Пенелопа Дуглас - Панк 57

Джей Ди смеется, а я встаю из-за стола и задвигаю стул.

– Куда ты собралась? – спрашивает Лайла.

Я разворачиваюсь на месте и иду в сторону Мейсена, отвечая через плечо:

– Хочу услышать, как он разговаривает.

Подойдя к его столу, круглому, на четырех человек, в дальней части зала, я присаживаюсь на край и опираюсь руками на столешницу по бокам от себя.

Мои бедра оказываются перед его глазами, и он медленно поднимает взгляд вверх по моему телу и останавливается на лице.

Я слышу звуки барабанов и гитары из его наушников, но он продолжает сидеть на месте, только складка между бровями становится глубже.

Я протягиваю руки и аккуратно вынимаю из его ушей наушники, оглядываясь через плечо на друзей, которые внимательно наблюдают за происходящим.

– Они думают, ты бездомный, – говорю я, снова поворачиваясь к нему и замечая, как он переводит глаза с них на меня. – Но ты ничего не ешь и ничего не говоришь. Я думаю, ты привидение.

Я одариваю его озорной улыбкой, выпускаю из рук наушники и кладу руку ему на грудь. Его тепло моментально проходит через мою руку, и внутри все переворачивается.

– Ладно, забей, – добавляю я, продолжая монолог. – Сейчас я слышу сердцебиение. И оно ускоряется.

Мейсен просто смотрит на меня, будто чего-то ждет. Может, хочет, чтобы я исчезла, но пока не отталкивает.

Я убираю ладонь с его груди и снова облокачиваюсь на стол.

– Знаешь, а ведь я тебя помню. Ты был на том квесте в феврале. На складе в Тандер-Бей.

Он все еще не отвечает, и я начинаю переживать, не перепутала ли я чего. Тот парень на вечеринке не был многословным, но, по крайней мере, под конец вел себя дружелюбно. Как можно заигрывать с кем-то, кто сидит с отрешенным видом и не реагирует?

– Ты любишь автомобильные кинотеатры, Мейсен? – спрашиваю я. – Тебя же так зовут? – Я опускаю глаза и начинаю крутить в руках его ручку, пытаясь казаться застенчивой. – Скоро распогодится, и можно будет открыть сезон. Может, как-нибудь захочешь зарулить туда со мной и моими девчонками. Не хочешь дать мне свой номер?

С каждым выдохом его грудь опускается все глубже. Он смотрит на меня, и все мое тело почему-то начинает тянуться к нему. Его глубокие зеленые глаза, в которых можно утонуть, полны неведомого мне огня. Гнев? Страх? Желание? О чем он, черт возьми, думает и почему никак не заговорит? Я проглатываю комок в горле, чувствуя, что скоро критическая точка будет достигнута и он сломается.

– Ты не любишь людей? – продолжаю напирать я. – Или, может, тебе не нравятся девушки?

– Мисс Треверроу! – слышу я строгий женский голос. Он принадлежит директору Берроуз. – Слезьте со стола.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, но внезапно руки обхватывают мою талию и стягивают со столешницы.

Охая от шока, я с размаху приземляюсь Мейсену на колени.

– Мне нравятся девушки, – шепчет он мне на ухо, и мое сердце бьется с такой силой, что становится больно.

Кончик его языка скользит вверх по моей шее, я застываю и начинаю дышать с бешеной скоростью. Тепло разливается по телу.

Черт.

– Но ты… – Его низкий голос и горячее дыхание обжигают нежную кожу на шее. – Ты на вкус просто отвратная.

Что?

А потом он встает, и я сваливаюсь с его коленей прямо на пол. Выставляю вперед руки и приземляюсь на них.

Да какого дьявола?

Я слышу вокруг смешки и начинаю оглядываться. Несколько человек за соседними столами хихикают и глазеют на меня.

Стены словно сжимаются и грозятся раздавить. Я сгораю со стыда.

И мне не нужно поворачиваться, чтобы увидеть, что Лайла, скорее всего, тоже улыбается.

Вашу ж мать.

А потом я вижу, как Мейсен Лоран поднимает тетрадь с карандашом, вешает на шею наушники и молча выходит из столовой.

Козел. Да что же с ним не так?

Я встаю, одергиваю юбку и иду обратно к своему столику.

Это не первый раз, когда все смеются надо мной. Но он будет последним.

– Я собираюсь в «Банана Репаблик». – Ко мне подлетает Тен и обхватывает сгибом локтя за шею. – Пойдешь со мной?

Я качаю головой и поворачиваю налево, спускаясь в холл.

– Мне надо домой. Сегодня моя очередь готовить ужин.

Школа почти пуста. Мы только что закончили тренировку, но пока все остальные принимают душ, переодеваются, приводят себя в порядок и готовятся к вечерним похождениям, я все еще стою в шортах, спортивном лифчике и майке. Просто хочу выбраться отсюда. Этот день выбил меня из колеи, и мне нужно собраться с мыслями.

Этот новенький, Мейсен, – крепкий орешек. Мне пришлось выключить телефон, чтобы уведомления «Фейсбука» не мешали обедать. Слава богу, никто не успел сфотографировать, как он сбросил меня и я приземлилась задницей прямо на голый пол в столовой. Хотя это не помешало Лайле запостить мем с шуткой на эту тему и отметить на нем меня.

Конечно, она «всего лишь пошутила».

Черт с ней. Сейчас мне нужно домой.

Алгебру я успела сделать за обедом, но у меня остались кое-какие задания по литературе и обществознанию.

– Ух ты. Это твое? – слышу я голос Тена.

Я смотрю в другой конец коридора и вижу кучу вещей, разбросанных по полу. Прямо там, где расположен мой шкафчик.

Тен отпускает меня, и мы оба бежим туда, где заметили беспорядок. Дверца моего шкафчика открыта настежь и погнута, как будто ее открывали чем-то типа лома.

Какого черта?

Я опускаюсь на колени и, хватая ртом воздух, перебираю свою одежду, айпод и гору бумаг, вываленных из папок, по которым они были аккуратно разложены раньше.

– Что здесь, блин, произошло? – взрывается Тен. – Чего-нибудь не хватает?

Я еще шире открываю дверцу шкафчика и проверяю остатки его содержимого. Маленькие розовые полочки и лампа сверху, которую я специально устанавливала, – на месте, как и зонтик и флисовый жакет, который я держу здесь на всякий случай. Я снова приседаю и разглядываю все остальное на полу: все мои книги на месте, «лабутены» и футболки, что я прячу от мамы, – тоже.

– Вроде все здесь, – затаив дыхание говорю я, все еще растерянная.

Какой смысл вскрыть шкафчик и ничего из него не взять?

Я нервно озираюсь. Насколько вижу, ни один другой шкаф не тронули.

– Интересно, что бы это могло значить, – говорит Тен.

– Что? – я поднимаю глаза и следую за его взглядом.

Он закрывает дверцу моего шкафчика, показывая слово, написанное черным маркером на внешней ее стороне.

Пустота.

Я смотрю на него и понимаю, что окончательно запуталась. Что это?

Дышать становится тяжелее. Я пытаюсь покопаться в памяти и найти ответ на вопрос о том, что же со мной происходит.

Пустота? И почему только мой шкафчик?

Я собираю все свои вещи и складываю в спортивную сумку, ошарашенная самой мыслью, что, пока я была на тренировке, кто-то все это сотворил. Сейчас приемная директора закрыта, но утром я обязательно пожалуюсь.

Надев черный флисовый жакет, я вместе с Теном выхожу на парковку и сажусь в машину. Он запрыгивает в свою. Я немедленно запираю двери.

Надо будет завтра потребовать новый шкафчик. Нельзя же каждый день таскать на себе столько вещей. Даже если до окончания школы осталось всего-то чуть больше месяца.

Черт побери. Кто стал бы рыться в моих вещах? Я нравлюсь далеко не всем. Если честно, Тен – единственный человек, у которого нет повода портить мне жизнь. Но сразу навскидку сказать, кто это мог быть, я не могу.

А что если это случится снова?

Я быстро еду к себе, заезжаю на дорожку около дома, ставлю машину в гараж и вижу, что дома никого нет: машины домашних отсутствуют. Сестра, вероятно, еще на занятиях, а мамина машина запаркована на стоянке аэропорта и ждет ее завтрашнего прилета.

Я опускаю взгляд на экран телефона и отправляю быстрый ответ на сообщение, которое она прислала уже довольно давно.

– Я завтра буду дома поздно. Чирлидинг… плавание… – пишу я.

– Окей. Ужин будет на столе. – Отвечает она. – Не забудь завтра взять с собой побольше еды.

Да-да. Я убираю телефон в сумку. Пару вечеров в неделю я остаюсь в школе допоздна: сначала тренировка по чирлидингу, потом сама веду занятия по плаванию еще пару часов. У меня есть небольшой перерыв между тренировками. Я трачу его на еду, потому что домой к ужину не успеваю, и на домашнюю работу.