Габриэлла Пирс - Парк-авеню 665

О господи, я точно заслужила сигарету.

К счастью, мороз наконец отступил — даже если передышка была временной. Нью-йоркские зимы оказались куда суровей парижских, но сегодня Джейн хотя бы могла выдержать пять минут в саду со скульптурами. К тому же ей точно не мешало остудить голову. Девушка извинилась перед Мейв и Харрисом и заторопилась к двери.

В следующую секунду на периферии зрения вспыхнуло голубое пятно, и Джейн сообразила, что Белинда Хелдинг двинулась ей наперерез. Та моментально отвела взгляд — в точности, как ее сестра чуть раньше, — но все же недостаточно быстро, чтобы Джейн не заподозрила ее в слежке.

Не успела девушка решить, что делать дальше, как над мерным гулом вечеринки раскатился мощный голос Малкольма.

— Я лучшезнаю, что я видел! — почти проорал он. Все глаза в комнате моментально обратились на мужчину, который смотрел на мать, но указывал при этом почему-то на Белинду. Та окаменела — как и затянутая в зеленый шелк Кора на другом конце зала.

Линн даже не вздрогнула — лишь спокойно забрала у сына бокал с мартини.

— Думаю, на сегодня тебе хватит.

Казалось, женщина обращается только к Малкольму, однако ее реплика эхом отдалась в каждом углу ресторана.

Мужчина бросил вокруг затравленный взгляд и, похоже, только сейчас понял, что стал центром всеобщего внимания. Ну, почти всеобщего. Джейн могла поклясться, что минимум одна из близнецов сверлит ее взглядом, — а потому на всякий случай сделала непроницаемое выражение лица.

Линн эффектно отвела в сторону руку с бокалом, и испуганный официант подхватил его за секунду до того, как она разжала пальцы.

— Юрий ждет у входа. Он отвезет тебя домой. Я позвоню попозже, чтобы узнать, как вы добрались.

Сама фраза была по-матерински покровительственной, однако то, как Линн ее произнесла, больше походило на безапелляционный приказ.

Малкольм развернулся — вполне уверенно, как отметила Джейн, — и вышел из зала, не проронив более ни слова. Постепенно гостиная снова заполнилась рокотом светской болтовни, и девушка ощутила на себе минимум три взгляда. Да и кто бы не глазел после такой сцены?Джейн уже хотела броситься за Малкольмом и убедиться, что он в порядке, — а заодно задать парочку вопросов, — однако в последний момент сообразила, что это привлечет ненужное внимание к его уходу. К тому же у нее не было уверенности, что жених хочет ее видеть, — как и желания это проверять.

Пока девушка колебалась, перед ней выросла Мейв. Ореховые глаза сверкали.

— Ух, как они на тебя пялятся, — пробормотала она так тихо, что Джейн едва смогла разобрать отдельные слова. — Они тебе не доверяют. А Малкольм здорово разозлился.

Девушка едва сдержалась, чтобы не рявкнуть на подругу. Сейчас ей был нужен не пересказ последних тридцати секунд, а одно Исчерпывающее Рациональное Объяснение. Дораны вели себя так, словно дружно сошли с ума, и девушка при всем желании не могла игнорировать странности их поведения. Неожиданно она с ужасом заметила, что ее начинает покачивать даже в серебристых сандалиях без каблуков, и решила, что обратить всю злость на Мейв будет не лучшим выходом.

Глаза Джейн затуманились, и она поморщилась, вообразив, какой кляксой замерзнет на улице потекшая тушь.

— Никогда еще не чувствовала себя такой неудачницей, — прошептала она. — Я не понимаю, чего они от меня хотят.

Мейв смерила подругу долгим взглядом. Затем ее глаза расширились.

— Похоже, ты и правда не знаешь, — так же шепотом ответила она с выражением абсолютного изумления на лице. Джейн пожала плечами, изо всех сил стараясь не расплакаться. Мейв поджала губы, и ее взгляд наполнился странной решимостью. Однако стоило ей открыть рот, как между подругами выросла знакомая фигура.

— Джейн!

Хотя голос Линн был исполнен обычной вкрадчивости, прикованные к Мейв глаза горели яростью. Та вздрогнула и побледнела, отчего созвездия веснушек на щеках обозначились еще отчетливее.

— Дорогая, гости ждут твоего внимания, — мягко заметила миссис Доран, по-прежнему глядя мимо невестки.

Той захотелось вцепиться в Мейв и заорать: «Чего я не знаю?!», однако пальцы Линн уже сомкнулись на ее запястье, и Джейн ничего не оставалось, кроме как раствориться в толпе вслед за свекровью.

Поскольку у Джейн все равно не было выбора, она стиснула зубы и постаралась изобразить искренний интерес к персонам Бена Джеймсона (подающего надежды сенатора), Сэнди Ковански (нового ресторанного критика «Times») и его жены. Бетани (которая, как успела понять девушка, происходила из одного из старейших семейств Нью-Йорка). Когда Сэмюэл Роберо, эсквайр, принялся монотонно пересказывать готовящийся законопроект об уголовной ответственности журналистов-расследователей, Джейн заметила рыжий сполох в саду со скульптурами. Однако до двери теперь было несколько световых лет — учитывая, что маячащая над плечом Линн стремилась затянуть каждый разговор до бесконечности, а потом сразу же тащила невестку к следующему гостю.

Теперь она понимала, о чем говорила Линн на первом обеде: «быть Дораном» оказалось очень утомительно. Джейн уже в красках представляла, как проснется утром охрипшая, с резиновыми конечностями и мешками под глазами. Пожалуй, завтра ее хватит только на то, чтобы обзвонить поставщиков для апрельского съезда Общества по предотвращению жестокого обращения с животными. Впрочем, несмотря на всю свою злость, Джейн не могла не восхищаться свекровью. Линн исполняла роль матриарха с царственным величием, а упорство, с которым она оглядывала зал в поисках обделенных вниманием гостей, казалось почти нечеловеческим.

Когда Кэтлин Хук — наследница фармацевтической империи — с увлечением принялась сравнивать достоинства легковых автомобилей, Джейн поняла, что гнетущее ощущение чужого присутствия исчезло, и, обернувшись, действительно не обнаружила за плечом Линн. Видимо, я наконец сдала экзамен на светский треп?Однако девушка не собиралась продолжать это дурацкое шествие по кругу. Мысленно досчитав до двадцати, она извинилась перед Кэтлин и метнулась к выходу: нужно было найти Мейв.

За три недели в Нью-Йорке у Джейн накопилось столько вопросов, что она уже не была уверена, на какое объяснение надеется. Этой ночью Дораны окончательно раздробили ее картину мира на тысячу кусочков, и теперь только Мейв могла собрать этот паззл воедино.

Девушка решительно направилась к саду скульптур, однако в толпе гостей не было даже намека на рыжую гриву. После некоторого размышления Джейн решила обойти зал по периметру — но вместо Мейв обнаружила Харриса. «Уже неплохо», — подумала она и начала пробираться к парню, как вдруг наконец заметила подругу. Та медленно двигалась к выходу, причем в походке и всей позе читалась странная безжизненность марионетки.

«Значит, меня оставили без объяснений, а теперь хотят лишить еще и прощания?» — хмуро подумала Джейн. Изумрудно-зеленое коктейльное платье делало фигуру Мейв еще более хрупкой. Внезапно девушка сообразила, что подруга забыла не только попрощаться — на ней даже не было пальто. Несмотря на кратковременное потепление, на дворе стоял январь, а часы показывали одиннадцать вечера. Учитывая, что единственной защитой Мейв от ветра служило тонкое шелковое платьице, у нее не было ни малейшего шанса добраться до дома без простуды.

— Мейв, подожди! — и Джейн метнулась к двери, выбив из чьей-то руки ром с колой. За спиной вскрикнули, на полу образовалась темная, резко пахнущая лужа, но девушка даже не обратила внимания на переполох.

В коридоре, отделявшем ресторанную дверь от выхода из музея, царил полумрак, но Джейн без труда различила силуэт подруги на тротуаре за стеклянным турникетом. Рыжие волосы пылали, кремовая кожа мягко отражала свет уличного фонаря. Казалось, Мейв вовсе не ощущает холода. Девушка рассеянно брела по улице, руки свисали по бокам, точно плети. Неужели она была настолько пьяна?

В следующий момент Джейн заметила вторую женщину — высокую фигуру в коричневом платье-футляре, которая стояла чуть поодаль от очерченного фонарем круга. Линн.Хозяйка вечера оставила гостей, чтобы бессмысленно торчать на холоде? Девушка в недоумении застыла посреди вестибюля, наблюдая странную сцену: середина зимы, две женщины в коктейльных платьях и словно вымершая улица.