— Представь себе, я знаю, как это называется, — он провел кончиками пальцев от ключицы до края лифа. — И что с ним делать — тоже…
Ева уже приготовила ехидный вопрос, уточняющий только что сказанное, но Денис, предугадав её действия, одним движением приподнял, прижал спиной к зеркалу и зажал рот поцелуем. Более рациональная часть девушки возмутилась такой беспардонностью, зато все, что отвечало за женское коварство и логику, удовлетворенно вздохнуло. Не зря все-таки в полуголом виде на люди выбегала… Но скоро и эти мысли покинули Еву, даже не попрощавшись.
Горячие твердые губы, с силой ласкавшие её рот на секунду сместились на скулу, а потом вернулись обратно. Почему-то не получалось сосредоточиться больше ни на чем, кроме ощущения, как Денис посасывает и легко прикусывает её язык. А надо бы, учитывая, где они находились. Кто-то отдернул ширму но, не отрываясь от процесса, мужчина угрожающе рыкнул, и занавеска вернулась на место. С трудом оторвавшись от её вспухших и покрасневших губ, Денис прижался лбом к виску Евы.
— Черт… Как же все не вовремя… — в низком хриплом шепоте девушка едва узнала обычно спокойный и насмешливый голос Романовского. — И совершенно не к месту.
— Я тебе не доверяю, — вполголоса поддержала его Ева, продолжая легко поглаживать короткие волосы на его затылке. Зеркало приятно холодило разгоряченную кожу спины, а горячее дыхание мужчины, шевелящее завитки волос на шее, заставляло покрываться мурашками.
— Я тебе — тоже, — в уже более знакомом голосе явно прозвучала улыбка.
— Тогда все в порядке. Хоть с этим проблем не будет…
— Проблемы все равно будут.
— Куда ж без них, — кивнула девушка, пытаясь осторожно отодвинуться. Но оттолкнуть Дениса она бы при всем желании не смогла, а, упираясь лопатками в стекло, больше путей отступления не имела. — Можно просьбу?
— Смотря какую, — он немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. В полутьме зрачки девушки были такими широкими, что почти перекрывали янтарную радужку. Она провокационно провела язычком по припухшим губам и, почти прижавшись ими ко рту Дениса, прошептала:
— Я очень польщена такой реакцией, но если ты думаешь, что поцеловав разок в пыльной подсобке и пощупав за попу… Кстати, убери руки, а то мне немного неудобно! Так вот, мне не 16 лет, чтобы после такого пасть жертвой твоих чар и рассказать все свои секреты, как на духу. Давай ты перестанешь изображать из себя ревнивого мачо, а я постараюсь избегать опасности?
Ещё не закончив свою прочувствованную речь, Ева поняла, что немного переборщила. У Дениса стало такое многообещающее выражение лица, что девушка невольно вспомнила его заверения о богатой фантазии.
— Просить ты можешь, — он склонился ещё ниже, продолжая держать Еву навесу. — Только одно маленькое предупреждение — ещё раз предположишь, что я через секс добываю информацию, и по твоей попе, — он погладил сильными пальцами её обнаженные бедра, чтобы привлечь внимание к вышеозначенной части тела, — пройдется широкий кожаный ремень!
Прежде чем поставить девушку на пол, Денис провел языком по шее и легко укусил за мочку уха.
— Оденься и выходи минут через пять, — посоветовал он таким тоном, что исключительно из чувства противоречия Еве захотелось выбежать прямо сейчас, и в чем мать родила. Но на то она и имела разум, чтобы сдерживать порывы женской сущности. Приподняв бровь и тщательно скрывая, что от его взгляда на её почти обнаженное тело, у неё подгибались коленки, девушка склонилась в традиционном приветствии наложницы и, скромно потупив глазки, интимно прошептала:
— Как пожелает сиятельный султан…
— Сиятельный султан пожелал бы немного другого, — пробормотал мужчина, выходя навстречу разъяренному хозяину лавки, которому обожженные ноги почему-то не прибавили хорошего настроения. Тот сразу начал с претензий, которые высказывал громко и многословно, но услышав лаконичное:
— Сколько? — прозвучавшее на его родном языке, мигом успокоился и озвучил размер своего ущерба.
— И заверните то, что она сейчас примеряла, — добавил Денис, расплачиваясь с ошпаренным. Лицо араба сразу приобрело мечтательное выражение, видимо, припоминая сеанс бесплатного стриптиза. Романовский пристально посмотрел на любвеобильного сына пустыни. Тот мгновенно вспомнил, что ноги можно не только обжечь, но и, судя по выражению лица оплачивающего банкет, ещё и сломать, и, приняв пожертвование, кликнул притаившуюся продавщицу. Пухленькая женщина мышкой метнулась в примерочную, откуда донеслось негромкое шушуканье на два голоса, и так же резво помчалась упаковывать выбранное.
«И никакого языкового барьера. Вот что значит, женщины и шмотки», — подумал Денис, наблюдая за выплывающей из-за ширмы Евой. Девушка была полностью упакована в свой вполне целомудренный наряд, даже шлепанцы были на месте. Кстати, такую зубодробительную комбинацию цветов на обуви он подобрал специально. И что это была последняя пара тридцать восьмого размера, тоже немного покривил душой. Просто ему нужно было узнать, как Ева действует в безвыходных для неё ситуациях. И девушка снова его удивила. Немного нестандартная реакция. Вместо того, чтобы закатить истерику, что цвет обуви не сочетается с оттенком её глаз (а оттенок был очень красивым — светлый золотисто-карий), она только взглядом выразила сочувствие в адрес его покупательского кретинизма и молча обулась.
— Все вопросы уладил? — уточнила девушка, подходя к ним.
— Да. Пойдем уже…
— Какое пойдем? Я только выбрала! Расплачиваться с ним? — Ева сделала легкое движение в сторону хозяина.
— Я уже расплатился.
— Стоп! — Денис замер на пороге лавки, услышав в голосе девушки новые нотки. — Забери деньги обратно.
— Не понял.
Ева подошла вплотную и, глядя ему в глаза, повторила:
— Забери деньги. Я в состоянии сама оплачивать свои покупки.
Видимо, в воздухе появились эманации предстоящего скандала, потому что рядом тут же нарисовались те самые личности, которые несколько минут назад подвывали пострадавшему хозяину лавки.
— Может, хватит? — устало спросил Денис, разглядывая сосредоточенное лицо девушки. — И так уже народ повеселили.
Ева на секунду задумалась.
— Хорошо. Подожди минутку, — она закопалась в своем мобильнике. Минутка растянулась на целых семь. Не дождавшись афишированного представления, разочарованный люд расползся по своим углам. — Все. Теперь можно идти.
Пара покинула заведение, вызвав тем самым счастливый стон его владельца.
— Ты решила изменить своим принципам? — Денису стало жутко интересно, что же она там делала, но заглядывать через плечо он не стал, если захочет, сама расскажет. Её ответ заставил Романовского застыть посреди улицы.
— Нет, деньги перечислила тебе прямо на счет. Надеюсь, сумму угадала. Если нет — это компенсация за моральный ущерб.
— Что. Ты. Сделала? — по словам переспросил Денис, ухватив её за руку чуть выше локтя и заставив остановиться. Мимо них сновали торговцы, рядом бродили охавшие туристы, не догадывающиеся, что их сейчас облапошат, а Агеева и Романовский стояли, позой немного напоминая концепцию статуи «Рабочий и колхозница».
— Перевела. Деньги. На счет, — в тон ему ответила Ева. — И пока ты не начал раздувать ноздри и стучать себя пяткой в грудь, объясняю. В твоей платежеспособности я не сомневаюсь. Сама распечатку содержания счетов видела. И не надо так презрительно закатывать глаза. Тех, что на Каймановых островах — тоже. Но я не налоговая, поэтому схема ухода от поборов через оффшоры меня не волнует.
— Не боишься, что однажды влезешь туда, куда не следует, и тебе свернут твою хорошенькую шейку?
— Все мы там будем, — отмахнулась Ева. — Я же не из корыстного интереса, а исключительно ради любопытства. Нужно же было узнать, что такой небедный человек делает рядом с такой скромной девушкой, как я, — чтобы подчеркнуть неземную скромность, девушка захлопала ресничками и скорчила рожицу «Я — блондинкО».
— Не переигрывай, — видимо, Денис не впечатлился продемонстрированной картиной, потому что в прищуренных глазах появилось выражение, от которого Ева незаметно передернулась всем телом. «Вот везет мне в последнее время на таких личностей. Сначала Пахомов, теперь Романовский», — сама себе пожаловалась девушка, а вслух произнесла:
— Постараюсь. Руку отпусти, у меня синяк будет.