А Дина думала о том, что было бы ужасно умереть здесь. Не увидев леса, цветов. Не увидев снега. Это что же тогда получается – она так и не смогла вырваться из клетки?..
– Пожалуйста… – пробормотала она, ощущая, как рот заполняется неприятным, железистым вкусом. Вкусом крови. – Увези меня отсюда… пожалуйста!
Стрелять на ходу из автомата было неудобно. Парой выстрелов Руслан попытался выбить лобовое стекло, затем прикладом выдолбил перед собой нечто вроде окна.
Теперь пыль летела ему прямо в лицо, но зато можно было одной рукой придерживать руль, а другой стрелять.
Машина, в которой ехала его жена, находилась довольно-таки далеко. Но Руслан гнал и скоро уже мог разглядеть затылок Дины. Вот она обернулась…
Да, это она, его жена, – вон, сидит рядом с водителем. О Раевском Руслан сейчас не думал – только о Дине. О том, что невозможно ее просто отпустить. Невозможно расстаться с ней.
Любовь это или ненависть – Руслан не знал. Слова такого в языке не существовало, которое могло бы объяснить, описать его чувство к Дине.
Только оказалось оно, это чувство, сильнее всех доводов рассудка.
Руслан всю жизнь был человеком бесстрашным, даже рисковым. Ему нравилось испытывать судьбу, идти поперек течения. Но глупым он не был, всегда просчитывал результат, не затевал ничего очертя голову. На амбразуры старался не лезть, действия свои продумывал и даже контрабандой занялся не от безнадеги, а точно зная, что у него все получится. Овчинка стоит выделки.
И он еще всегда осуждал людей, которые позволяли себе делать очевидные глупости. Ну как можно, например, при всех, среди бела дня, совершить преступление, чтобы потом незамедлительно попасть в руки закона?
Или как можно поддаться чувствам и плюнуть в морду начальству, прекрасно зная, что начальство подобных выходок никогда не простит? Или как повернуться к своему врагу спиной? Да пусть он, враг твой, хоть сто раз клянется, что плохого тебе не сделает, – все равно поворачиваться – нельзя.
Разум всегда должен главенствовать над эмоциями. Адекватный человек обязан просчитывать свои поступки на несколько ходов вперед. Да, можно слабину дать, можно поддаться чувствам, – но только тогда, когда последствий не будет.
Убивать изменщицу Дину – глупо и неразумно. Посадят же потом. Сломать ей руку – запросто. Ничего не сделают. А зато как приятно – видеть ее мучения…
Вот этим умный человек и отличается от дурака – что, во-первых, не попадется просто так, и, во-вторых, самолюбие свое потешить сможет.
Но тогда зачем Руслан едет сейчас за Диной? Зачем стреляет? И это вместо того, чтобы оправдываться перед Батей, продумывать себе отходные маневры… Зачем усугубляет свое и без того шаткое положение?
Дина. Вот ответ на все вопросы. Дина.
– Дина-а!.. – заорал Руслан и нажал на спусковой крючок. Короткая очередь.
Оказывается, есть вещи, которые сильнее человека. Пусть он в тюрьму попадет… Не страшно. Страшнее, если Дина сейчас ускользнет. Страшнее, если она сбежит и будет потом жить со своим гонщиком долго и счастливо.
Вот это – страшнее всего. Страшнее любого наказания, которое могут придумать люди.
Руслан еще раз выстрелил. Попасть на ходу, да еще с такого расстояния было почти невозможно. «Надо в бензобак целиться…»
Он опять нажал на спусковой крючок и вдруг увидел, как Дина дернулась, головой нырнула куда-то вперед. Попал?
Еще минута – и голова Дины завалилась набок – словно женщина устала, решила поспать. Попал все-таки!
Руслан возликовал. Расстояние между ним и машиной гонщика постепенно сокращалось.
Она сидела, закрыв глаза, безвольно свесив голову, и из уголка губ у нее стекала струйка крови. Куда именно ранил Дину Руслан и насколько серьезным было это ранение – разобраться сейчас не представлялось возможным.
Перед Никитой стояла одна задача – оторваться от Руслана и как можно быстрее добраться до районного центра. Там больница, там Дине должны помочь… Конечно, доктор Курбатов – кудесник, но и в районном центре есть специалисты. И медицинская база лучше. Недаром же Никиту собирались перебросить туда на вертолете после аварии.
После долгого перерыва навыки гонщика возвращались к Никите не сразу. Он еще не понимал пока, насколько послушно его тело, насколько послушна «Ласточка»… Да, ее тоже починили, залатали, но каков теперь предел ее возможностей? Неизвестно…
Одно дело – спокойно ехать до пункта назначения, другое – мчаться наперегонки со смертью.
Что же касается человека, который сейчас преследовал их, то машина у Руслана была отличная, и он прекрасно с ней управлялся.
В принципе и Руслан, и Никита оказались сейчас на равных.
Опять короткая автоматная очередь.
Что-то просвистело возле виска, на лобовом стекле образовалась небольшая круглая дырочка – пуля пролетела через весь салон… Либо Руслан сейчас ранит Никиту, либо очередная пуля опять попадет в Дину. И добьет ее. Либо третий вариант – машина просто взлетит на воздух, если пуля попадет в бензобак, например.
И тогда Никита решил рискнуть.
Он резко повернул руль и свернул с дороги. Бугристая, потрескавшаяся серая земля. Порыжелые от зноя кустарники… Такыр – глинистая пустыня! Именно здесь, а не на относительно ровной щебенке, Никита был сильнее. Бездорожье – его стихия.
Так и случилось.
Руслан уже не стрелял. Тут надо было держать руль двумя руками, все время вперед смотреть…
Камни. Русло пересохшей реки. Обнажившаяся, потрескавшаяся земля. Потом – низина, бугры и кочки, присыпанные песком.
Рельеф местности был непростым, на большой скорости ехать по нему мог только профессионал. Но и Руслан, проживший в этих местах много лет, не стушевался, продолжал вести машину, хоть и не стрелял уже больше…
– Дина. Дина, ты как?
Она молчала, только голова ее безвольно подрагивала при движении.
– Дина, ты держись. Я тебя прошу – не сдавайся. Вот увидишь – все будет хорошо, – выкручивая руль, упрямо твердил Никита. – Я отвезу тебя в свой город. Ярославль! Он красивый, но не такой шумный, как, например, Москва… Будем там жить. Ты – хочешь работай, хочешь нет… Как тебе удобно. Скрипку тебе купим. Пальчики твои заживут. Ты будешь играть! Ты же такая, такая… Ты у меня такая необыкновенная! У нас все будет. Все. На лето – на дачу мою поедем, от бабки осталась… Я ее отремонтирую, дачу. Там зелень, цветы… Много цветов! Река рядом. Широкая-широкая. У нас будут дети. Да, у нас будут дети! – грозно заорал он, глядя в зеркало заднего вида – там маячил внедорожник Руслана. – Целых двое. А то и трое! И мы с тобой будем жить долго и счастливо. Долго и счастливо! И мы с тобой умрем в один день. И этот день, Дина… Этот день наступит очень не скоро, Дина!..
Никита замолчал. Говорить он уже не мог. Сжав губы, глядел вперед. Он превратился в слух. В зрение. Он видел и слышал все. Он ощущал движение, то, как крутились колеса, преодолевая препятствия.
Это волшебное, странное состояние вдруг вернулось к нему. Когда ощущаешь время и пространство одновременно. И когда время начинает побеждать это самое пространство.
Он и его «Ласточка» – внезапно превратились в единое целое.
В машину времени, рвущуюся туда, в будущее. Именно с таким ощущением Никита побеждал раньше, участвуя в ралли.
Но и Руслан не думал отставать!
Скоро рельеф местности начал меняться.
Выжженная потрескавшаяся земля сменилась песчаным пейзажем. Пески – самое тяжелое препятствие для гонщика. Чуть что не рассчитаешь – завязнешь в них. Никита шел на явный риск. Надо было рискнуть, чтобы окончательно оторваться от Руслана.
Раевский сознательно направлял «Ласточку» к песчаным дюнам. Штурмуя дюну, нужно набрать такой ход, чтобы выйти на ее гребень с максимальной скоростью, быстро осмотреться на вершине, махнуть вниз в направлении следующей дюны по наиболее пологой траектории. Будет ход больше, чем нужно, – машина прыгнет вперед и штопором – вниз. Чуть меньше газа – зароешься на подъеме.
Вверх. Вниз. Вперед. Газ.
«Ласточка» вполне оправдала свое имя. Она летела по песчаным дюнам легко и быстро, словно не было для нее земного притяжения.
Всю жизнь Никита готовился к этой гонке. Именно к ней…
Вверх. Вниз. Вперед. Газ…
Пот тек у Никиты по лицу, разъедал глаза. Солнце светило прямо в лобовое стекло. Быстрее. Еще быстрее. Быстрее самого времени!