Сандра Смит - Песнь мечты

Медленно он отступил в противоположный угол пещеры. Отказ причинил боль, но она знала, что он понял силу ее чар.

С минимальным усилием она могла дотянуться до него. Почувствовать исходящую от него силу. Ощутить солоноватый мужской запах его кожи. Ее пальцы разжались, когда она судорожно вздохнула.

Ее пробрала дрожь, но она не шевелилась. Ей хотелось сесть рядом с ним и уткнуться в его грудь. Но она знала, что он не одобрит ее. Оставалось еще слишком много такого, что нужно было решить, прежде чем они смогли бы дать себе волю в таком сильном чувстве.

Она дрожащими пальцами положила цепочку в карман, подобрала флейту и снова поднесла ее к губам.

Убаюкивающей напевной мелодией она выражала едва сдерживаемые чувства. Когда она прекратила игру, то услышала его ровное дыхание. Но она знала, что он не спит. Она тоже не заснет. Она выглянула из пещеры, увидев плавное и величавое движение звезд, и погладила пальцами самородок. Собрав всю свою волю и знания, которыми ее вооружил Большой Хозяин, она приготовилась встретить томительные часы ночи. И еще ей предстояло встретить рассвет.

Время ползло медленно. Наконец вода стала отступать. Непосредственно перед рассветом скорбный вой койота эхом отозвался от стен каньона. Его крик успокоил Осень. Когда другие из стаи ответили койоту, Осень сама себе улыбнулась. Ее родственники сказали бы, что духи присматривают за ней и защищают ее. Ее удивил голос Джесса, когда он заговорил со своего темного места.

– Наводнение не нарушило хода жизни койотов. Они знай свое…

– Да, воют себе на Создателя, – поняла его мысль Осень.

Он сдвинулся, чтобы размять затекшие мускулы, и объяснил:

– Ты, наверное, знаешь историю о том, почему койоты воют ночью на звезды?

Навахи знали много историй о койотах. Они передавали их детям, чтобы дать им представления о морали и об иерархии ценностей.

– Да, я слышала ее.

Ботинки Джесса скрипнули на песчанике, когда он пошевелился. Она теперь явно могла видеть его улыбку. И это дало ей возможность расслабиться.

Еще несколько криков отразилось от стен каньона, когда койоты снова завыли.

В ее тоне послышалось лукавство, когда она сказала:

– Слышишь стрекотание сверчков? Они просят тебя рассказать эту историю.

– Сомневаюсь. Ты разве не знаешь, что историю о койотах рассказывают только зимой?

– А тебя не расстроит, если я расскажу эту сказку?

Джесс так долго колебался, что она подумала и решила, что он возражает. Наконец он согласился тоном, который скорее был похож на ворчание. И тогда Осень откинулась на стену пещеры, чтобы рассказать легенду. Закрыв глаза, она старалась подражать своему деду.

– Раньше верили, что вначале, когда вселенная была только создана, звезд не было. Люди обратились к Создателю – жаловались, что ночью нет огней, и они всегда теряют дорогу.

– Это действительно могло создать массу проблем, – вставил Джесс, хохотнув.

Его смех расковал ее. В нем не было насмешки – только радость и наслаждение. Это подогрело старания Осени.

– Создатель животных велел им пойти к реке и собрать блестящие камешки. Он взял один камень сам и поместил его на небе, назвав его звездой. И сказал, что это будет Путеводная звезда, и она будет неподвижна. Таким путем вы всегда сможете найти дорогу домой.

– Это Северная звезда, – прервал ее Джесс.

– Возможно, это относится к ней – к звезде, которую он так назвал. – Осень посмотрела на исчезающие звезды, прежде чем продолжить. – Потом Создатель приказал каждому животному бросать переливающиеся камни в небо и рисовать картины самих себя. Все животные принялись за работу, но меньшие не смогли принести достаточно камней, чтобы закончить свои картины. Тогда Создатель дал койоту большой мешок камней, чтобы закончить эти картины. И попросил его помочь маленьким животным.

– Ну и как – помог он? – Это был подходящий вопрос.

– Нет… Койот оказался нетерпеливым и начал бросать камни в небо кое-как, а потом и вовсе бросил это занятие. Вот почему некоторые созвездия незакончены и не имеют ясного рисунка.

– Это напоминает мне некоторых людей, которых я знаю. Они не выполняют свою работу так, как им следовало бы.

Она не обратила внимания на его замечание, решив, что оно, должно быть, относится к его работникам на ранчо.

– Сделав все это, койот понял, что он позабыл о своей собственной картине, но камней уже не осталось… И с тех пор койот все время будет выть на звезды – потому что нет в небе его картины…

Снова Джесс сдвинулся, чтобы выглянуть из пещеры.

– Я думаю, что тоже скоро завою.

– Почему?

Она пододвинулась к нему и стала созерцать убывающую ночь. Перемена позы успокоила боль в ее затекших мускулах.

– Потому что, как тот койот, я не имею того, что хочу…

Она посмотрела вниз на отступающую воду и тряхнула головой.

– Пройдет еще какое-то время, прежде чем мы сможем выбраться отсюда. Если даже вода уйдет, остается опасность зыбучих песков. Нам придется ждать, пока все подсохнет.

– Это не то, что я имел в виду.

В его голосе послышалась странная нота, и с помощью предрассветного света Осень сумела увидеть его глаза. Было ли в его взгляде желание? Неожиданно она почувствовала, что вся как в огне. У нее перехватило дыхание, и она едва выговорила.

– Нас ждет вкусный завтрак.

– Это хорошо, но мне нужно больше.

Он сам себя ненавидел за это. Возможно, виной тому было близкое дыхание смерти или их невольная близость в пещере – он не знал. Но все его чувства требовали одного – он хотел, чтобы Осень оказалась в его объятиях.

Разговор о Марии немного помог ему. Воспоминания о зверстве, совершенном в резервации бандитами, ненадолго вернул его в прошлое. Но мысли об этом отступали, когда перед его внутренним взором вставал образ тела Осени рядом с ним, обнаженной и отдающейся ему…

– Бог меня простит, – пробормотал он, пододвигаясь к ней, – но я хочу тебя.

Она отпрянула назад. Он наступал, пока она не уперлась в стену. Он склонился над ней, глядя на ее рот, словно мог заставить открыть его взглядом.

– Да, – наконец прошептала она. – Я тоже хочу тебя.

Ее руки обхватили его за плечи, как будто они имели свою собственную волю. Его губы прижались к ее губам, и прежде чем он снова ее поцеловал, она ответила на его поцелуй с жаром, который тлел в ней всю ночь.

Неожиданно все перестало иметь для них значение – подорванные развалины, наводнение, наркотики… Он не мог думать. Он больше не мог сопротивляться. Все его чувства жаждали одного – ощутить ее.

– Обними меня! – попросила она.

Пещера поплыла кругами. Снаружи начал сочиться свет. Но Джесс едва замечал это. Все его тело стремилось к женщине, которую он держал в руках. Прошедшая ночь была пыткой, когда он боролся со своими мыслями – в течение долгих часов. Ему бы не нужно заниматься любовью сейчас, и тем более – с ней. Но он больше не мог удерживать себя – слишком велик был соблазн. И теперь, когда она в его объятиях, он оказался опутанным серебристой паутиной ее волос.

Его пальцы скользили вдоль изгибов ее тела. Ему приходилось бороться с собой, чтобы продолжать касаться ее нежно. Ему хотелось дать волю первобытной силе, таившейся в нем. Удары ее сердца громом отдавались в его ушах…

Неожиданно она задохнулась. Озабоченный, он поднял голову и постарался заглянуть ей в глаза. Что было не так? Потом он услышал. Это был не стук громко бившегося сердца. Это было что-то другое. Мотор – и звук его приближался.

Осень оттолкнула Джесса и принялась расправлять рубашку. Он стоял перед ней на коленях, молча, глядя ей в глаза. Она поколебалась и позволила ему увидеть неровное колыхание своей груди, выдававшей ее чувства. На него было больно смотреть. Ему пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы укротить свою неутоленную страсть…

Она сделала несколько шагов и провела ладонью по его щеке. Его мускулы напряглись, он собрал всю свою волю.

– Это вертолет. Они ищут нас, – мягко проговорила она.

Он вздрогнул и глубоко вздохнул. Потом прижал к губам ее ладонь и поцеловал.

Реальный мир с его проблемами приближался с каждым оборотом винта вертолета. Стоя и глядя, как он приближается, Джесс всеми силами старался вернуться в норму. Здравый смысл подсказывал, что он должен благодарить судьбу за то, что она нарушила их уединение. Слишком много оборванных концов пришлось бы связывать, а если учесть первоначальное его подозрение, то узлы выходили ненадежными, весьма непрочными. Он не мог позволить себе всего этого, занимаясь такой работой.