Анна Шульгина - Пересекающиеся параллели

- Ну, вот сразу и свёкров проведаешь, - Лиза как-то облегченно выдохнула. Наверное, удостоверилась, что у Ули просто не хватит времени, чтобы наделать глупостей.

Но вот сама виновница торжества такой радости не испытывала. С одной стороны, это хорошо, что не нужно больше тянуть, потому что ещё одни такие сутки она просто не выдержит. С другой – стало страшно до такой степени, что в груди похолодело, а сердце забилось где-то в горле.

Голова немного побаливала после перелета, зато настроение было очень даже хорошим. Хотя ещё полдня назад Андрей готов был плюнуть на все и вернуться домой. Вот уж не думал, что ему будет настолько не хватать Ульянки… Конечно, он и до этого мотался в командировки, но сейчас особенно приперло. Если бы не её долбанная сессия, увез бы с собой, но Улька уперлась, что ей нужно учить. Может, оно и к лучшему, теперь на выходные заберет из общаги, не дав прихватить тетрадки и учебники. А то иногда возникало впечатление, что конспекты ей важнее, с таким упоением она их читала.

Глянув на часы, Андрей нахмурился. Странно, она ведь очень пунктуальная. Ещё одна черта, которую он обожал, потому что полчаса ждать, пока напудрится носик, реально бесило. А тут опаздывает уже на десять минут…

Но набрать её номер он не успел, заметив знакомую фигуру, выходящую из двери проходной. И смешная шапка с помпоном, которая очень Ульяне шла. На ком-то другом выглядела бы по-детски неуместно, а её делала какой-то озорной и… Н-да, не поэт он, это точно, потому что формулировку подобрать не смог.

- Привет, - ждать, пока она сядет в машину, он не стал, встретив на улице.

Губы у неё были немного холодными, но это дело очень даже поправимое, чем они и занялись. Хотя Уля как-то очень уж быстро отодвинулась. Может, и правильно, им сейчас к родителям ехать, а тут все мысли, как бы её домой утащить.

- Как долетел?

Странно, и глаза почему-то прячет…

- Нормально, - о сервисе на внутренних рейсах можно говорить долго и по-разному, но о мертвых либо хорошо, либо никак. Но качество еле теплого чая его не особо волновало, а вот почему она так странно себя ведет, узнать хотелось. – Все хорошо?

- А? Ддда, - Уля на несколько секунд крепко прижалась, пряча лицо на его плече. – Нам, наверное, пора?

Вот тут она права, через полчаса нужно быть у матери с отцом, так что более подробный допрос придется отложить. А может, у него уже развивается паранойя, поэтому и чудится всякое.

Но какая-то непонятная тревога все равно не отпускала. Потому что Уля раньше не врала, да особо ничего и не скрывала, а теперь одного только взгляда на то, как она прикусывает нижнюю губу и слишком уж сосредоточенно смотрит в лобовое стекло, хватит, чтобы понять – что-то не так. И сильно не так, если тонкие пальцы, с которых она успела стащить перчатки, стискивает до побелевших ногтей.

Андрей быстро прокрутил в уме все, что происходило в последнее время. Вроде, ничего такого, ну, кроме её нежелания оставаться у него ночевать, из-за которого они не то, чтобы поругались перед отъездом, но и назвать это мирным разговором тоже не получилось бы.

Вместо того, чтобы свернуть на короткую дорогу к дому родителей, Андрей притормозил у темного массива городского парка, освещенного так скудно, что уместнее было назвать это место дремучим лесом.

- Рассказывай, что случилось.

От его голоса она не то, чтобы испугалась, но выражение лица Ули ему совсем не понравилось. Мало того, что она была грустной, почему-то на нем появилось что-то, очень похожее на вину.

- Может, давай поговорим позже? – к нему она тоже не поворачивалась, что уже совсем плохой знак. Может, Мартынов объявился и напугал Уляшку? Тогда почему так смотрит, как будто хочет попросить прощения?

От этого настроение сразу понизилось, зато проснулась подозрительность. Не то, чтобы она раньше дремала беспробудным сном, это прерогатива совести, но теперь и вовсе встрепенулась.

- Нет, говори сейчас. Что происходит?

Уля все-таки повернулась, пристально глядя в лобовое стекло, но пальцы сжала ещё сильнее.

- Андрюш, я не знаю, как это произошло, но… Я беременна.

Наверное, у него после перелета какие-то проблемы со слухом, раз такие галлюцинации.

- В смысле? – вопрос, конечно, тупой, но на большее его сейчас не хватило.

- В прямом смысле. Я была у врача, срок – шесть недель.

- Хочешь сказать, что ты уже полтора месяца беременна, и все это время не знала?

- Так получилось… - радости в её голосе не было совсем, впрочем, Андрей и сам не собирался подпрыгивать от счастья. Просто потому, что не может такого быть. Они всегда предохранялись, и Ульянка не могла забеременеть.

Во всяком случае, от него.

- Уль, мы ни разу не занимались сексом без презерватива. Может, объяснишь, как, по-твоему, ты могла залететь?

В другой ситуации он, конечно, подобрал бы не такое выражение, но сейчас прилив злости был настолько сильным, что стало как-то не до изысканности речи.

Хотя, когда она болезненно поморщилась от его слов, стало немного неудобно, но и это тоже отошло на второй план.

Да ну, это же Улька, какой, к черту, поход налево? Но другого объяснения у него не было. Если бы хоть один раз, один-единственный проклятый раз они переспали без резинки, Андрей бы поверил. И даже порадовался бы, но сейчас…

Поймать её за подбородок оказалось очень легко, даже усилий не пришлось прикладывать. И чтобы развернуть к себе – тоже. А вот от слез, которые она пыталась спрятать, быстро-быстро моргая, на душе стало ещё поганее, но это только усилило подозрения. Когда говоришь своему любовнику, что он скоро станет отцом, это делают с радостью, а не с таким виноватым видом.

- Я хочу, чтобы ты четко и внятно сказала, как в таких условиях ты могла от меня забеременеть, - два слова в речи он подчеркнул особенно. И отвернуться ей не дал, хотя и понимал, что так нельзя.

Видимо, суть вопроса до Ули дошла не сразу, раз только через несколько секунд она вздрогнула и с каким-то ужасом на него посмотрела. И так же постепенно побледнела, медленно, но планомерно. Так, что это было заметно даже в тусклом свете, исходящем от передней консоли.

И только в этот момент до самого Андрея дошло, что этот вопрос задавать не стоило. По той простой причине, что он четко знал - если она, действительно, в положении, отцом может быть только он сам. Просто потому, что это его Ульянка.

Правда, сказать этого уже не успел – она медленно отклонилась, прижимаясь спиной к двери. И ответила, когда её ладонь уже нащупала ручку.

- Извини, ты прав. Это не твоя вина и не твои проблемы.

- Уль, стой! – схватить за рукав он уже не успел, только скользнул кончиками пальцев по ткани её пуховика.

Естественно, останавливаться она не стала, а Андрей выматерился про себя, что не закрыл двери на центральный замок. Про все остальное он пока предпочел не думать, сейчас главное – вернуть Ульяну. Мало того, что в парке так темно, что можно через три шага переломать себе ноги, так и гоп-стоп тут привычное дело.

- Уляш, пожалуйста, иди сюда!

Как и после первой просьбы, ему никто не ответил.

На то, чтобы найти в багажнике фонарик, ушло ещё минуты две, так что, когда он, продравшись через покрытую тонким слоем изморози живую ограду, оказался среди высоких сосен, в радиусе нескольких сотен метров уже никого не было.

«- Ну, не меняться же мне из-за каждого идиота!»

х/ф «Тот самый Мюнхгаузен», 1979г.

Она слышала, как Андрей её звал, только возвращаться совсем не хотелось. И не потому что унизительно, когда тебя, фактически, называют гулящей, просто не сможет. Потому что не хотела, чтобы он видел, как она плачет. А ещё, потому что, как казалось Уле, стоит только на него посмотреть, станет ещё больнее.

Как будто это возможно.

Вот ведь многое представляла, так надеялась, что для него это будет радостью, но это… Уля не знала, что хуже – услышать, что ребенок ему просто не нужен и предложение от него избавиться или когда тебя спрашивают, кто его отец. Но ещё больше она не понимала, откуда у него вообще эти дикие мысли. Неужели сам не замечал, как она на него смотрит, что он для неё не просто любимый человек, а единственный, и других просто не существует?!