Сразу после того, как капитал Витанского значительно увеличился, он спешно приобрел уютный особняк в районе Челси, в три этажа, на тридцать комнат, с великолепным садом и бассейном. Дом был выстроен в викторианском стиле, с белыми колонами, высокими арочными окнами и широкой площадкой для подъезда машин. Окруженный высоким забором и густыми кустарниками, он стоял в отдалении от главной улицы, и соединялся с ней широкой липовой аллеей.

Машина комната находилась на втором этаже и разительно отличалась от прежней комнаты, в которой прошло все ее детство. Эта комната могла бы по праву принадлежать юной принцессе и красоваться в самых модных журналах по интерьеру. Дорогая мебель, портьеры, собственная ванная комната и просторная гардеробная, до отказа забитая разнообразными платьями.

Витанский как мог баловал свою дочь, не жалея денег ни на ее образование, ни на ее прихоти. В Лондоне Маша стала настоящей леди, посещала уроки бальных танцев, занималась с учителем по этикету, изучала французский и английский языки, по магазинам ходила только с гидом по стилю. И вот настало время предстать перед светом и блеснуть своими талантами. Маша имела полное право принять участие в ежегодном бале дебютанток.

На бал, помимо отца, ее вызвались сопровождать Антон и его родители.

С самого утра, после того как привезли платье, в доме воцарилась радостная суматоха. Несколько стилистов, красили, причесывали и приводили в порядок будущую дебютантку. Платье, пышным облаком лежало на королевской кровати. Маша каждый раз бросала на платье восхищенные взгляды и томно вздыхала. Разве думала она, что однажды жизнь ее так кардинально изменится? Теперь она уже не была той застенчивой и невзрачной девочкой из России, она стала настоящей юной леди. Точеная фигура, шикарные волосы, бархатистая кожа, и темные глаза.  Глядя на себя в зеркало, Маша с удовольствием отмечала произошедшие с ее внешностью перемены и не без особой гордости начинала считать себя настоящей красавицей.

В комнату с громким лаем вбежал маленький Урфик, забавный пуделек, которого отец подарил Маше на прошлый день рождения и  заискивающе начал вертеться у ее ног, пытаясь, лизнут ее или поймать зубами ее тонкие пальчики. Маша отвлеклась на него и рука девушки делавшей ей прическу дрогнула. Маша вскрикнула. Девушка побледнела и  виновато оглядываясь, начала оправдываться. Маша улыбнулась.

- Ничего страшного. Продолжайте. – Успокоила она девушку.

Когда прическа была готова. Одна из девушек, служивших в доме, помогла Маше одеться, пышная юбка облаком заструилась вниз, едва касаясь пола, и все находящиеся в комнате в один миг замерли на месте, затаив от восторга дыхание. Маша улыбнулась, подошла к зеркалу и аккуратно водрузила на голову бриллиантовую диадему. С короной на голове, она стала походить на принцессу из диснеевских мультиков - стройная, высокая, с красивой прической и легким макияжем, в платье небывалой красоты. Маше помогли затянуть шнуровку корсета, расправили складки платья.

- Вы словно сказочная принцесса, - сердечно призналась Марта, с восхищением глядя на молодую хозяйку.

- Спасибо Марта. Ты знаешь, когда я была маленькая, бабушка шила мне платья своими руками. Платья были очень красивыми, но с этим не сравнятся. Оно другое. Оно действительно – сказочное. – Маша не могла устоять против соблазна, и, приподняв юбку, восторженно закружилась перед зеркалом.

Закончились последние приготовления и все служащие разом покинули комнату. Маша собрала в золотистый ридикюль самое необходимое: ключи, телефон, кредитную карту, пудру, помаду. Брызнула духами – за ушки, на запястья, на ямочку между ключицами и бросила последний взгляд в зеркало. Без лишней скромности признав, что выглядит великолепно, Маша вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Внизу ее уже ждали отец и семья Антона. Антон восхищенно посмотрел на девушку и поспешил подать ей руку.

- Леди, ваша карета подана. – Лукаво подмигнув, сообщил он.

Маша одарила его ослепительной улыбкой.

- Благодарю вас, милорд.

Они засмеялись, и подошли к родителям.

- А теперь фото на память, - воскликнул Витанский. – Джереми!

Подошел мажордом, высокий статный мужчина, благородной внешности, с королевской осанкой. Он служил в доме художника с самого первого дня, и всем своим видом подтверждал высокий статус своего хозяина. Джереми не был коренным англичанином, он был ирландцем, но отчего-то тщательно скрывал свои истинные корни. Он с гордостью носил форму дворецкого и всегда с важностью выполнял даже самые простые поручения. Он даже двери открывал как хозяин дома. Маша всегда хорошо относилась к этому странному и неулыбчивому служащему, и в благодарность он снисходил до общения с юной хозяйкой. Джереми, знал о Маше столько, что иногда она даже удивлялась: «Когда я успела ему об этом рассказать?». Он всегда замечал все тонкости ее настроения и часто предупреждал ту или иную неприятную ситуацию.

Семью Антона, Джереми не любил. Он считал их неискренними. Довольно часто, когда Антон звонил на домашний, Джереми, скорбно сообщал, что хозяйки нет дома. Упрямый служащий, никогда не передавал Маше о звонках. Он оставался верен своим взглядам на жизнь. За это Витанский его уважал и никогда не журил.

В своей привычной манере, Джереми сухо кивнул и принял фотоаппарат из рук Витанского. Маша с Антоном встали рядом, родители встали за ними.

- Снимаю. – Коротко сообщил Джереми, и сразу последовала вспышка.

- Какой вы милый. Джереми, - проворковала Маша, присаживаясь в реверансе, за что получила едва заметную улыбку. Наверняка либо родителей Антона не будет видно. Либо на лице самого Антона окажется какое-нибудь пятно.

Дружной компанией все вышли из дома и погрузились в шикарный белый лимузин, заказанный специально для поездки на бал.

На подъезде к отелю, уже скопилось огромное количество дорогих машин. Лимузин Витанского занял очередь, остановившись позади черного кадилака, и медленно начал продвигаться к парадному входу.

Маша выглянула в окно, и от увиденного ладошки ее вспотели. Весь отель горел яркими огнями. Из останавливающихся машин выходили солидные люди, мужчины и женщины. Девушки в это время должны были готовиться к балу в одном из номеров отеля. Именно в эти минуты, над юными красавицами напряженно работали лучшие мастера королевства. Дебютанткам делали прически, наносили макияж, помогали одеть дорогие, эксклюзивные платья от кутюр. Это событие должно было стать по-настоящему грандиозным. Маша волновалась как никогда. Она была единственной из девушек, кто вопреки обычаям, приехала на бал уже в платье, полностью собранной, да еще и с опозданием на последнюю репетицию.

Лимузин остановился напротив парадного входа. Лакей открыл дверь. Первым вышел Антон, протянул Маше руку и помог выйти. Маша вцепилась в друга мертвой хваткой, и нервно заморгала от ослепляющих ярких вспышек фотоаппаратов. Ей показалось, что именно на нее направленно не менее тысячки объективов. Антон провел девушку до входа и оставил буквально на одно мгновение, под жадным прицелом фотокамер, но когда заветный снимок был сделан, поспешил увести ее внутрь. О родителях они уже не думали.

Бал дебютанток всегда был закрытым мероприятием. Чопорными матронами, с безупречной репутацией и многолетним опытом устроения подобных балов, имена приглашенных, заблаговременно вносились в длинный список. И строго по заветному списку, администратор сверял прибывающих нескончаемым потоком гостей.

Маша с Антом вошли в зал, и прошли по ковровой дорожке, ведущей вдоль двух рядов  сервированных банкетных столов.

Координатор торжества, едва заметив Машу, театрально закатил глаза и заламывая в волнении руки, бросился  наперерез нарушительнице годами устанавливаемого порядка.

- Мария, вы опоздали! – В голосе его прозвучало отчаяние, будто Маша стала единственной виновницей всех его жизненных неурядиц. - Мы уже начали волноваться, соизволите ли вы явиться. Это весьма безответственно с вашей стороны.

Организатор бросил недовольный взгляд на Антона, и, схватив Машу за руку, утащил ее вглубь зала, туда, где за сценой уже собрались другие дебютантки. Маша бросила виноватый взгляд на Антона, и едва успела махнуть ему на прощание рукой.