Пенелопа Дуглас - Падение

Мне нравился энтузиазм в его голосе. С нашим директором всегда было легко общаться.

– Наверное, это идеальное стечение обстоятельств – ты смогла приехать на лето домой, чтобы выполнить требование суда. И можешь сделать это в комфортной и знакомой обстановке.

Да, насчет этого…

– Как так получилось, что меня направили сюда? – осмелилась спросить я, сжимая в руках школьный портфель Тэйт из темно-коричневой кожи, который обнаружила сегодня утром у нее в шкафу.

– Я об этом попросил.

Да, но…

– Информация о тебе пришла на мою электронную почту, – пояснил он. – Я знаю тебя, доверяю тебе – в целом – и знаю, что пишешь ты просто блестяще. Мисс Пенли до сих пор показывает некоторые из твоих эссе и докладов в качестве примера другим ученикам. Тебе об этом известно?

Покачав головой, я последовала за ним по лестнице на второй этаж, к той классной комнате, в которой мне предстояло заниматься.

Я любила писать. Всегда любила. Мне совершенно не удавались устные выступления, дискуссии или пересказы, но дайте мне ручку, бумагу и немного времени – и мои мысли сложатся самым идеальным образом.

Если бы жизнь можно было редактировать, как рассказ, я бы в ней преуспела.

Мастерс продолжал:

– А еще я знал, что у тебя есть опыт работы с ребятами в летнем лагере. Поэтому твоя кандидатура показалась мне вполне подходящей.

Мои вьетнамки шлепали по гладкому, выложенному плиткой, полу. Мы поднялись на второй этаж.

– Но вы сказали, что информация обо мне пришла вам на почту? – уточнила я. – Кто вам ее отправил?

– Понятия не имею. – Он наморщил брови, с любопытством разглядывая меня. – Думаю, кто-то из чиновников, работающих в департаменте по вопросам исполнения наказаний.

И в этот момент он остановился перед дверью, за которой прежде – а может, и сейчас – находилась химическая лаборатория доктора Портера. – Раз уж речь зашла об этом, то помни, – он погрозил мне пальцем, – твои особые обстоятельства разглашать не стоит. Верю, что мне нет необходимости говорить тебе об этом, но на всякий случай хочу все прояснить. Эти ребята не должны знать, почему ты здесь. Понятно?

– Да, сэр. Разумеется. – Я сжала в кулаке ремешок сумки, висевшей у меня на плече. Мне стало неловко. – Спасибо, что доверяете мне.

Взгляд его голубых глаз смягчился, и он едва заметно улыбнулся.

– Здесь и будет твой кабинет. – Он кивнул на дверь лаборатории, а затем вручил мне стопку папок. – Тут диагностические карты на каждого ученика, заметки преподавателей, учебные планы и копии журналов. Изучи их. Увидимся в понедельник, Кейси.

С этими словами он оставил меня. Я огляделась, оценивая обстановку. У меня было столько вопросов. Этим ребятам по семнадцать. Что если они не захотят слушать кого-то, кто старше них всего на несколько лет? Что я буду делать, если возникнут проблемы с поведением? Разумеется, Джаред и Джексон Тренты здесь больше не учились, но я была уверена, что на смену им пришли другие отморозки. И почему занятия по письменной речи должны проводиться в химической лаборатории? Разве у меня не будут брать отпечатки пальцев перед работой с несовершеннолетними?

Стоп. У меня уже брали отпечатки пальцев.

Я усмехнулась себе под нос. Что ж, это лучше, чем плакать. Как же все меняется.

Когда учишься в старших классах, то считаешь себя самым умным, думаешь, что все твои планы воплотятся в жизнь, что ты уже на пути к успеху и впереди тебя ждут деньги и престижная работа, ведь ты – важная персона, а значит, сразу по окончании школы станешь тем человеком, которым всегда хотел быть.

О чем ты не думаешь, так это о том, что в свои двадцать будешь еще более растерян, чем в семнадцать. Заглянув в кабинет сквозь стекло в двери, я поежилась от пробежавшего по коже холодка. Интересно, в свои двадцать пять я буду пребывать в еще большем замешательстве, чем сейчас? Раньше мой жизненный путь казался мне простым и понятным, а теперь на нем выросло столько преград, что я едва могла идти вперед.

Однако этим летом мне буквально не светило ничего иного, кроме как ходить пешком. Так как меня на год лишили водительских прав, я разрешила Ник увезти мою машину в Сан-Диего, утешаясь тем фактом, что в городе нет никого из моих друзей – по крайней мере, сейчас. А значит, то, что я теперь пешеход, не будет меня тяготить.

Школа и тренажерный зал. Время от времени – продуктовый магазин. Вот и все места, в которых я собиралась бывать. Все они находились в пешей доступности, хоть и на довольно приличном расстоянии от дома Тэйт.

Я решила вернуться домой. До поры до времени мне не хотелось переступать порог классной комнаты. Я заслуженно понесла наказание, но от этой мысли мне не становилось легче. Меня не радовала перспектива провести все лето в душном, затхлом помещении, полном людей, которые, как и я, не испытывали никакого желания здесь находиться.

Выйдя из школы, я достала из сумки айпод Тэйт и вставила наушники в уши. Просматривая плей-лист, не сдержала улыбки – ни один из загруженных ею треков не был мне знаком.

Мы с Тэйт любили одинаковую музыку еще до нашего знакомства. Но с годами я просто устала спорить с матерью из-за тех песен, которые включала у себя в комнате, поэтому просто сдалась. Вообще перестала слушать музыку, потому что воспоминания о разногласиях с матерью вечно все портили.

Включив композицию Take Out the Gunman группы Chevelle, я прибавила громкость до такой степени, что у меня заболели уши. Но я все равно расплылась в улыбке, услышав этот сексуальный голос, от которого в груди начался настоящий фейерверк эмоций. Я шла домой, не обращая внимание ни на что, – сейчас для меня существовал только грохот музыки, от которой мне хотелось смеяться, от которой сердце билось чаще, а голова покачивалась в такт.

На соседних улочках было пусто, лишь изредка мимо проезжали машины. Ногам было тепло от попадавших на кожу солнечных лучей. Внезапно я поняла, как сильно скучала по лету в родном городе.

Со всех сторон меня обступали пышные зеленые деревья, их листья покачивались на легком ветру. В воздухе витал запах подстриженных газонов и барбекю.

У обочины остановился фургончик с мороженым, и дети помчались к нему.

Мне было так хорошо. Впервые за очень долгое время я испытывала умиротворение, несмотря на все свалившиеся на меня неприятности.

Я поняла, что никто меня не ждет, никто за мной не следит и никто меня не побеспокоит. В конце концов мать, конечно, позвонит, да и в понедельник – приступить к работе, а осенью – вернуться к изучению политологии в колледже.

Но сейчас я была свободна.

А еще мне было жутко жарко. Я вытерла капли пота со лба. В этом Шелберн-Фоллз, конечно, уступает Аризоне. Здесь выше влажность.

Но сегодня я продумала свой наряд до мелочей: надела белую юбку из кружева кроше, в которой мои загорелые ноги смотрелись еще лучше, и дополнила ее весьма консервативной тонкой белой блузкой на пуговицах. Однако на спине выступил липкий пот, и мне было уже невмоготу. Я расстегнула блузку, сняла ее и повесила на сумку, оставшись в одном белом топе.

Мои темные длинные волосы растрепались и стали влажными от пота во время ходьбы. Теперь я жалела, что не собрала их.

Сойдя с тротуара, я стала переходить пустую дорогу и внезапно почувствовала, как сердце ухнуло вниз.

О нет.

По другую сторону широкого газона городского парка, возле кофейни, стоял припаркованный автомобиль Лиама, моего бывшего, который изменил мне дважды и который должен был провести это лето в Финиксе. Черт!

Запрокинув голову, я закрыла глаза. Повезло так повезло.

Стиснув зубы, я каждой мышцей ощущала напряжение.

И тут земля вдруг задрожала у меня под ногами, и по телу пошли вибрации. Испугавшись, я буквально подпрыгнула на месте.

Затем огляделась и поняла, что замерла прямо посреди дороги. Я заморгала, округлившимися глазами глядя на машину – на самом деле целую кучу машин, – которые просто стояли на месте и безмолвно ждали, пока я уберусь с их пути. И сколько уже они тут стоят?

Мурашки пробежали по спине, тело охватила дрожь. К черту Лиама! Я едва замечала другие машины. Мой взгляд был прикован к той, что стояла во главе колонны, черной машине с наглухо затонированными стеклами.

«Мустангу GT» Джексона Трента.

Этого я не ожидала. Ни на минуту я не питала иллюзий, что Джекс по-прежнему в городе.