Алексей включил свою любимую песню «Ладони» группы После 11 и откинулся на спинку кресла. Под эту грустную мелодию особенно хорошо получалось… вспоминать.
«Твои ладони — такое странное тепло…
Чаще всего ты сильно обжигаешь…
…Другие спорят о том,
как мне не повезло:
Знать и молчать о том, что ты сжигаешь,
Кровь не согревая…»
Алиса была из тех капризных и разбалованных детей семьи, которым всегда все прощают… На все закрывают глаза.
Конечно! Зачем же заставлять любимую дочку переживать?
Со временем, когда наступает взрослая жизнь, привычки детства не исчезают: такие люди глубоко убеждены, что любая проблема в жизни разрешается одним бессмысленным словом: «извини». И плевать они хотели на то, что творится в душе другого — их всегда больше заботит собственное спокойствие. Нарочито быстро и искренне извиняясь, эти люди в первую очередь очищают собственное я…
Остальное их мало касается…
Вечный сон их совести не тревожится излишней суетой.
Алексей очень часто прощал Алису… Наступал на горло своей гордости и прощал…
Он простил ей весну, когда его чувства остались размазанными о подошвы равнодушия… Он простил ей, когда в первый раз остался под дверью среди ночи… Плюнув на все свои принципы и простил ее и во второй раз, когда Алиса «забыла» об их встрече и до беспамятства напилась где-то и с кем-то Алексею неизвестным, оставив ему только печаль разочарования и пустоту в душе.
Он прощал ее полуночный бред, ее капризы и бесконечные «ненавижу!»… Алексей даже простил ей, когда эта несносная девчонка на его глазах стала лезть целоваться к его друзьям… Да что там целоваться! Недвусмысленно склонять к немедленному и страстному сексу, открыто заявляя, как ей плевать на Алексея…
Алексей думал, что прощал… Но невидимые струны его души с каждым разом истончались… и в какой-то момент… лопнули.
Алиса постоянно утверждала, что страдает именно она, что Алексей издевается над ней, заставляя ее чувствовать себя на положении любовницы… Она постоянно жалела свою гордость, которую, по ее словам, она потеряла… Как ни странно, Алексей на свою гордость был готов плевать… ради нее, а не лелеять и плакать над ней.
Впрочем, виноватым себя он не считал — в чем, простите его вина? В том, что он был со своей девушкой и не мог оторвать от сердца ту, для которой был готов на все? Почему в момент, когда он предлагал ей себя, все было так легко отвергнуто? Почему все стало нужно тогда, когда он ушел? Женская спонтанность? Черта-с два! Сплошной и бесконечный эгоизм!
До всей истории с Алисой Алексей никому и никогда не позволял так бесцеремонно топтать его личность.
Но Алиса слишком сильно запала в его душу, чтобы он мог рубить с плеча…
Алексей точно не помнил, в какой момент что-то внутри него окончательно разорвалось…
Однако он ощутил предел… И все прошлые обиды, слившись в общую массу, прорвали защитные барьеры и показались наружу.
И внутри него началась борьба… Чтобы прощать по-настоящему, нужно воспитать свою душу, научить ее латать дыры, которые оставляет едкая смесь обиды и разочарования. Прощение — это нравственный подвиг, на который не каждый способен… Но и не каждый достоин прощения».
Все время поездки Алексей спокойно сидел на месте и безразличным взглядом изучал грязный пол под своими босыми ногами. Темные окна зияли сплошной чернотой, а одичалая пустота никак не реагировала на присутствие живого человека. Ощущения были схожи с теми, которые испытываешь в метро: пока поезд движется от одной станции к другой не остается ничего другого, кроме как ждать окончания пути в надежде освободиться из печального плена необходимости. Только в метро повсюду люди… А здесь их нет. Впрочем, разницы никакой.
Полное спокойствие и мерный стук… сердца. Ожидание, похожее на вечность…
«Есть еще здесь хоть кто-то, кроме меня?»
— вспомнились Алексею слова известной песни, и юноша кисло улыбнулся: действительно, неужели он здесь один? Навсегда?
Вдруг противно завизжали тормозные колодки, им вторили колеса и еле живые механизмы состава; поезд несколько раз ощутимо дернуло из стороны в сторону, и спустя пару минут движение пресеклось — ржавая груда металлолома остановилась. После недолгой задумчивой паузы с грохотом открылись двери.
Алексей не стал задерживаться и поспешил к выходу — все лучшее только впереди. Может быть.
Как только Алексей спрыгнул с высокого порога на каменистый грунт, состав вновь пришел в движение. Поспешно захлопнулись двери, заскрипели колеса, и молчаливый поезд двинулся в обратный путь — за горизонт, в пустое и безжизненное поле… на встречу с грустным музыкантом.
Алексей проводил взглядом удаляющий состав и огляделся…За спиной все также лежали бескрайние пустоши, удручавшие свой полной и совершенной бессмысленностью. Алексей постарался тут же отвернулся и не смотреть на эти безжизненные: они словно вытягивали из души всякую надежду, тут же превращая ее в ничто. Гораздо интереснее было то, что лежало впереди…
В лучах сумрачного солнца загадочный город, раскинувшийся посреди цепи серых холмов, казался безжизненным. Десятки, сотни, тысячи разнообразных зданий, выстроенных без какого-либо замысла и плана, безмятежно взирали на окружающее их пространство сквозь пустые глазницы-окна, зиявшие пугающей чернотой. Ни огней, ни света… Только мрак и удручающее спокойствие…
От железнодорожной «остановки» вела только одна дорога (а точнее наполовину заросшая черной травой тропа). Она спускалась с искусственной насыпи к самым подножьям холмов и уводила куда-то в глубь города, теряясь где-то среди множества безжизненных домов.
Алексей покачал головой. Не самая радостная перспектива. Но других путей нет.
Юноша почувствовал, как живот стянули тугие нити беспокойства. Человеку свойственно бояться. Не знает страха лишь тот, кому нечего терять. Тот, кто уже умер душой.
Но как бы то ни было, признаваться даже самому себе в слабостях и страхах жутко неприятно… Но первый шаг к победе над ними — осознание их наличия.
Алексей сжал кулаки и после протяжного вздоха двинулся вниз по дороге. На встречу с Судьбой.
Когда юноша все же неуверенно переступил порог молчаливого города, плохо различимая тропа слилась с натуральной дорогой, мощеной черной брусчаткой, и направилась целым проспектом сквозь бессмысленное нагромождение домов напрямик к шикарному особняку, расположившемуся на высоком холме. Алексей почему-то сразу решил для себя, что его путь лежит как раз к этому выделяющемуся из всех зданию.
Юноша шел медленно, постоянно озираясь по сторонам… Черные провалы окон пустынных домов зловеще поглядывали на не него, внимательно сопровождая каждый шаг взглядом задумчивой темноты. Их грязные, обшарпанные тела, составленные из дешевых и потрескавшихся блоков, казалось, напирали на проспект, нависая над самой дорогой карнизами дырявых крыш. Высокий и широкоплечий Алексей чувствовал себя ничтожной букашкой, сжавшейся под игом беспощадных исполинов…
Впрочем, какого черта!
Алексей остановился, размял шею и расправил плечи. Это просто груды кирпича, бетона и битой черепицы. Нечего трястись. Конечно, за порогами разрушенных жилищ могли притаиться негостеприимные к чужакам обитатели… Но…
Юноша азартно улыбнулся
…С ними-то можно пообщаться с помощью кулаков. Пусть только вылезут.
Алексей улыбнулся приободрившей его мысли и совершенно легко, без лишних нервов, двинулся вперед. И в этот же миг, словно по волшебству, город преобразился. Зажглись мертвые фонари, преобразились дома, засверкали вывески десятков магазинов… Доселе мертвые улицы наполнились сотнями людей и машин. Алексей успел отпрыгнуть в последний момент, прежде чем мимо него на бешенной скорости пронесся красный Феррари… Все вокруг светилось, играло, переливалось… Секунду назад пустынный и брошенный город наполнился звуками и движением. Откуда-то заиграла ритмичная музыка…
Совершенно ошарашенный и сбитый с толку Алексей несколько минут стоял на месте изумленно осматривался по сторонам. Поразительно… Может, это просто игра разума? Галлюцинации? Происходящее просто невозможно!