– Потом… – хотел было снова начать я, но она засмеялась, бросила в меня пучком вырванной травы и мы начали бегать друг за другом. Продолжения рассказа о прошлом никогда не было, только обрывки каких-то отдельных, на то время важных фрагментов былой жизни.

Лето заканчивалось, и мы на какое-то время даже забыли, что впереди Танин отъезд. В сентябре ее родители забрали документы из школы. Она напросилась посещать занятия в качестве вольнослушателя, якобы чтобы не делать пробелов в знаниях, а на деле все понимали, что мы просто хотели подольше побыть вместе. И учителя, конечно, поняли нас: ни один из них не был против Тани.

Мы жили с комом в горле и как можно больше времени проводили вместе. Мне хотелось что-нибудь оставить ей после себя, чтобы она меня навсегда запомнила. Взяв денег, я уехал в город, чтобы купить ей медальон, в котором можно было разместить наши фотографии. Приехав, я осознал, что мне никто не поверит, что это мои деньги, и я могу просто попасть в милицию. Пришлось искать того, кто мог мне помочь. В Челябинске я пришел на Кировку и там стал высматривать кого-нибудь подходящего. Поскольку я был психотерапевтом, а изначально еще и социальным работником, я безупречно разбирался в людях и поэтому долго не мог определиться. Глупо было просить того, кто обманул бы. Вскоре я приметил одну женщину, она сидела одна, словно мысленно была совершенно в другом месте. Рядом с ней лежала сумка, из нее торчал край книги, по обложке я понял, что это С.Н. Лазарев «Диагностика кармы». В принципе, лучшего варианта не было. Сомнение вызывало лишь ее строгое выражение лица. Деваться было некуда, попытка не пытка. Я сел рядом с ней с той стороны, с которой не было сумки, чтобы она не подумала, что я хочу ее украсть.

– Вы верите в Бога? – спустя какое-то время, спокойно спросил я с легкой улыбкой. Но она меня не услышала. Я скривил губы. Затем легко подергал ее за рукав, чуть выше локтя, чтобы она не подумала, что я хочу украсть у нее часы. Она встрепенулась. Я понял, что прежний вопрос уже не актуален, и задал другой:

– Простите, вы мне не поможете?

– А? Да, в чем дело? – приходя в себя, спросила она.

– Я когда проходил мимо, то увидел, что у вас в сумке находится книга, – глядя ей прямо в глаза, сказал я.

– А, эта? Да, мне ее подруга посоветовала, но я ее не поняла. Так что вряд ли я смогу тебе чем-то помочь. Я и себе-то не могу.

– А давайте я помогу вам, а вы поможете мне? В этом ведь нет ничего сложного. К тому же, чтобы что-то понять, нужно быть открытым знанию.

Женщина озадаченно посмотрела на меня и ответила:

– Чем я могу помочь тебе, молодой человек?

– Давайте сначала я вам помогу? – предложил я. Таким образом, помогая ей, я ставил ее в положение должника, и у нее не было шансов мне отказать. Принцип «ты мне – я тебе».

– Ну, хорошо, – улыбнулась она, посмотрев вверх, а затем влево. Я знал, что когда человек смотрит влево, он вспоминает, а значит, я был на верном пути. До этого я убедился, что она не левша: она сидела, скрестив руки, и правая кисть смотрела вверх.

– Вот у меня все есть для семьи: деньги, престижная работа, сама недурна, но с мужчинами не везет. Требований особых не выдвигаю, но почему-то они меня обходят. Я и к гадалке ходила, и у психолога была, и у бабки, которая обещала «отшептать». Все бестолку… Вот такая у меня беда: все есть, чтобы была семья, а семьи нет.

Для меня ситуация была рядовой. Ходила не к тем, еще и психолог плохой попался, не смог найти правильный подход. В глубине души мне даже было смешно, потому что она думала, что говорит с обычным мальчиком, а на деле – с врачом подходящего профиля.

– А вы не старайтесь быть с мужчинами первой. Все ведь знают, что они любят быть первыми, так зачем им та женщина, которая будет их подавлять? Не говорите о том, кем работаете, оденьтесь простенько, когда будете гулять. Представьтесь обычной домовитой женщиной. Единицы мужчин могут быть с карьеристками, – забывшись, начал я ей объяснять. Она смотрела на меня и, кажется, все понимала.

– Мне психолог говорила что-то подобное, но я ее тогда не поняла. Надо же! Откуда ты это знаешь? – спросила она. Я понял, что сказать правду будет неимоверно глупо, и выдал самое реалистичное, что пришло на ум:

– У меня папа работает психологом. И я иногда слушаю, о чем он говорит с клиентами.

– Хм… – озадаченно произнесла она.

– Мне удалось вам помочь? – спросил я, чтобы получить подтверждение, а значит, и помощь в ответ.

– Да, удалось. Даже не ожидала.

– Я рад. А сейчас не могли бы вы помочь мне?

– Да, конечно, а что случилось? – ответила она.

– Дело в том, что у меня есть девушка, и мы любим друг друга, но ее родители решили уехать в другую страну. Она не может остаться, а я не могу уехать. Я решил, – опустив глаза, продолжил я, – что мне нужно сделать ей подарок, чтобы она обо мне помнила. У меня есть деньги, их мне мой отец давал за то, что я перенимал у него знания. Он решил так меня мотивировать. Но сейчас он уехал читать доклад в Казань, а мама болеет, и я боюсь, что мне просто не поверят, что это мои деньги, и вызовут милицию, а маме и так плохо, я бы не хотел ее дергать.

Женщина посмотрела на меня с умилением, у нее заблестели глаза, и в этот момент я понял, что еще немного – и она бы заплакала. Немного подумав, женщина сказала, что согласна помочь. Мы дошли до ювелирного магазина, по дороге я рассказал ей, что хочу купить кулон, где можно внутри разместить две фотографии. В магазине я быстро нашел то, что нужно: золотой кулон с камнями. Моя спутница, конечно, была удивлена, но ничего не сказала, пока мы были в магазине. Но спускаясь по лестнице, произнесла:

– А ты, видимо, ее сильно любишь, раз потратил столько денег на нее. Эх… меня бы кто-нибудь так любил!

Услышав это, я развернулся, поднялся на пару ступенек вверх и поцеловал ее в щеку.

– Спасибо вам, вы мне очень помогли. Надеюсь, у вас скоро все наладится!

Мы тепло распрощались друг с другом. Я уже ехал в автобусе и вспомнил, что в прошлой жизни она была моей пациенткой. У нее был маниакально-депрессивный психоз. Мне не удалось его вылечить, но я смог уменьшить симптоматику. Долго о таких вещах я не думал, чтобы не мучить себя переживаниями, поэтому по привычке начал думать о другом.

Благополучно добравшись до дома, я нашел две фотографии, вырезал лица, вставил их в кулон, написал небольшую записку, все это аккуратно упаковал в коробочку, которая продавалась с кулоном, и завернул ее в специальную подарочную пленку. Затем спрятал на сеновале до нужного времени, а сам, чтобы не мучить себя размышлениями и мечтами, лег пораньше спать.



Глава VI

Тане оставался один день до отъезда, и мы провели его вместе.

– Через какое-то время я найду тебя в интернете, в сети «Вконтакте» – позже ты узнаешь, что это, – сказал я ей. – Меня искать будет бесполезно, поэтому я сам тебя найду. Когда это произойдет – сложно сказать, но думаю, что года через два. Сейчас уже сложно вспомнить.

– Два года?! – растерянно переспросила она.

– Да, а пока мы будем друг другу писать, большего нам все равно не дано. Со временем будем созваниваться, но это будет очень дорого. Так что на звонки не стоит особо рассчитывать.

– А когда мы встретимся?

– Я не знаю, Танюш, – на выдохе сказал я. – Жизнь любовь не жалует.

– Почему так? Почему мы должны расстаться?

– Если б я знал …

Мы провели весь день вместе и под вечер были у нее дома. Сидели вместе с ее семьей, а потом она позвала меня за собой в комнату. В комнате был выключен свет. Она закрыла за мной дверь и начала целовать.

– Давай попробуем, – шепотом предложила она, запустив руки мне под футболку. На секунду я растерялся – много лет прошло после последнего секса. Затем собрался, поймал себя на мысли, что если она познает секс, то шансов, что она меня дождется, будет меньше.

– Нет, Тань, – убирая ее теплую руку из-под футболки, произнес я. – Оставим это на потом, когда встретимся снова. Маленькие мы еще.

– Нормальные мы! Кто знает, когда мы увидимся?! – возмутилась она. Я в свою очередь крепко обнял ее и прошептал ей на ушко: – Придет время, и мы сделаем это, а сейчас слишком рано.

Она долго не хотела соглашаться, но мне удалось ее уговорить. Стараясь сделать наш последний вечер красивым, мы зажгли свечи, укрылись теплым пледом, налили себе кофе с молоком и запели нашу песню: « Что происходит, друг? Ты спрятался от мира и не звонишь. И кто же теперь нас так рассмешит, как ты…»