Луи Бриньон - Павловский вальс

– Всё расскажу, всё, – вытирая струившийся пот с лица, лихорадочно заговорил Микин. – Я и раньше знавал Астольца. Он частенько заезжал в гостинице при Павловском парке. Мелкие поручения давал.

– Какого рода поручения?

– Он тайно встречался с Анной Анчуковой. А я им если надо что принести или отнести и так по мелочам. Всё по мелочи. Где полтинник даст, а где и целый рубль даст. А потом и говорит: «Хочешь целую тыщу заработать?». Как не хотеть? Тогда и сказал, что надо указать на графа Азанчеева.

– Ты не спеши, не спеши. Рассказывай всё подробно. За что? Как? Когда? Где? Всё рассказывай.

– Да он особо и рассказывал. Сказал только, чтобы я ждал возле двери с его номером, а как Анчукова умрет, чтоб я на графа Азанчеева показал.

Касаткин переглянулся с Превечагиным.

– Так прямо и сказал? Когда Анна умрёт?

Микин закивал.

– Прямо так и сказал.

– Ты стоял у дверей. И что дальше?

– Сперва он, значит Астольц пришёл. Потом пришёл какой-то человек. Не видел его никогда.

– Слышал, о чём говорили?

– Мужик какой-то пьяный стоял на мосту. Вроде об нём.

Касаткин и Превечагин снова обменялись понятными друг другу взглядами.

– Дальше что?

– Человек этот ушёл. За ним Анна Анчукова пришла. Минутки две или три пробыла в номере. Потом выстрел услышал. Вышел Астольц. Спросил, помню ли что сказать и дал триста рублей. Я в номер зашёл и увидел Анчукову мёртвую, а рядом с ней пистолет лежал. Я вызвал жандармов и сказал, как мне Астольц велел.

– Вы знаете, что делать, – слова Касаткина были адресованы Превечагину. Он кивнул.

– И этого с собой заберём, – он кивнул в сторону Микин. Тот снова позеленел и попятился назад. – Это для того чтобы ты у нас под рукой был и никуда не делся. Дашь показания как положено. В письменном виде, отпустим тебя. Понимаешь о чём я?

Микин быстро закивал.

– Ну и прекрасно.

Уже садясь в карету вместе с Микиным и Превечагиным, Касаткин удивлённо заметил:

– Диву даёшься чего от глупости дойти можно. Весь город переполошили, хорошего человека чуть не повесили и всё из-за этого вот Микина. Неужто никто не сподобился поговорить с ним по душам?

Пётр услышал, как дверь в камеру открывается и поднялся с постели. Узрев перед собой судью, он на время потерял дар речи. Касаткин затворил за собой и задал один короткий вопрос:

– Почему?

– Почему? – переспросил Пётр. – Я был пьян…и.

– Прекратите граф! – оборвал его Касаткин. – Вы себя оговариваете. И я хочу знать почему? По какой причине?

– Я не оговариваю! – твёрдо ответил Пётр. – Это я убил Анчукову.

– Её убил ваш бывший друг Астольц. Он уже задержан и дал признательные показания. Это Астольц всё подстроил. Когда вы приходили в гостиницу, вы обронили там пистолет. Он его нашёл и убил им Анчукову, чтобы свалить вину на вас. А вы ему подыграли. Вы обвиняли Анчукову в связи с убийцей брата. А сами защищаете его? Вы защищаете Астольца, который хладнокровно застрелил и Никиту Анчукова и Анну Анчукову? Вас совесть не мучает?

– Я не знал!

Слова Касаткина вызвали у Пётра смятение.

– Я вас спрашиваю снова и имею на то право…почему?

– Мне трудно объяснить! – не поднимая головы, ответил Пётр.

– Я заслуживаю услышать ответ на свой вопрос. Ответ честный.

– Не могу…только не сейчас…мне тяжело…

– А когда? И самое главное, где?

– Где?

– Вы же не думаете, что я оставлю невиновного человека в тюрьме?

– Не думаю!

– Вот и прекрасно. Я вас отпущу, но не раньше, чем вы, как человек чести, пообещаете мне рассказать всё как есть, ничего не утаивая. А я как человек чести, пообещаю вам, что не стану пересказывать ваши слова.

– Хорошо!

– Вот и прекрасно! Остаётся узнать, где и когда мы с вами встретимся.

– А где Катарина? – спросила, усаживаясь в кресло, Клавдия Касаткина. – Мы же договорились все вместе поговорить?! Через два дня судебное заседание, а у меня ничего нет. Даже свидетеля нет. То ли сбежал, то ли увёз кто…управляющий гостиницей ничего толком не объяснил. Только и повторял: «не велено». Так, где Катарина?

Ольга Владимировна, Анна, Мария, Олег и Андрей улыбались.

– Загадочно как, – Клавдия Касаткина легко рассмеялась.

– Она в своей комнате, – не переставая улыбаться, ответила Ольга Владимировна.

– Ну так пошлите за ней!

– Она не придёт!

– Почему? – удивлённо спросила Клавдия Касаткина.

– Ну как говорит сама Катарина «ей стыдно».

Все за исключением Клавдии Касаткиной рассмеялись.

– Вы меня заинтриговали, – призналась Клавдия Касаткина.

– Ну в этом отчасти и вы виноваты!

– Я?

Ольга Владимировна снова засмеялась.

– Катарина такая с тех пор, когда услышала про дуэль. Как приехали домой, она сразу в свою комнату побежала. То смехом заливается, то клянёт себя за то, что Пётр в тюрьме, а она радуется. И всё снова и снова. Бедняжка. Исстрадалась вся. Думала, Пётр ненавидит её. А как поняла, что любит…место себе не находит и никак успокоится не может.

– Такое с ней уж раз случалось, – вспомнила Анна. – Раз поднялись утром, а на столе блюда приготовлены. Возле печи охапка дров до потолка. Зима, а она водном платьице бегает и бельё развешивает. И всё время смеётся, а потом ругает себя чем ни попадя.

Клавдия Касаткина улыбаясь выслушала Ольгу Владимировну и Анну.

– Это хорошо. Очень хорошо. Но нам надо понять, что делать дальше. Поговорим ещё. Авось, что и получится. Подумаем вместе. Вдруг что получится. У меня просто нет другой возможности помочь ему. Ясно, что смертного приговора уже не будет, поскольку мотив, как сказал судья, размывается. Но есть ещё показания свидетеля и пистолет. А это грозит ему серьёзным наказанием. Поэтому, приведите сюда Катарину. Пусть смеётся, обвиняет себя, но поможет мне разобраться с кое-какими вопросами.

Анна и Мария вскочили с места и побежали за Катариной. А остальные занялись чаепитием.

Анна и Мария осторожно вошли в опочивальню графов Азанчеевых и бесшумно закрыли за собой дверь. Оба посмотрели на кровать. Из под одеяла торчали чёрные кудри.

– Мы знаем, что ты не спишь. Так что не надо притворяться.

– Я сплю! – раздался в ответ сонный голос.

– Катарина!

– Что?

– Почему ты не приходишь? Там Касаткина пришла. Тебя ждёт.

– Мне стыдно! – раздался из под подушки виноватый голос. – Ему так плохо. Он сидит в тюрьме. С ним всё что угодно может случится…а я…не могу за него переживать – над подушкой показалось виноватое лицо со смеющимися глазами.

Анна знала, что сказать.

– Ты должна пойти! Ей нужна твоя помощь чтобы спасти Пётра.

– Спасти Пётра? – Катарина быстро выбралась из под одеяла и начала лихорадочно поправлять платье. Анна и Мария поспешили ей помочь. – Вы только следите за мной. Если что не так, ущипните побольней. Сколько дней уже, а никак не проходит.

– Да, любит он тебя, любит, – пробормотала Мария, одёргивая платье Катарины.

На лице Катарины начали появляться смешные гримасы.

– Не говорите мне этого слова. Пётр… – Катарина заливисто засмеялась и закружилась на месте. Анна с Марией поймали Катарину и начали успокаивать. Не сразу, но Катарина начала успокаиваться.

– Вот видите, – упавшим голосом сказала Катарина, – никак не… – она снова расхохоталась. Правда почти сразу же замолчала и устремила виноватый взгляд на сестёр. – Я не могу пойти.

– Ты не пойдёшь спасать Пётра? – лукаво спросила Анна.

Катарина с решительным видом направилась к двери. И даже открыла её. Потом снова закрыла и прижала руки к груди.

– Ты поступаешь плохо, очень плохо, он страдает в тюрьме, ещё неизвестно что с ним будет, а ты радуешься…это просто бессердечно…лучше стало, – Катарина открыла дверь и вышла.

Анна и Мария вышли вслед за Катариной и сразу подхватили её за руки, чтобы она не передумала и не вернулась обратно.

– Граф Азанчеев всё ещё в тюрьме и ему грозит серьёзное наказание, – такими словами встретила Катарину, Клавдия Касаткина.

– Я знаю, знаю, но ничего не могу с собой поделать, – пробормотала Катарина, – мне так плохо…

– По вам не скажешь!

Катарина заливисто рассмеялась, но тут же издала некое подобие виноватого стона и опустив голову быстро села на диван рядом с Ольгой Владимировной.