Мужчина слегка ослабил хватку на её горле и прошептал на ухо:
— Вот и умничка. Поставь сумку на крышу машины, только не надо резких движений.
Ева беспрекословно выполнила распоряжение.
— А теперь закрой глазки и считай до двадцати, если не хочешь, чтобы я тебя нашел и немного подпортил красивое личико…
Девушка немного расслабилась, когда он убрал локоть с её затылка, а в следующую секунду почувствовала, как по щеке скользит что-то холодное. Осторожно скосив глаза, Ева увидела узкое блестящее лезвие, которым он провел вдоль её скулы.
— Я не буду смотреть, — шепотом пообещала она, зажмуриваясь и с трудом проглатывая ком в горле.
— Молодец, хорошая девочка.
Легкий шорох и то самое ощущение, заставившее Еву насторожиться ещё перед нападением, исчезло.
Она честно досчитала до двадцати и после этого, все ещё не оглядываясь, достала ключи из кармана пальто и села в машину. Только закрывшись изнутри, она позволила себе осмотреть стоянку. Никого. Лишь изредка проезжающие по улице машины и стая ворон, которая все никак не могла поделить ветки липы, растущей перед входом в офисный центр.
Слегка подрагивающими руками Ева вынула айфон из внутреннего кармана — 19–38. С тех пор, как она вышла из здания, прошло ровно пять минут, а ей показалось, что минуло несколько дней. Адреналин, все ещё гуляющий в крови, заставил её стукнуть по рулю рукой и зарычать сквозь сжатые зубы.
Похоже, что началось…
«Нужно предупредить Стаса, чтобы увез куда-нибудь Линку», — отстраненно думала она, выруливая на проспект. «Ехать в таком виде к ним нельзя, значит…»
Матвеев ответил после третьего гудка.
— Привет.
— И тебе не хворать. Лина рядом?
— Нет. Я сейчас домой еду.
— Подожди! Ты сейчас где именно? — уточнила Ева, притормаживая на светофоре.
— Через пять минут буду на площади. У тебя что-то случилось?
— Можно и так сказать. Остановись возле «Детского мира», я подъеду минут через десять. Это срочно.
— Понял, — отозвался Стас. — Жду.
Когда Ева появилась возле магазина-мечты всех советских детей, знакомая Мазда СX-9, уже стояла там. Девушка на минуту замешкалась, чтобы замотать шарфом шею, расцвеченную красными пятнами и, задержав дыхание, мысленно попросила себя успокоиться. Но настолько ушла в самоуспокоение, что подпрыгнула, когда раздался стук в окно пассажирской двери. И только увидев, что в её лубяную избушку ломится не подлый враг, а все лишь Стас, щелкнула замком.
— Привет ещё раз. Что у тебя стряслось? — Стас уселся на пассажирское сиденье и по-собачьи стряхнул подтаивающие снежинки с волос. — Что за срочность?
— Мне сегодня первый звоночек был, — Ева и сама поразилась, насколько нормально звучал её голос.
Матвеев перестал отряхиваться, как сенбернар после купания.
— Что именно и как произошло?
Девушка коротко и по существу пересказала произошедшее, не вдаваясь в особые подробности.
— … а потом позвонила тебе, — закончила она, не сводя зачарованного взгляда с собственных рук, лежащих на руле. Удивительно, но пальцы совершенно не дрожали.
— Показывай ногу, — Стас дернул её за локоть, чтобы отвлечь от глубокомысленного любования собственным маникюром.
— Не надо, просто подвернула, — отмахнулась Ева, но, зная по личным наблюдениям и рассказам сестры, степень упрямства Матвеева, со вздохом развернулась, и протянула ему свою ногу. Стас осторожно стянул сапог и начал прощупывать сустав.
— Вывиха нет точно, перелома, скорее всего, тоже. А вот связки наверняка потянуты. Нужно съездить в травму, чтобы исключили разрыв. Давай сейчас отвезу, только Лину предупрежу, что задерживаюсь.
— Нет! Не нужно меня никуда везти, сама завтра утречком доковыляю, — встрепенулась Ева. — Я тебе и позвонила только затем, чтобы попросить — переедете на пару недель к нашим. Если меня прямо на улице, можно сказать, на глазах изумленных прохожих, отловили, то её и подавно одну оставлять нельзя.
— На этот счет можешь даже не думать, — отмахнулся Стас. — Я её к отцу отвезу. Извини, конечно, но с вашей бабкой, она, может, преждевременно и не родит, зато я — запросто. А у папы дом на охраняемой территории, и там сейчас почти безвылазно Лариса сидит.
— А Лариса это?..
— Это моя почти мачеха. Хорошая женщина, и с Линой они ладят. Как раз и присмотрит, и развлечет, — ответил он и задумался. — А с чего ты взяла, что это тебя предупреждали? Может, банальный гоп-стоп?
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Какой нарик, если пошел на такое, оставит украшения и не попросит вывернуть карманы? У меня в ушах белое золото с бриллиантами, а маргинальные субъекты в дорогих цацках разбираются лучше многих ювелиров … — Ева вытащила из бардачка сигареты и, не обращая внимания на укоризненный взгляд Матвеева, закурила. — Его интересовала именно сумка. Почему?
— Потому что, если у тебя какие-нибудь документы с собой, то, скорее всего, в ней. Вспоминай, кому ещё, кроме Пахомова, в последнее время на больной мозоли потопталась.
— Многим, — призналась Ева, выдыхая густой ароматный дым. — Начиная от собственных клиентов и заканчивая начальством. Опять-таки, моим.
— Талантливая девочка, — кивнул Стас. — Ладно, мы тут можем до утра гадать, кто и за что на тебя зуб заимел. Может, переночуешь сегодня у нас?
Агеева только молча отрицательно покачала головой.
— Точно? Заявлять будешь?
Ева послала ему укоризненный взгляд:
— У меня там все равно ничего особо ценного не было. В банк уже позвонила, карты заблокировала. С собой были только копии документов, оригиналы я из кабинета не выношу. Телефон был на мне, а остальное не жалко, пусть останется ему на бедность.
— Понятно. Тогда поезжай впереди, до дома тебя провожу, — закончил разговор Стас, выбираясь из теплого, хоть и прокуренного салона в стылый декабрьский вечер.
До дома Агеевой они добрались без приключений, что, в принципе, было понятно — сколько ж можно, в конце концов?! Ни на лестнице, ни на площадке тоже никого не было, а Ева ещё раз похвалила себя за то, что после той самой ночи разгула пьяной нечисти, — то есть Линкиного двадцатиоднолетия, в результате которого сестра была обязана отработать светскую повинность в компании Стаса, — навсегда зареклась прятать ключи в сумку и носила их только в карманах.
В самой квартире их поджидал только один злоумышленник — Степан, который, в отсутствие хозяйки развлекся тем, что залез на шкаф и сбросил с него жутко дорогую и стильную икебану, подаренную сотрудниками, не иначе как прознавшими, что Ева ненавидит неживые цветы. Композиция удачно собирала пыль уже несколько месяцев, и теперь остатки былого великолепия неприглядной соломенной трухой покрывали ковер, кровать и даже подоконник.
— Ыыыыы… — смогла выдавить Ева, когда увидела, во что домашний любимец превратил её спальню.
— Ну, здравствуй, сенокос, — поддержал её Стас, предусмотрительно не приближаясь к самому Степану. У них с котом был взаимный пакт о ненападении, который они заключили после того, как мохнатая тварь перегрызла ему шнурки на ботинках, а Стас за это устроил Степе «крещение» — троекратно окунул в ванну, наполненную ледяной водой.
— Не знаешь, из него шапка получится? — Ева кивнула на притихшее животное, клубком свернувшееся под пуфиком и делающее вид, что спит. И только один слегка приоткрытый янтарный глаз сканировал помещение, как луч маяка — пролив в поисках контрабандистов.
— Если только муфточка, и то облезлая, — хмыкнул Стас. — Телефон держи под рукой, если что — сразу звони или мне, или охране. Ментам пока объяснишь, что ты от них, собственно, хочешь, успеют прибить несколько раз.
— Ты умеешь обнадежить, — буркнула Ева, пробираясь к кровати и стряхивая мелкое сено с покрывала. — Езжай уже, тебя там Линка заждалась. Если что — позвоню. Если меня все-таки прибьют — явлюсь тебе призраком и назову имя убивца.
— Не смешно, — раздраженно передернул плечами Стас. — Тебе бы уехать хотя бы на несколько дней. Есть сейчас срочные дела?
— Кроме уборки квартиры и удушения кота? Нет.
— Вот именно. Съезди куда-нибудь, отдохни. Главное, пока глаза не мозоль. Авось, к тому времени, как ты вернешься, кто-нибудь добрый прибьет твоего начальника, а там и надобность в твоих услугах отпадет.