- Ага, давай. Все, мне пора, а то сына уже ушел в прихожую в майке, трусиках и носках. Забегай, будем тебя ждать.
Спрятав телефон в карман, Ульяна ещё раз оглянулась. Только теперь гораздо внимательнее, пристальнее и злее. Что бы там не произошло, но братишку она в обиду не даст.
А желание позвонить Андрею и все рассказать, становилось с каждой секундой только сильнее, но ведь её предупредили, значит, пока промолчит. И вообще промолчит. Потому что теперь тут совсем другие приоритеты и риски, значит, не будет доверять никому…
Хорошо, что семестр только начался, если дело шло к сессии, она бы её гарантированно завалила. Потому что на лекции присутствовала чисто номинально. Хотя преподаватель что-то у неё спрашивал, и Уля отвечала, наверное, даже в тему, раз никто не выразил удивления и не начал хихикать, но все мысли были о другом.
И главным вопросом был не «Кто?» - это все равно гадание на кофейной гуще, ничего нового она тут для себя при имеющихся данных не откроет – а «Зачем?».
Зачем в это все вмешивать лишние детали? К чему угрожать ребенку, который ничего не сможет поменять в получившемся раскладе?
Понятно, что нужно этим поделиться, и, желательно, с Андреем, но нужно ещё понять, как именно это сделать. Нельзя допускать малейшего шанса усилить опасность для Олежки, значит, пусть её действия со стороны будут выглядеть паранойей, но от плана отступать нельзя.
Зато теперь на смену страху и растерянности пришла злость. На уродов, которые готовы угрожать трехлетнему ребенку, на Игоря, погрязшего в амплуа кидалта, хотя уже давно пора повзрослеть и доказывать свою самостоятельность не громкими словами и жестами, а делом.
Наверное, попадись сейчас кто-то из них на глаза, самолично загрызла бы. Но перед ней лежала только методичка, полная страшных на первый взгляд схем и графиков, вот на ней Ульяна и сосредоточилась. Да так рьяно, что закончила с самостоятельной работой за полчаса до окончания лекции. Чтобы не маячить перед глазами препода и не нервировать одногруппников, девушка, потихоньку положив на угол стола листы с решенными заданиями, так же незаметно вышла из аудитории.
Времени ещё достаточно, но что в понятии звонившего «вечер»? но даже если это пять часов, за оставшиеся два с половиной она себя совсем доведет до невменяемого состояния.
Забежав в общагу переодеться и оставить ненужные вещи, Уля черкнула записку, что вернется поздно, пусть девочки ужинают без неё. Ещё бы выкроить хоть пару часов на доделывание чертежа… Тубус со свернутым ватманом скорбной тенью притаился в углу за кроватью, но Ульяне было совсем не до него. Тут бы понять, что делать, куда бежать и кому на жизнь пожаловаться…
- Ты сегодня какая-то молчаливая, - Лиля двадцатый раз за последнюю минуту бросила взгляд на песочницу. Картина там не изменилась – плотненький мальчишка, похожий в своем ярко-зеленом костюме на большое ожившее яблоко, лепил куличики. Песочек после ночного дождя лип замечательно, не осыпаясь мелким крошевом, чем, безусловно, радовал ваятеля. А уж попадающиеся среди строительного материала окурки и вовсе прекрасно украшали фигурки, выступая в роли своеобразных вишенок на угощении. Собачья какашка, которая уже несколько минут притягивала взоры ребенка, явно прикидывавшего, куда пристроить такой щедрый дар природы, была безжалостно сковырнута совочком и закинута мамой куда подальше. А жаль, ей бы он тоже нашел применение…
- Просто устала, - Уля сделала над собой усилие и улыбнулась. – Немного выпала из графика, теперь пытаюсь снова настроиться на учебу.
- А, бывает, - только тот факт, что внимание Лили было все же больше направлено на сына, не дал ей факт поймать падчерицу на вранье. Все-таки прав был Иван Петрович, не умеет она обманывать. Или умеет, но только тех, кто плохо её знает.
Периодически от пятачка с установленными качелями, турниками и прочими карусельками доносился то смех, то визг, то плач. А то и просто грохот – оказывается, если хорошенько размахнуться и треснуть пластиковым совочком по жестяной горке, звук получался такой, что перебивал даже звонящие колокола. А если учесть, что до храма тут было каких-то пятьсот метров, то и вовсе впечатляло. Визг тоже порой достигал таких децибел, что потом ещё пару минут звенело в ушах. Но ни Уля, ни, тем более, Лиля не особо обращали на это внимание – дети, работа у них такая, бегать, играть и верещать. Наказывать бесполезно, да и вредно. Хотя, на фоне таких шумных монстриков Олежка смотрелся вообще чуть ли не херувимом. Сейчас этот ангелок, оттопырив нижнюю губу, старательно копал ямку. Для каких нужд – непонятно, но если продолжит ещё минут пятнадцать, её вполне можно будет использовать под фундамент небольшого домика.
- Как у папы на работе? – стоило увести разговор на более безопасную тему, иначе Лиля что-то заподозрит, а пугать её раньше времени не хотелось.
- Все хорошо, начальство не обижает, загрузки хватает, - молодая женщина успела отобрать у Олежки яркий фантик до того, как ребенок начал знакомиться с ним ближе.
После того, как папа вернулся из мест лишения свободы, выяснилось, что для бывшего зэка, пусть и с его специальностью и опытом работы места нет. Вообще. Предлагали грузчиком или дворником. Не то, чтобы он боялся тяжелой работы, в жизни приходилось заниматься многим, но прожить на эти деньги все же весьма затруднительно…
Только через полгода старый знакомый, с которым они как-то случайно пересеклись, предложил работать у себя. Небольшой автотехцентр, не особо роскошный, но тепло и сухо, работы тоже хватает. А что раньше был экономистом, так это ничего, у них тоже получается машины ремонтировать, если руки из того места растут… Поначалу было тяжело, хотя Уля поняла это уже намного позже. А потом постепенно научился, втянулся, сейчас вообще один из лучших в городе специалистов, так что не в должности счастье, совсем не в ней…
Они с Лилей поболтали о папе Юре, новом рецепте торта и о том, что Олежке в понедельник идти в садик, и снова будет концерт… Ребенок наотрез отказывался играть с другими детьми. Его просто не интересовала эта шумная возня, вместо этого мальчик предпочитал усесться где-то в уголке и рассматривать какую-то яркую букашку или вытащенного из земли червяка. И никакие уговоры и посулы воспитателей не могли отвлечь его от такого важного дела. А если объект отбирали, вот тут начинались обиды и слезы. Детский психолог не нашел у ребенка никаких отклонений, выдав резюме, что есть дети шумные и активные, а есть тихие и внимательные. И пытаться изменить Олега не нужно. Никаких проблем с общением у него не было, речь для своего возраста более, чем развитая, так что нужно от него просто отстать и дать развиваться, познавая мир.
Постепенно Ульяна если не успокаивалась, то как-то концентрировалась. И злость теперь стала просто холодной ненавистью, вот только найти бы того, кто станет объектом…
Когда мобильник зазвонил, у девушки даже появилось подспудное желание, чтобы это был он. Тот самый «храбрый» мужик, который только и может прикрываться маленьким ребенком, чтобы заставить её действовать по своему усмотрению.
Но это оказался Андрей.
- Привет, ты где есть? Занятия закончились, я подъехал к общаге, но ты не дома.
- Добрый день, - Уля отошла на пару шагов, мало ли что он там сейчас скажет, вдруг получится, что Лиля что-то расслышит. – Просто нужно было сначала позвонить и узнать, где я. Что ты хотел?
- У нас мозговой штурм, думал, тебе будет интересно.
- А кто входит в понятие «нас»? – предложение заманчивое, но посвящать лишних людей в проблемы, ставшие отголосками похищения Игоря она не хотела.
- Я, папа, Сашка и его отец. Ну, и ты, если, конечно, интересно.
Очень хотелось уточнить, зачем привлекать ещё и брата Ивана Петровича, но потом Уля вспомнила, что он юрист. Тогда, наверное, это имеет смысл…
- Да, я тоже хочу с вами. А где все собираются, у вас дома? - девушка, осторожно ступая, чтобы не разрушить творения юного гения, пробралась в песочницу и поцеловала Олега в пухлую щечку. Мальчик воспринял лобызание сестры с поистине самурайским спокойствием, продолжая возводить какое-то замысловатое песочное сооружение.
- Нет, в офисе. Знаешь старое здание напротив драмтеатра?
- Знаю, я же была на открытии расположенного на первом этаже салона.
- Точно, как-то я это упустил… Где ты?