— Я же завтра приезжаю.

— Может, хочу свою жену сегодня видеть, а не завтра.

— Как я по тебе соскучилась.

— В этот раз к тебе никто не приставал?

— Я ко всем.

— Выжили?

— Да. Давай погуляем по городу.

— Как хочешь, Петруська.

Идти с ним рядом, медленно, никуда не торопясь, забыв, что есть другие вокруг, закутавшись в его куртку, которую он сразу накинул мне на плечи, переживая, что ветер с реки может меня застудить. Гулять по молчаливому городу, спорить об архитектуре, завернуть в низкую арку и пытаться в темноте разглядеть древние окна, что остались от боярских палат, давно сгинувших в пристроях. Поймать таксии по навигатору все же добраться до квартиры, до которой пешком было минут пятнадцать, а на машине ушли все тридцать, целоваться всю дорогу. И сразу уснуть, как только окажусь в кресле. Проснуться в сумерках от его бормотания «замерзнешь» и очередного накрывания меня одеялом, от которого так успешно избавилась всего минуту назад. Прислушиваться к его дыханию в предрассветной дреме и чувствовать себя счастливой, просто так, абсолютно, бесконечно счастливой. С ним рядом.


Нет, к любимым бегут стремительно, это я точно знаю, а она еле идет, словно и не хочет приближаться к нему, а значит, шанс есть. Она умна, и знает, что могу предложить ей намного больше. Шанс еще есть. Шарж достался и мне, огромный старинный шкаф, одна дверца распахнута настежь, вторая слегка приоткрыта, среди пружин, деталей, микросхем, где-то очень далеко, на самой верхней полке был виден кусочек сердца и часть портрета — голубоглазая женщина с волосами цвета пшеницы.


Как же хорошо дома. С Негусом сторговались, что я еще месяц побуду в офисе в режиме лайт, максимум до четырех на работе, никаких поездок, никаких осмотров площадок и прочих радостей, только стратегическое планирование. А где лучше всего планировать? Дома, сидя на диване, закинув ножки на мягкий пуф, периодически посматривая на часы, что никак не хотели спешить. Записывать «гениальные» мысли, чтоб потом утром в офисной тиши их разбирать по косточкам, оставляя действительно ценные. Чашка с чаем, кусочек тортика на блюдце, журнал, что засунули при очередной покупке очередной помады, разноцветные ручки, блок-схемы с моими пометками и комментариями. Красота. Еще бы некоторые назойливые товарищи отвалились вместе с конкурсом, а то сообщения, звонки и неуместные приветы уже порядком надоели.

Ключ почти повернулся в замке, дверь открылась, Олег, стараясь не шуметь прошел в коридор. Сегодня он поздно, хотя предупреждал, но почему я не должна его ждать, если мне это нравится?

— Не сплю.

Муж заглянул в комнату, слегка нахмурился. Как всегда, сначала помыть руки, потом уж обнимать меня, словно я китайская тысячелетняя ваза.

— Тебе надо больше отдыхать, — сел рядом, прижал меня к себе, в этот раз на пуф покушаться не стал, а раньше пытался.

— Отдыхаю, днем спала, сейчас тебя ужином накормлю и пойду опять спать.

— Сам себя накормлю и тебя заодно.

— Не хочу.

— А со мной на кухне побудешь?

— Конечно.

И все же жена из меня так себе, муж сам себе ужин греет, на тарелки раскладывает, еще и меня чаем угощает. А с другой стороны, нам хорошо, а правила пусть существуют для других.


Надо избавиться от дурной привычки сразу отвечать на звонок, сначала надо смотреть кто звонит, а потом уже отвечать. Старалась быть деликатной и не наживать врага. Но кажется Король нейтральное отношение понял неправильно. Что ж придется объяснять доходчивей.

Он встал, приветствуя меня. Ресторан выбирала сама, его загородное предложение меня не устраивало.

— Добрый день, Федор.

— Петра, прекрасно выглядишь.

— Я всегда выгляжу прекрасно. И что позвал?

— Увидеть хотел.

— Соскучился?

— Да.

— Странно, я нет.

— Петра.

— Ландыш?

Так, придется подождать с посылом в даль светлую Федора, пока из них двоих реанимация требуется Цветочку. Король скрежетал зубами, явно не нравилось, чтоего планы разрушены. Да плевать. В моих планах тебя нет. А девушке сейчас бы коньяк не помешал, а она гляссе делать собралась. Неудачная идея, весь напиток достался Фединым брюкам.

— Федор, она же не специально. Не видишь, человек расстроен.

— Так пусть расстраивается в другом месте!

— Не нравится, можете уйти.

Федор схватил телефон. Вызвал Витольда. Что ж помощь принеслась быстрей, чем я думала.

— Удачи, Ландыш.

— До свидания.

— Нет уж, прощайте, — отрезал Федор.

— Мы можем переговорить где-нибудь в другом месте?

— Федор, у меня обеденный перерыв. Рассказывай, что хотел и не отнимай у меня слишком много времени.

— Будь со мной.

— Прости?

— Ты все правильно поняла.

— Но кажется ты ничего не понял. У тебя скоро будет ребенок.

— У жены будет. Жена ждет ребенка.

— А ты не ждешь?

Он пожал неопределенно плечами.

— Плохо.

— Что?

— Когда ребенка никто не ждет, плохо. Мне уже его жаль. Ладно, не в этом суть. У меня есть муж и скоро будет ребенок.

— Ты же прекрасно знаешь, что могу дать больше и тебе, и твоему ребенку.

— А своему ты ничего дать не хочешь?

— Не об этом разговор. Что ты хочешь?

— А что хочешь ты?

— Быть с тобой.

— Я так на нее похожа? — Федор дернулся.

— Нет, внешне нет, но рядом с тобой хочется жить.

— Жить значит захотелось, тепла, любви и ласки?

— Да.

— Так купи. Только не здесь. У меня есть мужчина, рядом с которым я хочу жить, икоторого я люблю.

— Петра?

— Ты увидел картинку, Федор, и захотел такую же. Собственная тебя не устроила. Но ты не знаешь, что за этой картинкой. Не знаешь, сколько сделал мой муж, чтоб я стала самой собой, чтоб сейчас ты делал мне такие «заманчивые» предложения, ине только ты.

— Я могу дать тебе всё.

— Ничего ты мне дать не можешь. А вот сломать, заставить, подчинить, да. У меня много болевых точек. Но ты все равно не получить то, что хочешь. Как бы банальноэто не звучало, но насильно мил не будешь. Насколько надо быть одиноким, чтоб простую учтивость принять за что-то большее, Федор?

Холод, только холод. Она даже не злилась. А просто разговаривала с совершеннобезразличным для нее человеком. Да, мне захотелось тепла, и я попытался егокупить. У меня был шанс, возможно, тогда он был, то взъерошенное существо в кабинете, стал бы я тогда с ней возиться? Нет, не стал. Изломанная, израненная она мне была не нужна, тогда она не могла дать мне то, что так хочу сейчас. Почувствовать себя хоть ненадолго живым, пусть и через другого человека.

Она изменилась, теплая улыбка, взгляд, любовь, нежность, только все этопредназначалось не мне, а мужчине за моей спиной. Ее мужу. Совершеннообычный мужик, таких тысячи и чем он лучше? Может и ничем, но выбрала она его. Можно сломать, подчинить, но заставить любить нельзя. И нельзя других заставить отвечать за свои ошибки. Все это у меня было, пятнадцать лет назад, сам отказался. А сейчас хочу отобрать у других. Прости, Петра. Ты простооказалась рядом, когда мне захотелось почувствовать себя опять живым. А мне пора уходить.

Король встал, нехорошо качнулся.

— Олег, посади его в такси, пожалуйста, он в Астории остановился.

Муж кивнул и пошел за Королем, чуть поодаль, чтоб помочь если понадобится.

Жаль его, может не надо было так жестоко?

— Петра, что случилось?

Она мотнула головой, пытаясь скрыть слезы. Расплатился, взял жену на руки иунес из этого дурацкого ресторана. Петра вцепилась в меня, словно боялась отпустить. В пустынном сквере, на старой лавке сидел, прижав к себе рыдающую жену.

— Это так страшно… Быть таким одиноким… И я такой была… без тебя.

Она еще сильней ко мне прижалась.

— Не хочу быть без тебя, слышишь? Не хочу.

— И не будешь, Петра.

Куда ж я от тебя денусь, судьбинушка ты моя голубоглазая.


«— Поехали, ты же обещал!

— Анна, все это выдумки. У меня есть обязательства.

— Ты же обещал!

— Я должен!

— Кому, Федя, кому?

Решение принято, у меня еще будет время на поездки, необдуманные поступки, асейчас, сейчас надо работать, добиваться, лезть на вершину, нельзя упускать время. А все остальное еще будет.