— Ты обещал рассказать, что за дела у Артема, — голос был серьезен, в нем читалось упорство.
Тот осекся на полуслове. Оглядел ее странным взглядом. Да, разбитой она не выглядела, несчастной — это да. Но не уничтоженной. Так значит, бороться за свое счастье решила? Черный даже внутренне расслабился от предвкушения. Ну, девочка, держись, сейчас ты получишь такую информацию к размышлению…
Возможно то, что Нина уже была не в себе, от этой встречи с Артемом, и защитная реакция подсознания притупила все ее эмоции, было хорошо. Потому что услышать, пусть и с намеками и оговорками, что Артем и вся его компашка занимаются фарцовкой, джинсы, диски, прочее тряпье, а на те деньги, что зарабатывают покупается алкоголь, наркотики и… женщины…
Сердце застывшее от обиды уже не могло застыть больше. Наверное. Но вот болеть оно могло.
Черный внимательно всматривался в ее лицо, стараясь уловить момент, когда же та впадет в слезливую истерику. Момент как-то затягивался, да, девчонка была в шоке от услышанного, но каким-то чудом держалась. И тут он понял. Гордость. Гордость, блин!
Парень, несмотря на свой юный возраст (Черный тоже учился в десятом классе и в этом году оканчивал школу), был законченным циником. Образ жизни накладывает отпечаток. Но, несмотря на весь свой цинизм, он проникся к этой девочке своеобразным уважением. Даже возникла какая-то странная потребность отбить ее у Артема для себя, и не просто как подстилку. А потому стал внимательнее к ней приглядываться, попутно выливая ей всю "подноготную" на Артема.
Самым последним и особенно болезненным в его рассказе было то, что все, с кем общается Артем, якобы советуют ему прекратить встречаться с ней. Нина слушала молча. Но если бы слова могли оставлять раны на теле, она уже была бы вся в крови.
Какое-то недолгое время, минут наверное пять-десять, они еще прогуливались по аллее. Черный хотел купить ей мороженного, и потянул ее в сторону ларька, однако девушка остановилась на месте, ей стало невмоготу продолжать.
Домой. Домой, залезть с головой под одеяло, и там, укрывшись в темном коконе от всего мира, осознавать, упиваться болью, копаться в своей ране…
— Прости, мне нужно домой. Мама через четверть часа с работы придет, — рассеянно оглядываясь по сторонам, проговорила Нина.
— Да ладно, чё ты… — начал было Черный.
Но она перевела на него взгляд и повторила:
— Мне надо домой.
— Ну… ладно. Но ты не пропадай. Звони. Слушай, я сам тебе позвоню! Скажи свой номер телефона, — внезапно активизировался Черный.
Анестезия еще действовала, заторможенное сознание решило, почему бы и не сказать? Нина назвала номер, он записал его на пачке от сигарет.
— Пока, — вяло и безэмоционально проговорила девушка и пошла на выход из парка.
Парень смотрел ей вслед и проникался все большим интересом. И уже она ему стала казаться очень хорошенькой. Он "настроился" на нее, а Артем…
А что Артем? В таких делах нечего клювом щелкать.
Черный пошел к себе, думая, что совсем не зря решил заняться этой девчонкой. Не то, чтобы он влюбился, просто она была необычным блюдом в его рационе. Прелесть новизны.
Что было с Артемом?
Его почти не было. Потому что так напиться, чтобы валяться потом в бесчувствии, предварительно излупив кулаками какие-то стены, что маячили перед залитыми водкой глазами — это и значит впасть в небытие.
Глава 6
Мама пришла чуть позже, чем обычно. Состояние Нины не осталось для нее незамеченным.
— Случилось чего?
— Нет, — проговорила та, просто голова болит.
Мать тяжело вздохнула. Знаем мы эти головные боли. Поневоле тревожная мысль полезла в голову, как бы девка в подоле не принесла…
— Ниночка… У тебя… С тобой правда все в порядке?
Понимая, о чем тревожится мать, Нина ответила:
— Со мной все в порядке, мама. Поверь.
Не совсем поверила, но погладила дочку по волосам и решила оставить в покое. С точки зрения матери, разбитое сердце было не самым страшным, что может приключиться с молодой девушкой, но чисто по-женски ей было Нину жаль.
Предоставленная самой себе Нина все думала и думала. Отчего так, почему именно в этот момент? Не врет ли ей Черный? Он не показался ей неискренним, когда говорил, но в нем все равно подспудно чувствовалась… что-то…
Итак… Волшебный мир, в котором она жила разрушился.
Однако, принимать вот так на веру слова Черного, ей казалось неправильно. Нина решила завтра же встретиться с Маринкой и расспросить ее обо всем.
Переносясь памятью в прошлое, Нина Степановна могла бы сказать, что с точки зрения ее сегодняшней все сделала бы по-другому. Никогда не стала бы…
Но… Тогда ей 16.
И то, что она чувствовала и делала, было единственно правильным. Так ей во всяком случае, казалось. Тот период жизни, если смотреть на него с высоты прожитых лет, можно было бы сравнить с какой-то безумной воронкой, в которую еще нещадно затягивали чувства, обстоятельства, поступки. Свои и не только.
Марина, с которой она встретилась после уроков и просила рассказать про Артема, узнать, есть правда ли в словах Черного, только отвела глаза. А потом довольно долго и путано объясняла. Что да. Нехорошая у него слава. Да, дружки. И да… женщины… Правда, заметила, что в последние пару месяцев он вел себя немного иначе. Ну, в смысле женщин…
У Нины было такое чувство, будто сердце вырезали и вытащили, но кровь почему-то не течет. Толкается наружу, но не течет.
— Спасибо, — прошептала она мертвыми губами.
Марина поморщилась, как-то съежилась и проговорила, глядя в сторону:
— Я думала ты знаешь… У нас все его знают. И эту компашку его…
Да уж… Компашка его была на всю школу известная. Легкое поведение среди девчонок в те времена не приветствовалось. Да и среди парней тоже. Еще эта фарца…
Когда они расставались, Марина озабоченно спросила:
— Слушай, а почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
Нина усмехнулась мрачно:
— Так, поговорила кое с кем. Глаза открыли.
— С кем? — пристально посмотрела на нее Марина.
— С Черным.
Подруга даже изменилась в лице.
— Нина… Ты с ним поосторожнее. Про него совсем такое рассказывают…
Да. Теперь она будет поосторожнее. Теперь она… будет… как же она теперь жить будет… Как…
Был май месяц, впереди маячили выпускные экзамены в 10 классе. А Нина не могла к ним готовиться. Была раздавлена полностью.
Звонил Черный, звал встретиться. Отказалась, сказала, к экзаменам готовится.
От Артема нет вестей. А сама и позвонить ему не могла, и жить без него не могла. Каждую минуту ждала, что придет и скажет, что… что любит… Мысли, что крутились в голове, были только о нем. Все о нем. Не верилось никак, что враз все может закончиться. Не укладывалось в голове. Она все время мысленно с ним разговаривала, доказывала, что он неправ! Неправ.
И ночной тот звонок телефонный не шел из памяти. Почему она тогда согласилась… Нельзя было соглашаться… Горько было сознавать, что привлекала она его, только пока была недоступной. А как же любовь? Как же ее любовь? Она что, ничего не значила? Не нужна была…
Вернуть бы сейчас то блаженное бесчувствие…
Вернуть бы то блаженное бесчувствие в котором был вчера ночью. Но жизнь наваливалась безжалостно жестоким похмельем и тупой режущей болью в сердце. Видеть Артем никого не хотел и не мог. Разумеется, ни в какую школу он сегодня не пошел, продрых почти до вечера. Пробуждение не было приятным, пробуждение снова макнуло его в вчерашнее.
Но на этот раз он все сделал правильно.
А она… Снова предала его, как тогда.
Перед глазами ее лицо, страх при виде его. Боялась? Значит, было за что?
Снова кулак врезается в стену. Боль в сбитых костяшках.
Черный… Тварь. Артем поклялся себе, что припомнит ему это.
Но он не даст повода смеяться над собой, он не покажет, как ему больно.
Ему все равно. Да, ему все равно.
С работы пришла мать. Неодобрительно скривилась. И прямо с порога начала, как заведенная. Надоела!