У дочери Боригарда Боннера был свой круг друзей, работа в благотворительном обществе, убийственный график светских мероприятий. Свободного времени почти не оставалось. Не говоря о присмотре за няней, экономкой и о других домашних заботах.

Ребекка не могла назвать себя счастливой женщиной, но довольной жизнью — определенно. До сих пор, независимо от поведения мужа, решение выйти замуж за Оливера Ланкастера она считала правильным.

Оливер происходил из хорошей, но обедневшей семьи, в то время как денежные Боннеры не могли похвастаться родословной. Благодаря этому союз считался очень удачным. Оливер открыл двери, которые до того были недоступны для ее отца и семьи. Очаровательный красавец всегда снисходительно относился к новой родне и неосмотрительным шагам жены.

Конечно, не последнюю роль играли деньги и престижная работа на ее отца. На самом деле, Оливер реально ничего не делал, хотя считался консультантом «Боннер Анлимитед». Он с трудом сдал выпускные экзамены и мало что мог предложить полезного. Когда требовалась помощь, Боригард привлекал лучшую команду юристов, которую только можно купить за деньги.

Оливера вполне устраивало получать деньги ни за что. Да и высокая должность никогда не вредила в светских кругах.

— Что? — услышала она требовательный вопрос мужа к телефонному собеседнику.

Ребекка задержала дыхание. Несколько последних дней Оливера что-то сильно беспокоило. Ни намеки, ни прямые вопросы, ни даже секс не помогли. Муж тщательно скрывал свои мысли.

Вот так от обыска его карманов она опустилась до подслушивания телефонных разговоров.

Оливер выругался. Ребекка слышала шаги супруга. Он всегда начинал ходить, когда возникали проблемы с ней или тестем.

— Какого черта он это делает? — воскликнул Оливер и, понизив голос, спросил: — Где он теперь?

Нахмурившись, Ребекка пыталась вычислить, кого муж имел в виду.

— Вот сукин сын! — снова разошелся Оливер.

Таким тоном и такими словами Ланкастер мог говорить только об одном человеке в мире — Боригарде Боннере.

Что опять отец натворил? Ребекка прикрыла глаза от облегчения, что Оливер всего лишь снова недоволен тестем.

— В Монтане? — переспросил муж.

Глаза Ребекки непроизвольно открылись.

— Какого черта его занесло в Монтану?

Отец в Монтане?

— Ты, наверное, шутишь? Проклятая Дикси!

Дикси?

Ее муж ушел к дальней стене комнаты, так что голос едва слышался. Бесшумно, словно кошка, она скользнула вдоль стен. Если ее поймают, это будет ужасно, а Оливер ненавидел неприятные сцены.

Голос звучал приглушенно, так что большинство слов было невозможно разобрать. Потом она услышала имя, которое заставило ее заледенеть.

Ченс Уокер.

Отец находился в Монтане, и это имело отношение к ее сестре Дикси и Ченсу?

Внезапно стало нечем дышать. Она не слышала имя Ченса несколько лет и совершенно о нем забыла. Ну, может не совершенно, но была уверена, что отец точно не вспоминал.

Какая же причина могла привести в Монтану отца и Дикси? И какое отношение ко всему этому имел Ченс Уокер?

— Не беспокойся, сделаю. До тех пор, пока это не мешает делу. Я тебе уже говорил, что ты можешь на меня рассчитывать. Нет, нет, я тебе доверяю. Ну, если ты говоришь, что это не проблема. Конечно. Если ты уверен.

Ребекку так трясло, что она еле дышала. Ченс Уокер! Кто бы мог подумать, что она снова услышит его имя. Вот и услышала. Навалилась тошнота от воспоминаний, какой выбор пришлось сделать много лет назад и почему.

Едва Оливер повесил трубку, Ребекка, быстро и, по возможности, бесшумно отступила вглубь коридора. Только не хватало, чтобы муж ее поймал за подслушиванием.


После того, как жаркий огонь заревел в камине, Ченс заметил плотный конверт, который бросил на стол. Еще не поздно позвонить Боннеру и отказаться от работы. Интуиция подсказывала, что старый пройдоха скрытничает. Если не солгал, то не рассказал всей правды.

Кляня почем зря и Боннера, и себя, Ченс подхватил пакет и вытряхнул самые свежие отчеты об операциях по кредитной карте Дикси Боннер. Поразительно, что можно достать за деньги. Самое простое — заполучить строго конфиденциальную информацию.

Задвинув подальше мысли о ненавистном клиенте, Ченс сосредоточился на распечатках. Предположим, Дикси симулирует похищение. Почему же тогда она использует собственную кредитную карту? Если только ее не принуждают.

Итак, на что тратились деньги. Совершенная бессмыслица. Ни одной машине заправка так часто не нужна. Если Дикси не глупая и не чокнутая, должна понимать, что оставляет за собой след.

Согласно бумагам дочь Боннера в первый раз заправилась в самой южной части штата, затем зигзагами пересекла половину Монтаны.

Боригард гавкнул. Ченс поднял голову от бумаг и поймал обвиняющий взгляд больших карих глаз.

— Прости, дружок.

Ченс отложил распечатки и направился в кухню, где на большой чугунной сковородке растопил полпачки масла и довел его до светло-коричневого цвета, после чего положил два огромных рибай-стейка. Когда мясо зашкворчало, он пару раз проколол вилкой крупную картофелину и сунул в микроволновку. Подумал о второй порции, но вместо этого достал и разложил на столе карту Монтаны. Прослеживая пункты, отмеченные в отчете, провел ломаную линию по городам штата: Алзада, Глендайв, Вулф-Поинт, Джордан, Раундап, Льюистаун, Биг-Санди, Форт-Бентон, Бельт.

Стейки уютно шипели. Пес не отрывал от них взгляда с удобного наблюдательного пункта напротив плиты. Ченс перевернул мясо на сковородке и картофелину в микроволновке, достал сметану, нарезал немного зеленого лука, нашел на дверце холодильника бутылку соуса к мясу — и все это время думал, какого черта вытворяют похитители Дикси Боннер.

И существовали ли похитители?

В любом случае, зигзаги по Монтане не имели никакого смысла. Почему бы не залечь? Подошел бы любой маленький городок, мотель в забытом богом месте или затерявшаяся в лесу хижина. Это если человек хочет спрятаться.

А если человек хочет, чтобы его нашли?

Ченс убрал сковородку с конфорки и выключил газ. Было слышно, как шипела картошка в микроволновке.

Боригард облизывался и бил хвостом по полу. Он внимательно наблюдал за каждым движением хозяина: вот тот порезал один стейк, поднял миску с пола и смахнул в нее кусочки мяса.

— Подожди минутку, пока остынет, — сказал Ченс, продолжая обдумывать свое последнее предположение.

Второй стейк он положил на тарелку, быстренько выхватил из микроволновки обжигающе горячую картофелину и неуклюже плюхнул ее рядом с мясом.

Пес беспокойно забегал по тесной кухне небольшого дома, то и дело подавая голос. Ченс проверил собачью порцию — остыла достаточно.

— Веселого Рождества, — поздравил он любимца и поставил миску на пол.

Боригард быстро расправился с угощением, затем вылизал посудину, гоняя ее по кухонному полу до тех пор, пока та не застряла в углу.

Ченс сделал глубокий надрез в картофелине и положил в него масло, сметану и горстку порезанного лука. Мысленно он продолжал отслеживать путь Дикси Боннер по Монтане. Нет, одного из них точно можно назвать ненормальным. Присев за стол и отрезав по кусочку стейка и картошки, он снова уткнулся в карту.

Дикси не пыталась скрыться. Она хотела, что бы ее нашли, и таким образом посылала кому-то сообщение.

Ченс ел свой праздничный ужин и хмурился. Что за изощренный ум мог придумать подобное? Хотя Дикси недаром носила фамилию Боннер.

Если он ничего не упустил, то направлялась она в его сторону. Ченс еще раз проанализировал маршрут по карте и убедился, что скоро встретится с Дикси.

Но почему он? Вряд ли она его помнила. Если только он единственный знакомый человек в Монтане, и если беглянка в отчаянии… Скорее всего, в холодные края Дикси привело что-то другое. Интересно что? И не находится ли разгадка на автоответчике в офисе? Эта мысль заставила Ченса разразиться проклятьями. Бесполезно ходить вокруг да около. Можно мучиться догадками всю ночь или сесть в машину, через проклятую снежную бурю доехать до офиса и прослушать записи.


Когда Оливер Ланкастер закончил разговор по телефону, то заметил скользнувшую по стене коридора тень. Он беззвучно выглянул за дверь и увидел, что его жена на цыпочках несется в холл. Смотрелось это достаточно комично, но Оливеру было не до смеха. Ребекка подслушивает? Мало что могло его так неприятно поразить. Не похоже на женщину, которая стремилась стать воплощением южной благопристойности.