Мысленно пожав себе руку и поздравив с тем, что не все мозги атрофировались под воздействием болезни и гормонального безумства — врать себе она не любила, потому честно признала, что, даже зная, что была для Дениса техзаданием, все равно его хотела — Ева удобнее устроилась между подушек и задумалась. Продолжать смотреть на него снизу вверх уже никаких сил нет, и не потому что это её как-то унижало — просто шею свело. А пригласить присесть на кровать было бы несколько двусмысленно…
Тут закончилось действие чудо-капелек, и девушка поняла, что никаких поползновений на её нравственность можно не опасаться — кому захочется целовать лохматое сопливое чудовище? А в том, что после такого страстного раздевания она больше похожа прической на кухонный веник, чем на женщину, была почти уверена.
— Может, хватит уже ерзать?! Ответь, пожалуйста, на вопрос!
Задумавшись на тему пристойности, Ева как-то упустила, что рядом стоит мужчина, который в настоящий момент по степени лапочности был приблизительно между закипевшим чайником и драконом, у которого спионерили все честно нажитое.
— Во-первых, не кричи на меня, — девушка решила, что дала достаточно времени, чтобы высказаться, тем более, что ей снова захотелось спать. — Во-вторых, я не обязана отчитываться в своих действиях, — она на секунду прервалась, чтобы шмыгнуть носом. — И, в-третьих, я сейчас абсолютно серьезно прошу вернуть ключи от моей квартиры и уйти.
Изображать из себя гневающуюся королеву в изгнании, кутаясь в покрывало и заливаясь соплями, было несколько затруднительно, но, судя по тому, как у Дениса дернулась щека, получилось.
— Все сказала? — через минуту гробового молчания уточнил мужчина.
— Да.
— Молодец. А теперь ложись, принесу тебе лекарство.
К тому времени, как Ева достаточно пришла в себя, чтобы, зарычав, ударить кулачком по подушке, его уже не было в комнате.
— Ты кто по национальности? — крикнула она, постаравшись немного взять себя в руки.
— Русский, — отозвался Денис откуда-то из коридора. — А что?
— Просто думаю, что теперь понимаю, почему меня саму многие в еврействе подозревают, — задумчиво ответила Ева, понимая, что не представляет, как дальше себя с ним вести…
Ощущение липкости на коже было почти невыносимым, и ей дико хотелось сбегать в ванную, но воспоминание о том, чем закончился их предыдущий совместный душ, заставило остаться на месте. Не хватало только, чтобы Денис посчитал это приглашением. Хотя, учитывая вид и самочувствие, вряд ли на неё сейчас кто-то польститься.
Додумать Ева не успела, потому что объект размышлений вошел в комнату.
— Выпей.
— Что это? — она вопросительно кивнула на протягиваемый стакан с прозрачной жидкостью.
— Там растворимая таблетка. Обезболивающее и жаропонижающее, — терпеливо объяснил мужчина. Ева не спешила забирать у него лекарство, внимательно глядя в глаза Денису. Тот подождал минутку, после чего со стуком поставил стакан на прикроватную тумбочку и быстро вышел из спальни. А девушка поняла, что ей действительно становится интересно, что же будет дальше. Потому что она не могла просчитать его действия.
«Опомнись, дура», — одернула она сама себя. — «Ещё чуть-чуть, и ты в него влюбишься, хватит и тех проблем, которые есть!»
В коридоре было настолько тихо, что Ева уже почти созрела, чтобы пойти и посмотреть, чем он там занят, но не успела — Денис вернулся, только теперь он принес упаковку таблеток, запаянную бутылочку с водой и пластиковый стаканчик. Все это полетело на кровать рядом с сидящей болезной.
— Раз уж из моих рук ты ничего брать не хочешь, — сдержанный голос мужчины был настолько ровным, что Ева поежилась, она так разговаривала, когда была ОЧЕНЬ зла, — приготовь лекарство сама. Но ты его выпьешь, даже если придется сделать это насильно, — предупредил он, заметив, что девушка не торопится выполнять его распоряжение.
Плотнее закутавшись в плед, она продолжала молча рассматривать его лицо. Только сейчас Ева заметила под глазами тени усталости и немного заострившиеся скулы. Похоже, что и для него вся эта нервотрепка тоже даром не прошла. И в чем-то девушка его прекрасно понимала, но все никак не могла разгадать — что ему от неё нужно?
Медленно протянув руку, она взяла стакан, который он принес первым, и, не торопясь, выпила до дна, морщась от горького вкуса лекарства.
Денис сам от себя не ожидал, что этот жест доверия будет настолько много для него значить. Но впервые за сегодняшний день смог немного расслабиться. Сегодня утром он позвонил девушке, чтобы узнать, как она себя чувствует. Когда она не ответила и на пятый вызов, причем, не только на мобильник, но и на городской телефон, Романовский почувствовал смутное беспокойство и, бросив все дела, приехал к Еве. Сидящие в машине горе-охранники поклялись, что объект их трепетной заботы на улице не показывался. Но квартира оказалась пуста, а телефон — брошен на полке в прихожей. Когда Денис устроил наблюдателям допрос с пристрастием, выяснилось, что Ярослав дал им какую-то официальную фотографию. Запечатленная там красавица была элегантна, прекрасна, эталонно-женственна и не имела практически ничего общего с той Евой, которую привык видеть он — не накрашенной и выглядящей намного младше своего возраста. Потому на выбежавшую несколько часов назад студентку в джинсе они и не обратили внимания, посчитав соседкой Агеевой.
— Давай просто поговорим, как взрослые люди, — первой нарушила тишину Ева. — Хватит уже этих непонятных игр.
Денис отошел подальше от постели и сел в кресло, хотя очень хотелось устроиться рядом с девушкой, положив её голову себе на плечо.
— Хорошо. Можно я начну? — он вспомнил похожий момент во дворе монастыря Святой Екатерины.
— Валяй, — милостиво кивнула она, сворачиваясь поудобнее.
— Спрашиваю третий и, я надеюсь, последний раз — где ты была?
— Уезжала по делам, — уклончиво ответила Ева.
— Они были настолько срочными, что ты сорвалась больная и с температурой? — На это она даже не стала ничего говорить, неопределенно пожав плечами.
— Что ты делал у меня вчера ночью?
Денис улыбнулся, не разжимая губ.
— Приезжал по делам.
— Понятно. Конструктивного диалога у нас не получилось, — разочарованно подвела итог Ева. — Тогда последний вопрос — что я должна сделать, чтобы ты оставил меня в покое?
Романовский встал и повернулся к окну. Рассматривая напряженную спину, девушка думала, что встреться они при других условиях, все могло бы сложиться совершенно иначе. Потому что, помимо чисто физического притяжения, она испытывала к нему довольно редкое для себя чувство в отношении представителя сильной половины — уважение. Если отбросить шелуху, типа эмоций, Ева прекрасно понимала, почему он сделал так, как сделал. Единственное, что не вписывалось в эту схему и было непонятным, а потому — раздражающим, вот этот навязчивый контроль и забота. Другое дело, если бы Самойловы до сих пор не знали, где находится Светлана, а так…
— Не знаю, — ответил, наконец, Денис, вдоволь налюбовавшись видом из окна.
— Исчерпывающе, — хмыкнула Ева.
Романовский в два шага преодолел разделяющее их расстояние и опустился рядом с девушкой.
— Если думаешь, что мне самому нравится эта ситуация, то ты глубоко не права, — она не успела отдернуться, и Денис, поймал её за плечо, разворачивая лицом к себе. — Мне было бы намного проще решить проблему брата по-другому. Но я не хочу поступать так с тобой. И с ней — тоже.
Она замерла, не решаясь отодвинуться и не имея сил отвести взгляд. И уточнять его последние слова тоже не стала. Побоялась, что он ответит.
— Пожалуйста, не лезь никуда. Ты и так уже вляпалась, куда можно и куда нельзя. Я все равно тебя прикрою, но не создавай лишних проблем, хорошо?
Ева неожиданно даже для самой себя кивнула.
— Спасибо, — прошептал он, перед тем, как прижаться к её губам нежным, едва ощутимым поцелуем. Девушка прикрыла глаза, чувствуя, как он обводит большими пальцами контур её лица, ласково поглаживая скулы и нежную кожу щек. Препарат ещё не подействовал, и его ладони казались холодными, но это была приятная прохлада.
— Мне нужно идти, — прошептал Денис, прижимаясь виском к её лбу. — Перед сном выпьешь ещё одну таблетку. И, если соберешься куда-то уйти, скажи, пожалуйста, ребятам. Они не будут мозолить глаза, но в трудной ситуации помогут. Это моя личная просьба.