Осматриваю толпу тусующейся молодежи и снова натыкаюсь на Брендона. Взгляд, надо отвести взгляд! Я знаю, что сейчас он подойдет, – я ощущаю это каждой клеткой своего тела. И вот он уже идет в мою сторону…
Мне не хочется видеть его рядом с собой, поэтому, оттолкнувшись от стены, я сбегаю в жалкой попытке спрятаться в толпе. Я иду на второй этаж, там безопасней.
Здесь тихо, музыка играет где-то внизу. Длинный коридор впереди так и манит изучить каждую дверь. Хочется спрятаться в одной из комнат и отсидеться час-другой. Этого времени должно хватить Нелли, чтобы оторваться по полной, а потом написать мне.
Сделав глоток алкоголя для успокоения, я ставлю стаканчик на столик у лестницы. Шаг, еще один. Я надавливаю на ручки дверей, пытаясь войти. Некоторые комнаты закрыты. Наконец спустя несколько минут мне попадается открытая дверь. Распахиваю ее, но сразу же захлопываю. Я не учла, что не все люди, занимающиеся чем-то непристойным, будут закрывать за собой.
Сбегаю с места преступления и продолжаю свое веселое путешествие. Оказавшись возле последней двери, распахиваю ее, готовая снова обнаружить разгоряченную парочку, но никого не вижу. Кровать пуста, свет не горит. Я прячусь в комнате и закрываюсь на замок.
Прислоняюсь лбом к деревянному покрытию двери, тяжело дышу.
Внезапно слышу шорох позади себя и оборачиваюсь. Боже, в комнате же было пусто! Как я могла не заметить его?
Возле окна стоит Ник. Кажется, он тоже удивлен. Удивлен и… обрадован? Как волк, в чьи лапы попала невинная овечка.
Если я выбегу, это не будет выглядеть по-детски или глупо? Ох, будет, еще как будет.
Ник молчит и смотрит на меня. Я вижу, как одной рукой он прижимает к уху телефон.
– Я перезвоню…
Сбросив, Ник убирает мобильник в карман.
– Амали, какой сюрприз! – начинает он свое представление.
– Амелия, – фыркаю я, рассматривая его грудь, обтянутую черным пуловером.
Когда мы впервые встретились, он называл меня Амали. Амали – что может быть хуже? Я бесилась, очень сильно бесилась, но ничего не говорила. Ник казался милым, и я надеялась, что мы станем друзьями. А разве друзьям не все дозволено?
– Амали… – Я вижу довольную улыбку на его лице.
Он бесстыдно разглядывает меня. Уверена, что в его фантазии на мне ничего нет. Чертовы парни, имеющие способность раздевать девушек глазами.
Развернись и уйди.
Развернись и уйди.
Развернись и уйди.
Хочется, чтобы он исчез и перестал пялиться.
Чтобы хоть как-то отвлечь его внимание, я иду к полке со всякими мелкими сувенирами. Ник прожигает меня взглядом. Не тем, от которого возникает желание сжаться, – другим.
Возьми себя в руки, Амелия.
– Увидел что интересное? – спрашиваю я, дотрагиваясь до одной из статуэток, на которую падает свет от фонаря из окна.
– О, ты даже не представляешь насколько.
Его хриплый и глубокий голос заставляет меня нервничать.
Черт, у Бенедикта Камбербэтча такой же голос.
– Вообще-то мне пора, – быстро тараторю я и направляюсь к двери. И вот, когда я почти дохожу до нее, он опережает меня: складывает свои большие ручищи на груди, перекрывает своим телом выход.
– Ты не выйдешь отсюда. По крайней мере сейчас.
Я улавливаю в его голосе угрозу, но заставляю себя держаться непринужденно.
– Это еще почему? – Я смело смотрю в его глаза.
– У нас с тобой осталось одно незаконченное дело. Ты помнишь, что случилось год назад, Амали?
– Я Амелия.
– Ты помнишь это, Амали?
– Хочешь, чтобы я извинилась? Наверно, ночи напролет плакал? – ухмыляюсь я. – Не дождешься!
– О, милая, мне совершенно не нужны твои извинения. – Он тихо смеется.
– Тогда что же тебе надо, К-р-а-м-б-е-р-г? – Я произношу его фамилию максимально четко. Когда люди зовут Ника по фамилии, он дико бесится. Я знаю это наверняка.
Один – один, кретин.
Он снова пялится на мою фигуру.
Не скажет же он, что хочет переспать со мной? Не кинет же насильно на кровать, чтобы сорвать белье и…
Я уверена, Ник не опустится до такого. Но что, если он изменился?
– Стань моим другом.
Что? Он пьян? Это игра?
Я заливаюсь смехом, чувствую, как из глаз вот-вот брызнут слезы и я подавлюсь собственной слюной.
– Ты что, черт возьми, серьезно?
– Я похож на шутника?
Он смотрит исподлобья, как хищная птица на какого-нибудь жалкого голубя. Я чувствую себя жертвой.
– Зачем тебе это? – уже спокойно спрашиваю я.
– А почему нет?
– Крамберг…
– Амали…
– Нет.
– Нет? – хмурит он брови.
– Нет.
– Ты уверена? Если откажешь, будет хуже.
– Что же ты мне сделаешь?
– Всё.
Это «всё» пугает.
Мне нужно узнать, на что я соглашаюсь. Здесь явно есть подвох. Его не может не быть. Ник не хочет со мной дружить, он хочет отомстить. За то, что я сказала, за то, что обозвала его геем, за то, что…
Лучше бы я заткнулась год назад, обозвав его геем, но нет же. Меня было не остановить. Я ударила по самолюбию Ника, а теперь горько за это заплачу.
Но есть еще кое-что. Внутри меня разгорелся… интерес. Я хочу согласиться и посмотреть, что будет, но пока нужно узнать, почему он на самом деле предлагает мне дружбу.
– Я хочу, чтобы ты объяснил, зачем тебе моя дружба.
Он вздыхает, но я чувствую его ликование. Кажется, Ник понимает, что у него получается подтолкнуть меня к обрыву.
– Ты больше не сможешь прятаться, Амали. Я не позволю. Наша дружба – это наказание за то, что ты учудила на той злосчастной вечеринке.
– Я не верю. В этом есть подвох. Ты не можешь просто предлагать свою дружбу. Если бы мы не встретились случайно в этой комнате, что бы ты делал?
– Дождался бы удобного случая.
– Так в чем подвох?
– Ты умная девушка, Амали. Но спешу тебя разочаровать – в моем предложении нет подвоха.
– И сколько же я должна дружить с тобой? И что ты вообще понимаешь под словом «дружба»? – неуверенно спрашиваю я.
Ник в ответ лишь улыбается.
Я сбита с толку и совершенно не знаю, что предпринять. Я выскочила из комнаты как ошпаренная. Теперь, вновь оказавшись, так сказать, на свободе, я планирую избегать Ника. Пока я нахожусь среди людей, я в безопасности. Хотя о чем это я? Ник же не Тед Банди[2], а значит, и бояться нечего. Но я все равно ощущаю тревогу. Он как тот парень из сериала «Ты»[3]– даже если его нет рядом, это не значит, что я в безопасности.
Короче, Ник явно не злодей. Его смазливое лицо располагает, его улыбка…
Эй, а разве Тед Банди был не таким?
К черту Теда и Ника. Подруга уже ждет меня на лестнице. Нелли прислала чуть ли не сотню сообщений, и я потратила много времени, чтобы расшифровать их.
Оказавшись рядом с ней, я понимаю, что она пьяна. Удовлетворенная улыбка не сходит с ее лица. Я придерживаю Нелли за талию и помогаю топать к выходу. Вечер напрочь испорчен. Я, конечно, понимала, оторваться по полной не получится при всем моем желании, но надеялась, что не встречу своего преследователя. Наивная. Стычка с Крамбергом только испортила мое и без того поганое настроение.
На улице нас встречает прохладный ветер. Я медленно плетусь к машине Нелли. Подруга беспомощно повисла на мне всем своим телом. Стараясь не пыхтеть, я открываю двери автомобиля и усаживаю ее сзади.
Чему-то хихикая, она закидывает ногу на спинку переднего сиденья и мгновенно засыпает. Я знаю, в чем кайф напиваться на вечеринках: ты забываешь о проблемах, позволяешь себе то, что не посмел бы сделать на трезвую голову. Минус большого количества алкоголя только в том, что утром тебя ждут головная боль и интоксикация.
Спустя чуть больше получаса я падаю на кровать, пытаясь отдышаться. Мне пришлось тащить Нелли на себе. Пару раз я поскользнулась на мелких лужах, которые оставил после себя дождь, обрушившийся на город вчера ночью. Я уложила Нелли в постель, а сама планировала принять душ, чтобы отмыться от въевшегося в кожу запаха дешевого пива, но решила пока просто полежать.