Но потом мой взгляд упал на руку, лежавшую на том месте, где обычно спал Тэл. Я сразу увидела краешек розового шрама, который вгрызался в кожу с тыльной стороны запястья.
И перед моими глазами возникло лицо парня, о котором я совсем не хотела вспоминать в этот момент. Человека, из-за которого у меня появился этот шрам.
Будь он проклят! Я с трудом проглотила ком в горле. В этот момент ручка двери в спальню опустилась, я тут же схватилась за покрывало и с гулко бьющимся сердцем натянула его себе на плечи. Тэл вошел внутрь, в руках у него был поднос с домашними вафлями и апельсиновым соком. Вид еды меня обрадовал, но мне с трудом удалось улыбнуться. Ведь еще немного – и Тэл увидел бы меня голой в ярком утреннем свете. Наверное, я слишком расслабилась рядом с ним.
Тэл подошел к кровати. На нем были только синие хлопковые шорты от пижамы и очки, поднос он прижимал к плоскому животу. Сложно сказать, что выглядело соблазнительнее – вафли или то, что их обрамляло, и я едва сдержалась, чтобы не облизнуть губы.
Без сомнения, меня очень сильно влекло к Тэлу. Я начинала пылать при одном взгляде на него. Но дело тут не только в сексе. Мне просто нравилось быть рядом с ним. Мы так привыкли друг к другу, что могли спокойно молчать или заканчивать мысль, которую озвучивал кто-то из нас. Была ли это любовь? Я боялась задавать себе этот вопрос. Пока никто из нас не произнес тех слов, о которых мечтали все мои подруги, имевшие бойфрендов.
Удивительно, что хоть Тэл возбуждал меня, в сексе с ним мне чего-то не хватало. Без одежды он выглядел просто потрясающе, а когда в таком виде оказывался со мной в постели, у меня голова шла кругом. Да, секс был хорош, и я часто получала разрядку – порой очень сильную. Но даже после нее я чувствовала, что нашим отношениям не доставало чего-то неуловимого. Последнего пазла, который встал бы на свое место, и картина бы наконец сложилась в единое целое. Я просто не знала, что это было.
Может быть, все изменили бы три коротких слова, произнесенные вслух: «Я люблю тебя»?
Тэл поставил поднос на кровать и подал мне стакан с соком. Чтобы взять его, мне пришлось сесть.
– Не разлей, – сказала я, – а то Глория тебя убьет.
– Да ладно, – улыбнулся Тэл, отчего на его щеках появились ямочки, от которых мое сердце таяло всякий раз, когда я их видела. – Ей нравится стирать мои простыни.
Глория была домработницей Тэла. Да, именно так! Отец Тэла вместе с партнером владел очень крупной юридической фирмой, а мать имела мозги компьютерного гения и заработала целое состояние на продажах доткомов. Потому родители не только смогли купить сыну квартиру, когда он окончил третий курс юридического факультета, но и оплатили ему домработницу.
Тэл сел на кровать рядом с подносом. Я смотрела, как играют мышцы его рук, когда он сначала отрезал большой кусок вафли, потом наколол его на вилку и поднес к моему рту, держа вторую ладонь под угощением, чтобы не капнуть сиропом. Конечно, я не выдержала и открыла его. Вафля оказалась такой вкусной, что мои глаза сами закрылись, чтобы ничто не мешало мне наслаждаться десертом.
Но я чувствовала, как Тэл смотрит на меня. И знала, что его глаза светятся нежностью.
– Тэлкотт Кэрролл, – сказала я, когда наконец прожевала и посмотрела на него, – ты что, хочешь, чтобы я провела в твоей постели все утро?
Он откусил вафлю, медленно прожевал и лишь потом ответил, озорно улыбаясь мне:
– Да, именно так. Разве ты против? Сегодня воскресенье, и нам есть что отпраздновать.
Его оливково-зеленые глаза улыбались мне, и мое сердце растаяло. Я наклонилась, чтобы поцеловать Тэла, придерживая простыню на груди. Есть в такой позе было не очень удобно, и после долгого и неспешного поцелуя я попросила его кинуть мне какую-нибудь одежду. Тэл встал с кровати и нашел мою любимую – поношенную футболку серого цвета с логотипом гольф-школы «Веллингтон Лакросс» на груди. Я надела ее и потянулась, чувствуя приятную боль в ногах. Вчерашняя ночь была очень бурной, и они то оказывались высоко в воздухе, то широко раздвигались, когда я садилась сверху на Тэла. Мне вспомнились страстные стоны, которые издавали мы оба, и я почувствовала, что не прочь это повторить.
– Да, мне есть что праздновать, – сказала я. И вновь почувствовала радость и гордость, которые испытала, когда открыла письмо и прочитала, что меня зачислили в программу университета на степень доктора психологических наук. Если я ее получу, то смогу работать с женщинами, которые ненавидят свое тело так же сильно, как в прошлом ненавидела его я. К счастью, мои комплексы повлекли за собой не только депрессию, но и успехи в учебе.
– Значит, будем праздновать, – пробормотал Тэл.
Он отодвинул в сторону поднос, оперся руками о матрас по обе стороны от меня и стал продвигаться к моим губам. Я улыбнулась и легла на спину, продолжая прижимать простыню к груди. Тэл накрыл поцелуем мой рот и опустился на меня сверху. В этот момент наши зубы стукнулись друг о друга, и мы рассмеялись.
– Видишь? – сказал он, убирая с моих глаз прядь волнистых волос карамельного цвета. – Даже когда мы неуклюжие, это все равно сексуально.
Одной рукой Тэл обнял меня за талию, а другой обхватил бедра и прижал к себе своим фирменным движением, которое мне очень нравилось. Он опять начал целовать меня. Несколько минут я просто наслаждалась его теплыми губами, тем, как пальцы Тэла нежно зарывались мне в волосы, как наши языки касались друг друга. Потом он прижался лбом к моему виску и издал счастливый, похожий на мурлыканье, звук. Боже, Тэл был таким сексуальным! Я хотела еще поцелуев, потому взяла его лицо в ладони и попробовала притянуть губы Тэла к своим. Но оказалось, у него имелись другие планы.
– Анна. – Когда Тэл произносил мое имя таким тоном, я теряла над собой контроль. И он прекрасно знал об этом. – Ты еще два года будешь учиться в университете. И я тоже. А мне так одиноко в этой квартире.
– Но я же почти всегда с тобой.
– О том и речь. Почему бы тебе не переехать ко мне? К тому же я помню, что через два месяца у тебя заканчивается срок аренды.
Даже если бы я и хотела скрыть изумление, то не смогла бы. Мои глаза округлились, и я села на кровати, продолжая прижимать покрывало к груди. Сердце опять бешено заколотилось. Я никак не могла успокоиться, и это мне совсем не нравилось.
– Ты хочешь, чтобы мы стали жить вместе, – почему-то шепотом проговорила я. Это был не вопрос. Я никак не могла поверить, что Тэл правда предложил мне такое.
Моя реакция его, похоже, не удивила. Не отводя от меня глаз, он сказал:
– Я не жду ответа прямо сейчас. Просто прошу тебя подумать об этом.
Вдруг нежный свет в спальне стал неприятно горячим. Слова Тэла испугали меня так же сильно, как испугал бы секс при свете. Мне надо было срочно отвлечься, иначе утро могло закончиться панической атакой. Я стала лихорадочно вспоминать, нет ли у меня сегодня каких-то занятий или, может, встречи с подругой в кафе. И действительно вспомнила важную вещь:
– Черт! Совсем вылетело из головы – у меня в два часа концерт!
Я с детства играла на гитаре, пела свои и чужие песни. А выступать в одном из кафе университета мне предложил мой психотерапевт. Это был один из способов поднять себе самооценку, после того что случилось в прошлом году. Она и раньше была почти на нуле, и очень жаль, что только настоящая катастрофа заставила меня обратить на это внимание. Если бы я больше любила себя и свое тело, то не допустила бы такой страшной развязки… Тут я заметила, что опять начинаю обвинять себя, и выключила голос критика. А потом перевела дыхание и услышала другой голос – моего терапевта, который говорил, что сейчас на меня много чего свалилось и надо решать проблемы по одной, а не все сразу.
Наблюдавший за мной Тэл коротко рассмеялся. Я уже довольно хорошо знала его, чтобы понять – так он пытался скрыть волнение. Мне хотелось побить себя за то, что я причиняю ему боль, но я не могла представить, как буду жить с Тэлом, если не уверена, люблю его или нет. А разрешить себе это чувство я смогу только после того, как он узнает обо мне все. Для такого шага требовалась немалая смелость. Пока же я ужасно боялась, что Тэл отвернется от меня, когда узнает, в чем я ему лгала.
На утро после нашей первой ночи, когда мы лежали рядом в кровати, я подперла голову рукой. Проклятый шрам оказался прямо перед глазами Тэла. Мой ангел повел себя очень вежливо и спокойно, но было видно, что он удивился. И немного испугался. Все знают, что розовые шрамы – недавние. В конце концов Тэл спросил, откуда он у меня. Конечно, сделал он это очень тактично, но его взгляд продолжал скользить по рваной линии на запястье, и от него мне становилось все хуже.