— Ты готова поехать со мной домой? — спокойно произнес Джулиан.
— Да, да! — лихорадочно воскликнула Элисон и оглянулась вокруг в поисках шляпы. Саймон протянул руку и подал ее ей.
И только тогда Элисон снова вспомнила о его присутствии. Она поглядела на него и увидела в его горящих глазах мольбу. Но Элисон не могла сделать то, о чем он безмолвно умолял ее. Даже во имя Джулиана она не могла притвориться, что любит Саймона.
— Это последний шанс, — тихо произнес он. — Неужели ты не видишь, что ради всех нас ты должна сказать хоть что-нибудь?
Она попятилась к двери, а Джулиан холодно бросил:
— Не смей разговаривать с моей женой в подобном тоне, Лангтофт.
— Я просто хотел напомнить, что ей, наверное, надо что-нибудь сказать, объяснить, как все вышло. — Саймон не сводил с Элисон пылающего взора.
— Она не обязана ничего объяснять, — оборвал его Джулиан.
— Я объясню, — очнулась Элисон. — Потому что все очень просто. Я поехала кататься с Саймоном. Мы немного забыли о времени, а когда посмотрели на часы, оказалось, что уже поздно. Мы как раз проезжали мимо этого дома, и Саймон подумал, что я замерзла, и решил напоить меня чем-нибудь горячим. Вот мы и заехали. Только и всего.
Джулиан с сомнением поглядел на догорающие в камине дрова и сказал:
— Ясно. Поехали? — Он открыл дверь.
Она молча последовала за мужем.
На пороге Элисон замешкалась и оглянулась. Саймон стоял, запрокинув голову, и ноздри его нервно трепетали. На мгновение их взгляды встретились, и Саймон отвесил глубокий шутовской поклон.
— За неизбежное! — оскалился он.
Элисон уже отворачивалась от него, но боковым зрением успела заметить, как у него на лбу выступили капельки пота.
Джулиан отнесся к Элисон с прежней заботой и вниманием, усадил ее в автомобиль, накрыл пледом и поинтересовался, удобно ли ей.
— Да, спасибо, — промямлила она.
Он подал машину назад, развернулся, и через несколько мгновений они уже стрелой неслись по трассе по направлению к Лондону.
Сначала она думала, что он просто обязан сказать ей хоть что-то. Не могли же они, в самом деле, всю дорогу молчать после всего, что произошло?
Но они ехали в полной тишине.
Сперва Элисон почувствовала облегчение. Потом досаду. Он что, разыгрывает из себя обиженного мужа? В подобных, обстоятельствах это было не слишком умно и с его стороны.
Ей хотелось бросить ему в лицо: «Жизнь часто похожа на мелодраму, как говорит Саймон. Днем я нахожу тебя в объятиях Розали, а вечером ты застаешь меня с Саймоном».
Украдкой поглядев на Джулиана, Элисон решила, что не стоит испытывать на нем свое остроумие.
И все же в конце концов любопытство взяло над ней верх.
— Как ты узнал, где я? — тихо проговорила она.
— Я и не думал, что ты можешь оказаться где-то еще, — просто ответил он.
— Правда? — изумилась она. — Но почему?
— Не лучше ли отложить объяснения до завтра? — спросил он.
— До завтра? Но разве мы не станем… не станем выяснять все сегодня?
— Нет.
— Но почему?
— Потому что ты и так вымотана. На сегодня уже достаточно сцен.
— О! — Элисон захотелось заплакать оттого, что Джулиан так бережно относится к ее чувствам. Как же это отличается, и отличается разительно, от поведения Саймона, от его желания выяснить все здесь и сейчас. Даже если для этого придется прибегнуть к насилию.
— Полежи спокойно. А лучше закрой глазки и поспи, если можешь, — посоветовал Джулиан.
И впервые в жизни Элисон порадовалась, что муж обращается с ней как с ребенком.
Наверное, она все-таки задремала, потому что думы наконец-то перестали одолевать ее. А потом она почувствовала, как Джулиан берет ее на руки и несет наверх. Она сонно пробормотала, что вполне способна идти своими ногами, но муж не расслышал ее, а может, не обратил на ее слова никакого внимания, просто понес ее прямо в спальню.
— Отправляйся-ка ты в постель, Элисон.
— Ты прав, — по-детски потерла она глаза.
— Хочешь чего-нибудь или тебе уже лучше? — нежно поинтересовался он.
— Ничего не надо. Все в порядке, спасибо. Я просто… просто хочу поспать.
— Конечно. Я распоряжусь, чтобы тебя не будили завтра утром. Тебе надо хорошенько выспаться.
Элисон хотела было возразить, что не стоит обращаться с ней как с больной. Ее ранила даже мысль о том, что вся его нежность построена на вине за случай с Розали.
— Спокойной ночи, — проговорил он.
— Спокойной ночи, Джулиан. — Неожиданно она и думать забыла о Розали, и все ее мысли закрутились вокруг того, поцелует ли ее муж или нет. В последнее время он часто делал это, и, может быть…
Но он конечно же не стал целовать ее. Наверное, просто не мог заставить себя прикоснуться к ней. Но это бы все равно ничего не значило, и вдруг Элисон поняла, что это и раньше не значило ровным счетом ничего.
Элисон была измотана до предела. Сначала она немного поплакала, отчасти из-за наступившего облегчения, что она снова одна и лежит в своей постели, а отчасти из-за страха перед будущим. Потом она почувствовала, что устала настолько, что не в состоянии даже плакать, и погрузилась в тяжелый сон без сновидений.
Когда она снова открыла глаза, с удивлением обнаружила, что часики на прикроватном столике показывают половину первого. По свету, пробивающемуся сквозь зашторенные окна, Элисон поняла, что часы не врут. Она села и позвонила в колокольчик.
— Неужели уже действительно так поздно, Дженни? — спросила она у вошедшей горничной.
— Да, мадам.
— Господи, какой ужас! — воскликнула Элисон, но Дженни только улыбнулась в ответ. Девушке нравилась молодая хозяйка, и она не видела причин, по которым та не может валяться в постели хоть целый день.
— Мистер Тиндрум сказал, что вам, скорее всего, захочется позавтракать в спальне, мадам.
— Ну, не знаю, Дженни, — задумалась Элисон. — Хотя, наверное, он прав. — И она с легким вздохом снова откинулась на подушки. Элисон чувствовала себя как-то странно, во всем теле ощущалась невероятная слабость. Она припомнила, что в последний раз такое было, когда она неделю провалялась с ужасным гриппом.
Но это было глупо, потому что еще вчера она была бодра и весела, как никогда.
Когда Дженни отправилась за едой, Элисон перевернулась на живот и зарылась лицом в подушки. Даже сейчас ей становилось плохо, стоило вспомнить вчерашнюю сцену с Розали и все, что случилось потом. Происшествие с Саймоном потеряло всякую значимость в сравнении с драматическими событиями полудня. По крайней мере, с Саймоном все завершилось более-менее благополучно, а вот боль от случая с Розали никак не отпускала ее.
Элисон вовсе не хотелось избегать объяснений с Джулианом, но она была благодарна за двух-трехчасовую отсрочку.
«Главное, вести себя как можно более спокойно, — твердила она сама себе. — Иначе я не сдержусь и разревусь, и Джулиан догадается. И тогда я умру».
Элисон с горем пополам затолкала в себя завтрак, который принесла заботливая Дженни, а потом долго лежала и уговаривала себя встать.
Но вместо этого она снова заснула, а очнулась только к вечеру.
Было такое впечатление, что ей приснился кошмар, но она не могла вспомнить какой. Сердце яростно колотилось в груди, а дыхание было частым и прерывистым, словно ей не хватало воздуха. С подобным чувством Элисон всегда просыпалась в день особенно трудного экзамена, только вот теперь все было во сто раз хуже.
Однако тянуть больше не было никакого смысла, так что она встала, размышляя, как же странно умываться и одеваться в такое время суток.
Она надела коричневый костюм с легкой блузой медового цвета, которые так нравились Джулиану. Элисон всегда имела особое пристрастие к его любимым вещам, хотя в данных обстоятельствах глупо было даже думать об этом.
В гостиной Джулиана не оказалось, и Элисон направилась прямо в его кабинет. Она нашла его за письменным столом, полностью погруженного в работу. Однако у Элисон сложилось такое впечатление, что до того, как она постучала в дверь, он ничего не делал, просто сидел, подпирая голову руками.
Джулиан тут же вскочил на ноги и усадил жену в кресло.
— Тебе лучше, Элисон? Я уже начал было волноваться.