
– Правда? Это меньше буханки хлеба?
– Да.
Я слышала улыбку в ее голосе.
– Какого размера?
– Небольшой. Знаешь, как говорят, что-то большое – это расточительно.
Я снова прикрыла глаза. О, блин. Я слышала треск резины. Звучало так же, как при надевании латексных перчаток в лаборатории.
– Что-то вроде: пять пальцев удовольствия?
С той стороны трубки раздалось злое хихиканье.
– Возможно.
Я удивленно распахнула глаза.
– Но, нет, это – куш.
– Что?
– Мяч куш. Ну, знаешь, резиновый шарик с кучей мягких щупалец.
(прим. переводчика. Куш – игрушка из резиновых нитей, выходящих из резиновой основы, чтобы мяч могли легко хватать маленькие дети)
– Куча мягких щупалец? Несчастная вещь. Это звучит довольно бесполезно.
– Похоже, что так.
– Так, хм, эта вещь была с тобой, когда я оставалась у тебя на ночь?
Тишина.
– Я права, ведь так?
– Он был у меня под подушкой.
– И это, когда я лежала на соседней кровати? Как ты могла?!
Холли рассмеялась. Затем замолчала.
– Можно задать вопрос?
– Ты полагаешь, что сейчас уместно употребить слово ‘можно’? – я улыбнулась.
– Да, похоже, это лишнее. Ну, в общем, тебе не понравился Райан, ведь так?
Я застонала, переворачиваясь на спину.
– Нет. Он слишком скучный.
– Ты любишь парней?
Некоторое время я молчала, пораженная ее вопросом.
– Это было слишком резко, да?
– Может, самую малость.
– Прости. Но все же?
Я рассмеялась, слыша улыбку в ее голосе.
– Думаю, мне уже пора спать. Как и тебе.
– Ладно, ладно, – она зевнула. – Мне так тепло и удобно. – Вздох. – Приятных снов, Энди. Я рада, что ты позвонила.