Луи Бриньон - Павловский вальс

Анна всё ещё считала Пётра влюблённым в неё простачком, поэтому и самодовольно заулыбалась. Благо было темно, и Пётр не мог этого видеть. Придав голосу печаль, она с твёрдостью ответила.

– Во всём виноват ты. Ты один Пётр.

– Я? – вскричал Пётр. – Но каким же образом?

– Ты молод, красив, знатен, богат. Многие семьи мечтают породниться с тобой. Но они не могу этого сделать, потому что ты уже помолвлен. Вот они и начали распускать обо мне гнусные слухи. Они дошли до совершенной низости….они заявили будто у меня есть…я скажу со всей откровенностью и так как мне передали…они пустили слух будто у меня есть любовник…да не один…

– Достаточно! – заревел от ярости Пётр. – Я найду этих клеветников и языки всем поотрезаю. Не переживайте из-за этих мерзавцев. Не переживайте моя милая Анна. Я всех поставлю на место. С завтрашнего дня будем ездить по всем домам, и я посмотрю, кто осмелится на вас косо взглянуть…

О лучшем исходе и мечтать было нельзя. Анна весьма трогательно попрощалась с Петром. Она даже немного всплакнула. Пётр покинул её в неописуемом гневе.

В комнате Анну ждала записка от Артура с таким содержанием: «Жду вас на нашем месте в следующую субботу без возражений». Анна и не собиралась возражать. Присутствие Петра придавало особую остроту её отношениям с Артуром.

Уже со следующего дня, Пётр принялся с точностью выполнять обещание данное Анне. В доме Азанчеевых воцарилась тяжёлая атмосфера. Пётр постоянно пропадал. Он проводил время с Анной, посещая различительные торжества, балы и прочие увеселительные события. Он всегда возвращался ночью. Иногда навеселе. И почти перестал разговаривать с Ольгой Владимировной. К Олегу, который лежал со сломанной ногой, он и вовсе не заходил.

После последних событий, Пётр словно провёл черту и не позволял её пересекать. Все увещевания со стороны Ольги Владимировны оставались без ответа. Ольга Владимировна прекрасно понимала, чьих рук это дело, но ничего не могла поделать. Пётр слепо верил Анне.

Пётр даже не пытался выслушать Ольгу Владимировну. Он был обижен и считал, что она ненавидит Анну. По этой причине и пытается сорвать их свадьбу. Исходя из этих соображений, он полагал, что любые её слова будут сказаны с целью оклеветать Анну.

Единственным человеком за исключением Анны, который понимал и поддерживал Петра, оставался Андрей. После приезда Петра, они сдружились ещё ближе. С ним Пётр проводил столько же времени, сколько и с Анной.

А Ольга Владимировна, не переставая искала способ спасти сына от позора и роли шута, на которой его обрекла Анна. Ей было невыносимо видеть, как Петр, раз за разом защищал Анну, тем самым унижая себя в глазах общества. Это не могло, не должно было дольше продолжаться. Но Пётр ничего не хотел слушать. Оставался только один способ убедить его…он должен был увидеть всё своими глазами. Это было чрезвычайно опасное решение, но иного выхода не оставалось.

Ольга Владимировна тайно наняла сыщика, чтобы следил за Анной и Артуром. Результат получился почти сразу же. Сыщик уже на третий день сообщил необходимую информацию. Для этого всего-то надо было поговорить с одной из служанок, которая сообщила, что Анна как обычно готовится к поездке в Павловск вместе с родителями. Сыщик разузнал, в какую гостиницу они ездят, хотя это было совершенно излишне. В Павловске имелись только две гостиницы, одна при парке, вторая при железнодорожной станции. А уже в самой гостинице, с помощью небольшого вознаграждения, узнал о всех подробностях встреч Анны и Артура. Всё это было с точностью передано Ольге Владимировне. Она щедро вознаградила сыщика и сразу же направилась в свою комнату.

Достав перо, бумагу и чернила она задумалась. Письмо следовало составить анонимно. К тому же Пётр мог узнать её почерк. Она переложила перо в левую руку и начала выводить кривые, но понятные буквы:

– Ваша невеста сделала вас посмешищем перед всем Санкт – Петербургом. Прозрейте, наконец, и оставьте эту порочную и коварную особу. Она не принесёт вам ничего кроме страданий. Она играет с вами. Играет с вашей честью, встречаясь со своим любовником прямо у вас на виду. Если вы станете сомневаться в правдивости этих слов, будьте в гостинице при Павловском вокзале сегодня ровно полночь. Вы застанете Анну с любовником в одном из номеров гостиницы. Ваш преданный друг!

– Отдам его утром в субботу, – прошептала Ольга Владимировна, складывая письмо. – Пусть случится то, что должно случиться. Я или навсегда потеряю Петра или верну назад своего сына.

Зима повсеместно предъявляла свои права. На Павловск внезапно обрушились снегопады и морозы. Катарина сидела на подоконнике, подобрав под себя колени, и слегка повернув голову вправо, смотрела через маленькое отверстие на здание Павловского вокзала. Чёрные кудри ниспадали на спину и плечи. Из под подола изношенной ночной рубашки выглядывали голые ступни. Перед ступнями стоял подсвечник с одиноко горящей свечой. Пламя свечи колебалось, отбрасывая лёгкие тени на фигуру Катарины.

С уст Катарины сорвался грустный шёпот.

– Пётр! Как же мне не хватает вас? Мне тяжело на душе. Я боюсь не справиться. Я боюсь не за себя. Что будет с Анной и Марией, если я не смогу справиться? Кто им поможет? У них никого нет. У меня? У меня есть вы. Без вас я давно бы опустила руки…

Застывший на окне иней постепенно исчезал под лёгким нажимом указательного пальца Катарины. Нежный женский пальчик, увенчанный простеньким серебряным колечком, медлительно описывал один круг за другим. В такт движениям иней отступал, открывая взору панораму за окном.

Один за другим появлялись снежные сугробы. Вначале сугробы казались совершенного белого цвета, но чем дальше они находились от окна, тем больше сливались с чернотой ночи. Казалось, что чернота никогда не закончится, но внезапно всё изменилось. Появились слабые огни. Постепенно огни становились всё ярче и вскоре приобрели форму полукруглого здания. Палец застыл, а потом, оставляя еле заметную дорожку на инее, заскользил вниз, уступая место тоскливому взгляду.

– Это вы меня простите за то, что я вас не заметил…

Сколько раз она повторяла в душе слова Петра и ту же задавалась вопросом. А что если бы заметил? Что если он придал своим словам особое значение? Что если он…обратил на неё внимание? Сердце замирало в ожидании ответа. Она снова восстанавливала события того дня с той лишь разницей, что вместо невесты с Петром находилась она. В своих мечтах именно она являлась его невестой. Именно ей он счастливо улыбался. И именно ей признавался в любви.

– Только на одно мгновение…только на одно мгновение увидеть тебя, взять твою руку в свою и сказать, как сильно я тебя люблю… – прошептала Катарина.

Неожиданно губы Катарины раскрылись и издали мягкий звук. Потом звук зазвучал снова и снова. Постепенно звуки становились всё ровнее и нежнее. Полилась мелодия, в которой каждый бы узнал тот самый теперь уже знаменитый «Павловский вальс».

Катарина напевала, обняв руками колени, и не отрывая взгляда от маленького отверстия.

Сейчас, там далеко, на пустой площади она видела только одну танцующую пару. Она видела себя и Петра. Они сплели руки, кружились и не отрываясь смотрели друг на друга…

Громкий стук в дверь заставил её вздрогнуть. Катарина спустила ноги с окна, схватила шаль со стула и обернувшись ею поспешила встретить ночного гостя… Катарина босиком вышла в сени, подошла к двери и взявшись за засов, спросила «кто там»?

– Аристарх Рудольфович нижайше просил вас прийти. У него зачался острейший приступ подагры. Невмоготу терпеть.

– Сейчас, только соберусь и пойду, – ответила через дверь Катарина.

– Да уж до станции довезу вас. А вот обратно придётся пешим идти. Потеплей оденьтесь. Снежок больно крепко наваливает.

Катарина быстро оделась, обулась в валенки, обернула голову тёплой шалью и, прихватив сумку с лекарствами вместе с отцовской душегрейкой, вышла из дома и села в сани.

Ночной Павловск дремал. То и дело над крышами домов заваленных снегом, вздымались клубы пара. Повсюду снег и тишина, нарушаемая лишь лаем собак. Улицы выглядели совершенно безлюдно. Даже привычных извозчиков не было заметно. Снежный покров становился всё выше, ибо снег шёл не переставая.

Часы показывали за полночь, когда на одной из улиц Павловска показалась карета на санях, запряжённая четвёркой лошадей с занавешенными окнами. Мягко скользя по заснеженной дороге, она направилась в сторону вокзала.