Hoffman Kim Pritekel Alexa - Outcome

Я улыбнулась.

– Я тоже. И я рада, что ты не злишься.

– Конечно, нет. А должна?

– Ну, это немного необычно – звонок в два часа утра.

– Ну, к твоему счастью, я только что вернулась от Келли.

– Я так и подумала после твоего приветствия.

Холли рассмеялась.

– Да, она часто забывает вещи в моей машине.

– А. Ну, спокойной ночи, Холли.

– Приятных снов, Энди.

– Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Я жевала вчерашнюю холодную индейку, наблюдая за ужасно медленно загрузкой страниц. Нужно было найти кое-какие данные для проекта по психологии, ведь до сдачи оставалась только неделя. Куда время ушло? На этой неделе Холли закончила помогать мне с проектом. Теперь осталось только добавить некоторые детали, вставить ссылки на цитаты и отшлифовать текст.

Найдя нужную страничку, я нажала Ctrl+P. Принтер деловито зажевал бумагу, а моя рука механически двинулась к адресной строке. Главная Google загрузилась быстрее, и я набрала два очень знакомых слова. Ух ты! Не думала, что результат будет таким большим.

Я прокрутила страницу вниз, снова удивляясь тому, сколько там данных со словами Холли Корриган. Решив, что она вряд ли умерла в 1894 вместе с мужем Джоном, я перешла по ссылке с упоминанием школы Уинстона.

Ого, я и не знала, что у нашей школы есть свой сайт. В статье рассказывалось о девочках, которые выиграли чемпионат штата по футболу два года назад. Я разглядывала фотографии Холли, поражаясь тому, насколько моложе она выглядела в пятнадцать. Там была и биография.

Холли Звезда Корриган…

– Звезда? – я хихикнула.

«Второй класс старшей школы Уинстона; играет, начиная со второго класса младшей школы. Рост метр семьдесят два, вес – шестьдесят четыре килограмма, центральный нападающий команды «Пумы» старшей школы Уинстона.»

– Ну ты даешь, Холли.

«Родилась 8 декабря у Тимоти и Марши Корриган, здесь, в Уинстоне.»

Я нахмурилась. 8 декабря? Осталось меньше недели. Почему она не сказала мне, что у нее скоро день рождения? Затем, у меня появилась идея, и я улыбнулась. Посмотрела на часы.

– Черт.

Запихав в рот остатки индейки, я схватила куртку, ключи от машины и направилась вниз.

– Милая, ты уходишь? – мама сидела за столом в кухне и пила кофе.

Я кивнула, проглотив мясо.

– Да. Вообще-то я немного опаздываю. Засиделась в интернете.

– Ой, – мама улыбнулась.

– Спасибо, что разрешила мне взять машину.

– Не стоит благодарности, милая, – мама подошла ко мне. – Развлекайтесь и, пожалуйста, будь осторожна.

– Буду. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Андреа, – мама быстро обняла меня, и я выскочила на улицу.

По дороге к Холли я поглядывала на карту. Крупный молл находился примерно в часе езды от города. Я несколько лет там не была и ждала этой поездки. И, конечно, я не бывала там в каникулы – могу представить, как они все украсили к зиме. И, наверняка, в центре сидит Санта, веселит детей в мини-Лапландии на юге. Хотя Миннесота была не таким уж и югом.

Я припарковалась у дома Корриганов. Гаражная дверь была открыта – миссис Корриган выносила мусор.

– Привет, Энди, – она улыбнулась мне, закидывая мешок в урну. – Холли внутри. Заходи.

– Спасибо, мэм.

– Мэм. Мне что, шестьдесят?

Я рассмеялась. И как ей удается быть такой жизнерадостной все время? Разве не существует каких-нибудь правил или законов против этого?

Я прошла в дом через гараж, попав сразу на кухню. Я как раз пыталась вспомнить, как пройти отсюда в гостиную, когда услышала музыку. Фортепиано. Открыв дверь, я медленно вошла в гостиную. Холли сидела за фортепиано, ее пальцы летали над клавишами, извлекая из инструмента ‘Сны о любви’ Листа. Ошеломленная, я резко прислонилась к стене. Глаза закрылись сами собой, музыка заполнила меня. Мелодия приняла интенсивный, энергичный темп и мое сердце забилось быстрее, отвечая на ее красоту и силу.

Наконец, звуки стали тише, последние несколько аккордов были почти нежными, и музыка стихла. Я открыла глаза. Холли опустила руки на бедра, затем быстро обернулась ко мне.

– Давно ты тут стоишь? – удивление было написано на ее лице.

– Достаточно давно, чтобы захотеть вальсировать.

Холли улыбнулась, но потом смущенно опустила глаза.

– Я и не знала… Ты потрясающе играешь. Почему ты не говорила, что можешь так? – я скрестила руки на груди.

– Вообще-то, немногие об этом знают. Кроме моей семьи – только Келли.

– Давно ты играешь?

Холли пожала плечами, стряхнула невидимую пылинку с плеча.

– Примерно с тех же лет, когда ты стала каратисткой.

Мы синхронно улыбнулись.

– Умная девочка. Но почему ты ничего с этим не делаешь? Я хочу сказать, ты легко могла бы играть в школьном оркестре.

Она посмотрела на меня.

– И стать девочкой из оркестра? Ну, не знаю. Мне это не кажется таким уж привлекательным, знаешь ли. Мне всегда нравилась музыка фортепиано. Я с пяти лет просила маму научить меня. Наконец, она решила дать мне несколько уроков, и пошло-поехало.

На мгновение я задумалась: какой позор, что кто-то столь талантливый должен скрывать это.

– Ну, ты готова? – Холли явно спешила сменить тему.

– Ага.

Холли встала, аккуратно закрыла крышку фортепиано и подняла с дивана свою куртку.

– Ты опоздала, женщина, – произнесла она.

– Да, прости, – я повернулась к выходу. – Доделывала проект.

– А, ясно. То есть зависть к члену для тебя важнее, чем поход по магазинам с приятелем после дня Благодарения, так?

– Конечно.

Я слышала ее смешок и шаги за спиной. И музыка все еще звучала у меня в голове.

– Знаешь, я всегда думала, что умение музицировать – это круто. Ноты выглядят как какие-то крючки, висящие на линиях.

– А ты на чем-нибудь играешь, Энди?

Я оглянулась на нее через плечо.

– Ты шутишь? Мне даже ложки не даются.

Холли захватила сумочку с вешалки.

– Я могла бы тебя научить.

– Правда? Значит, ты можешь научить слепого видеть?

Она усмехнулась и покачала головой.

– Не думаю, что все настолько плохо, как ты говоришь. Если тебе не понравится, мы всегда сможем остановиться.

Мы вышли через кухню.

– Девочки, удачно поразвлечься, – мама Холли мыла посуду.

– Пока, мамочка.

Мы витали в облаках и волновались как какие-то школьницы. Ну, да, мы – школьницы, но все равно странно. Начиная с ноября, мы с Холли проводили почти каждый день вместе. Оставались друг у друга на выходных, или она подвозила меня из школы – как правило мы останавливались по дороге, чтобы перекусить или посидеть у пруда в парке.

С Трэйси мы иногда проводили время вместе, но у меня никогда не будет такого друга, как Холли, – с которым я проводила бы столько времени и делилась столь многим.

Я вспомнила день, когда она была у меня и рассматривала мою коллекцию Beanie Baby.

– Ладно, Энди, объяснишь мне эту свою манию? – Холли взяла оду из них с полки – Bam the Ram.

– Не знаю. Отец подарил мне первую на день рождения лет пять или шесть назад. Может, он и придурок, но мне понравились Beanie. С тех пор я их собираю. И получаю в подарок на день рождения и Рождество.

– О, это так мило. – Холли поставила эту игрушку и схватила Suki the Karate Bear. Потом посмотрела на меня с широкой улыбкой на лице.

– Мама подарила мне эту, когда я получила свой первый черный пояс. – Я улыбнулась, вспоминая, какой гордой была мама в тот день. – Эта – моя любимая.

– Энди.

Я посмотрела на своего пассажира.

– Что?

– Ты что, уснула? Впустишь меня, или мне бежать рядом с машиной?

– Прости, – я усмехнулась.

Мы забрались в машину и двинулись в путь.

– Музыка… – наконец, начала я. – Вообще-то, я всегда хотела научиться играть на чем-нибудь. – Я покосилась на Холли.

– Правда?

Я кивнула.

– Круто, – ее улыбка могла осветить стадион. – Я помогу тебе с фортепиано, а ты мне – с Тхэквондо.

Мое сердце забилось быстрее. Ей это, правда, интересно? Мысль о том, что я могу разделить с ней что-то, наполнила мое сердце радостью.

– Договорились.

– Ого! Классно. Мне всегда нравились боевые искусства.

По дороге мы болтали обо всем на свете. Холли была так взволнованна из-за того, что заканчивает школу.

– Можешь себе представить, это – мое последнее Рождество в школе?