Меня шокировала эта внезапная откровенность, но я сразу же спустилась с небес на землю, подумав, что он говорит подобное каждой своей новой пассии.
Как же мне они все надоели! Сидят в своих шикарных квартирах и ноют. Всех их жалеть нужно, все они там в вечном поиске, все у них там так «компликейтед»! Меня бы кто пожалел…
От этих мыслей я совсем разозлилась и ответила Рафаэлю, что на его месте за два года я уже давно бы развелась, продала эту квартиру и начала бы жизнь заново.
– Единственный способ сделать свое существование более или менее сносным – это действовать. Нужно делать что-то, чтобы было лучше, и радоваться, что для этого есть руки и ноги.
Мне казалось, что я говорю это, чтобы привести его в чувство, вытащить из этого застойного состояния. Но на самом деле, я говорила это самой себе, как бы еще раз напоминая свой собственный рецепт счастья.
– Ты – моя мадам Стаханофф. Ты такая сильная и в то же время у тебя такое большое сердце. Не знаю, как вы русские так умеете…
Я знала, что я не такая. Я считала, что я слабая и точно так же, как и он, долго топчусь на месте после каждого расставания. Но я не стала его переубеждать.
Потом мы начали говорить на отвлеченные темы. Он ответил что-то нечленораздельное на мой вопрос про его планы на Новый год. Вроде бы – ничего определенного, хотя у него много разных предложений, но он пока ничего точно не знает. Что ж, видимо я зря понадеялась, что получу приглашение, и нет никакого смысла бороться за то, что никак не дается. Наверное, эту страницу можно было считать прочитанной, и следовало начинать следующий год с чистого листа… В общем, соответствовать присвоенному мне определению «мадам Стаханофф».
Кто-то считает, что жизнь – борьба, а кто-то – что борьба бесполезна. Что нужно просто иметь цель и ждать. Так я и решила. Ждать. Как мне и наказал Андрей, а вслед за ним – и Рафаэль.
4
Проснувшись первого января, я долго не хотела верить, что все это не сон. Я лежала в кровати в квартире на канале Сен-Мартен, той самой, где я жила первый месяц в Париже. На часах было десять утра. Хуже времени и не придумать.
Как я здесь оказалась? Постепенно стали приходить воспоминания прошлых дней. Вспомнилось, что хозяин этой квартиры уехал на какое-то время в Россию и согласился снова сдать мне комнату, в то время как вторую комнату снимала одна студентка из Казахстана. Моего недавнего заработка как раз хватило, чтобы отдать ему оплату за три месяца вперед. Я немедленно съехала от «Старичка», сославшись на то, что устала от всего и возвращаюсь в Россию на неопределенный срок. Я была готова расстаться с кругленькой суммой ради возможности просыпаться одной, не быть под постоянным контролем и возвращаться домой в любое время.
Вспомнилось, что новогодний вечер, как и задумывалось, мы очень душевно провели у Оксаны, где всплакнули под новогоднее обращение президента, а потом поехали в какой-то молодежный ночной клуб. Также вспомнилось, что я так и не получила никаких новостей от «Бразильца», и у меня испортилось настроение, а посему я решила уехать домой спать. Меня не смогли остановить вразумления Оксаны о том, что в Европе Новый год не так важен, как у нас, и что я могла бы и сама позвонить «Бразильцу» и узнать, что он делает, и главным образом – что после полуночи в новогоднюю ночь поймать такси в Париже – это из области фантастики.
Но я все равно не могла веселиться, и в итоге после получаса скитаний по улицам в поисках такси, меня согласился довезти мотоциклист, назвавшийся «мототакси». Позже выяснилось, что свои услуги он оценил не иначе, как в сто евро. Будучи и так на грани, я обругала бедного «мототаксиста» и практически кинула в него последние деньги, что у меня оставались.
Уже второй Новый год я провожу, непонятно как. Год назад я проснулась с ужасной болью во всем теле после ночи на ногах и долго не могла потом ходить, а сейчас, хотя я уже жила в другом городе, но все равно проснулась одна – ни свет ни заря, в этих опостылевших четырех стенах, когда все вокруг отсыпались после сумасшедших вечеринок.
Кому-то звонить было бесполезно, и Оксане в частности, ведь она, в отличие от меня, осталась в клубе и, наверняка, с кем-то познакомилась и веселилась до утра, а теперь будет до вечера спать. Пытаясь хоть как-то преодолеть отчаяние, я написала эсэмэску:
Оксан, a поехали в Берлин?..
5
Моя мама должна была ехать на новогодние каникулы к подруге в Берлин, и она предложила мне тоже приехать на несколько дней. Я решила воспользоваться возможностью повидаться с мамой, а заодно проветриться в новом городе. Оксана поехала вместе со мной.
После Парижа мы были приятно удивлены низким ценам, большим порциям и быстрому обслуживанию в ресторанах. Днем мы за обе щеки уплетали сосиски с пивом, а вечером танцевали под отличное техно, еще даже более качественное, чем в Париже. Мне немного полегчало, но я все равно, как и раньше, пребывала в постоянном напряжении, ведь я не переставала ждать новостей от «Бразильца» (а по словам мамы и Оксаны, только о нем все время и говорила).
А в довершение ко всему, после бурной вечеринки я проспала самолет. Поскольку у меня не было денег ни на карте, ни на телефоне, мне пришлось ехать через весь город к маминой подруге, благо я знала ее адрес, чтобы занять у нее деньги на обратный билет. Это было совсем на меня не похоже – я всегда была очень организованной в делах. К тому же, мне было ужасно стыдно перед маминой подругой, перед мамой, перед Оксаной, перед собой в конце концов, что я всех извела своими переживаниями и в очередной раз попала в дурацкую историю.
Каково же было мое облегчение, когда, открыв уже дома социальные сети, в которые я не заходила всю поездку, я обнаружила несколько сообщений от «Бразильца», который очень хотел встретиться и сокрушался, что я не отвечаю. Я решила, что мое состояние и зацикленность на этом человеке граничат с паранойей, из-за чего я испортила себе и Новый год, и поездку, а посему приняла решение срочно взять себя в руки. Хотя – чего удивительного? После всех моих последних любовных историй я знала, что никому нельзя верить, и нож в спину может вонзиться в самый неожиданный момент.
Когда мы вновь встретились с Рафаэлем, он был несказанно рад и пригласил меня в ресторан поужинать устрицами. Вечер прошел очень романтично, устрицы, которые я попробовала в первый раз, превзошли все мои ожидания, и мне приятно льстила его ревность (где же я была и почему не отвечала целую неделю?). По поводу своего же собственного исчезновения на Новый год он сказал, что потерял телефон во время вечеринки, а потом был все время дома и долго приходил в себя. Я в очередной раз поняла, насколько беспочвенны и глупы были все мои переживания. Наверное, в оправдание собственной глупости, я подумала, что в подобный эмоционально нестабильный период жизни я и не могла реагировать на происходящее адекватно, и нужно просто в дальнейшем стараться контролировать себя. Облачить себя в какую-то защитную броню. Как это сделали Рафаэль и Андрей.
Но у меня не получалось закрыться до конца. Мне всегда хотелось во всем идти до конца, во всем докопаться до сути вещей. Хотя я и так во многом себя сдерживала. В моем мозговом архиве хранились сотни сообщений с моими обидами, которые так и не были отправлены из страха отпугнуть, потерять…
Как же надоели уже эти игры в равнодушие!
Но я верила в то, что есть на свете тот мужчина, который способен по-настоящему любить, делать приятные вещи, думать о совместном будущем. И не только потому, что ему не ответили на сообщение.
6
Зима продолжалась. Продолжалась и тягомотина в отношениях, которая вкупе со стрессом и зимней серостью и промозглостью меня порядком измотала и истощила морально. Но сил прервать эти отношения и подавно не было. Нежность, душевность и страсть при встречах сменялись неотвеченными сообщениями, оправданиями и жалобами на бесконечные проблемы.
А потом Рафаэль и вовсе уехал на месяц в Бразилию в целях душевного исцеления посредствам солнца, океана и любимых друзей.
Мне бы и самой не помешало такое лечение души, но я не могла себе позволить подобные путешествия, хотя «Бразилец» не раз меня приглашал. Меня спасало только мое новое жилье, где я смогла хоть немного спокойно вздохнуть, моя школа, которая занимала много времени, и, конечно же, мои ночные «sorties»18, которых с отсутствием ограничений по возврату домой стало гораздо больше.