В его кабинете в углу сиротливо стоял шахматный столик, и каждый раз при взгляде на него у Тори появлялось желание сделать ход, снова бросить ему вызов. Конечно, она сдерживала себя. Она понимала, что тогда встанет на дорожку, которая приведет к беде.
Однажды утром в самом низу страницы "Лондон кроникл" она нашла упоминание о продолжающемся расследовании нападения на барона Харвуда. К счастью, Тори вовремя позаботилась, чтобы эта утренняя газета загадочно пропала, как и прежняя.
Однако она могла только гадать, как долго они с Клер смогут прятаться в особняке лорда Бранта. Они экономили каждый фартинг на случай, если возникнет необходимость немедленно бежать, но чем дольше они сумеют продержаться, тем больше у них будет шансов скрыться.
Кроме того, оставалась слабая надежда, что барон устанет заниматься поисками и вернется в Харвуд-Холл или решит, что они скрываются в какой-нибудь глухой деревеньке. Каждую ночь Тори молилась, чтобы все как-то утряслось.
Через несколько дней граф уведомил Тори, что вечером у него будут гости и нужно, чтобы они остались довольны приемом. В списке гостей значились кузина Сара с мужем, лордом Эймзом, полковник Пендлтон из Военного министерства и лорд Персивал Чезвик. Среди приглашенных были также герцог Шеффилд, доктор и миссис Джеффри Частейн и их старшая дочь Грейс.
Последнее имя заставило Тори вздрогнуть. Она знала Грейс Частейн. Они учились вместе. В Торнхилле Грейс была ее лучшей подругой.
Это было, казалось, вечность назад. В другой жизни. После того как барон запретил ей возвращаться в школу, Тори почти ничего не знала о Грейс, лишь изредка получала от нее письма. В обстановке, которая воцарилась в доме, Тори отвечала на письма подруг не скоро и вяло, и подруги исчезли из ее жизни.
Однако Грейс сразу же узнает ее, даже в унылой униформе экономки. Тори необходимо найти предлог не появляться в столовой.
– Вот вы где, миссис Темпл.
Тори застыла при звуках знакомого глубокого голоса, раздавшегося за ее спиной. Набрав в грудь побольше воздуха, она повернулась лицом к графу.
– Добрый день, милорд.
– Я просто хотел удостовериться, что к сегодняшнему вечеру все будет сделано как надо.
– Да, милорд. Я как раз готовлю карточки для гостей.
– Вы знаете, как их следует рассадить? – Он держался так надменно и отчужденно, как если бы никогда не выказывал ни малейшего интереса к ней. Хотела бы она, чтобы ее чувства к нему исчезли так же быстро.
– Гостей следует рассадить в соответствии с их положением в обществе, милорд.
Он кивнул.
– Тогда я предоставляю это вам. – Он повернулся и ушел. Тори смотрела ему вслед, стараясь не замечать его широкие плечи, длинные ноги и легкость походки. Она старалась не обращать внимания на эти сильные руки, не вспоминать, как они ласкали ее грудь, поглаживали соски. Не думать о том невыразимом наслаждении, которое он дарил ей.
– Тори! – К ней спешила Клер. Она работала на кухне, Тори поручила ей помочь с приготовлением блюд для званого обеда. То есть предполагалось, что Клер проследит, чтобы все было сделано на должном уровне.
– Что, милая?
– Миссис Рейнольдс ушла. Она разозлилась, что ты распорядилась положить в блюдо из куропаток больше приправ, тимьяна и розмарина. А еще она отказалась добавить рома во фруктовые торты. Когда она услышала, что ты хочешь, чтобы она добавила лимонный сок в соус для спаржи, она сняла фартук, бросила его на стол и хлопнула дверью. Миссис Уайтхед, ее помощница, ушла вместе с ней.
– Они ушли? Обе?
– Они сказали, что не вернутся, пока… пока адский огонь не замерзнет или пока ты не уйдешь.
– Боже мой! – Тори бросилась к лестнице, ведущей вниз, к кухне. – Не могу поверить. Я не кухарка, но знаю, что придает блюдам вкус. Миссис Рейнольдс готовит сносно, но слишком пресно. Я думала… Я читала замечательную книгу с рецептами французской кухни. Если добавить больше приправ, вкус значительно улучшится.
– Боюсь, миссис Рейнольдс думает иначе.
– Как оказалось.
В кухне царил хаос. Клубы пара поднимались над кипящими кастрюлями, язычки пламени лизали днища сковородок. Глаза у мисс Хоникатт стали как блюдца, тоненькие руки миссис Конклин тряслись.
– Ужас, миссис Темпл, – сказала старшая из женщин. Широкобедрая, со светлыми курчавыми волосами, судя по произношению, из коренных обитателей Ист-Энда, она была одной из немногих служанок, которые не проявляли недружелюбия. – И что нам теперь делать?
Тори оглядела кухню, увидела миски с невскрытыми устрицами, предназначенными для супа, необработанную спаржу, куски мяса, поджариваемые на вделанных в стену вертелах, черный дым от которых тянулся в камин.
Она расправила плечи и спросила, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно:
– Кто-нибудь еще из слуг умеет готовить? Может быть, миссис Ратбон?
– Нет, миссис. Никто, кроме миссис Рейнольдс и миссис Уайтхед, а обе они ушли.
Она вздохнула:
– Ну что же, тогда прежде всего нам нужно отодвинуть от огня эти сковороды, чтобы колбасы не сгорели, а потом мы сами закончим готовить обед.
– Но, миссис… мы не можем – мисс Хоникатт и я – мы не работаем на кухне. Мы представления не имеем, что и как делать.
Тори схватила полотенце, сложила его и взялась за ручку тяжелой чугунной сковородки, чтобы отодвинуть ее с огня.
– Не так уж это и трудно. Если учесть, что большая часть блюд по крайней мере наполовину готова.
Миссис Конклин боязливо смотрела на плиту:
– Не знаю, миссис…
Тори подобрала юбки, решительно прошла через кухню, взяла брошенный миссис Рейнольдс фартук и надела его.
– Мы просто будем делать все, что можем. Нас четверо, сделаем одно, будет видно, что делать дальше. – Она заставила себя улыбнуться. – Я уверена, что графу обед понравится.
Но несколькими часами позже, вытирая руки и стряхивая с фартука муку, она уже знала, что все получилось не лучшим образом.
Суп с устрицами оказался слишком соленым, говядина – пережаренной, а куропатки – недожаренными. Раскладывая подгоревшую колбасу по серебряным блюдам, Тори наказала лакеям следить, чтобы бокалы гостей все время оставались полными – тогда к тому времени, когда кушанья окажутся на изысканных тарелках с золотыми ободками, они выпьют столько, что не заметят промахов.
Одно было хорошо – проведя весь день в жаркой и душной кухне, все они – Тори, Клер, мисс Хоникатт, миссис Конклин и недавно нанятые лакеи мистер Пибоди и мистер Кидд, которых Тори всячески поддерживала, стали ощущать себя дружным целым. И за это время Виктория многое узнала из болтовни слуг.
В таком большом доме невозможно сохранить что-либо в тайне. Секретов оказалось немного. Самый главный – лорд Брант ведет поиски своего кузена, капитана Шарпа. Еще более заинтересовало ее то, что она узнала от мисс Хоникатт, которая из намеков и обрывков разговоров между графом и леди Эймз поняла, что лорд Брант намерен жениться на богатой наследнице.
– Его отец, покойный граф, – вставила миссис Конклин, – упокой, Господи, его душу, оставил дела в расстройстве. Потерял большую часть состояния. Но сын – он очень сметливый. Он наверстал потерянное.
И судя по всему, поставил себе целью не просто возместить убытки, но увеличить состояние. Этого ей хотелось бы никогда не знать.
– Лакеи возвращаются. – Голос мисс Хоникатт вернул ее в хаос кухни. – Время подавать десерт.
Они засуетились, помогая мистеру Пибоди наполнить подносы, а мистер Кидд водрузил один из них на плечо. Когда над фруктовыми пирожными, обильно пропитанными ромом, опустилась серебряная крышка и пирожные отправились к гостям, на лицах всех четырех женщин появились подобия улыбок.
– Вот что их доконает, – сказала миссис Конклин. – Когда они прикончат пирожные да выпьют еще вина, они не заметят, что торт в виде сердца скорее похож на поросячью морду.
Клер бросила быстрый взгляд на Тори, прикрыла ладошкой рот, но не смогла удержать смешок. Как ни старалась Тори сдержаться, но тоже начала смеяться.
Что правда, то правда. Сердечко вышло очень похожим на поросенка. К хохочущим присоединились мисс Хоникатт и миссис Конклин, кухня наполнилась взрывами веселья.
Смех смолк, когда дверь кухни распахнулась и в нее вошел граф. Он взглянул на горы грязных кастрюль и сковородок, на продукты, наваленные по всем столам, на пол, усыпанный мукой, и его брови поползли вверх.