Не в силах больше выносить неопределенности, Наташа порывисто обернулась к Павлу. Их взгляды встретились, и Наташа почувствовала, как с ее души словно скатывается тяжелый камень. В смотревших на нее глазах Павла не было ни гнева, ни досады. Только горячая любовь и бездонная, всепоглощающая нежность.
– Павел, любимый мой, – проговорила Наташа дрожащим от слез голосом. – Неужели ты все-таки простил меня и любишь по-прежнему?
Вместо ответа он бросился к ней и заключил в объятия. Нервы Наташи, столько времени находившиеся в напряжении, сдали, и она отчаянно разрыдалась на груди жениха. Он терпеливо успокаивал ее, шепча ласковые слова. И вскоре Наташа почувствовала, как боль, страх и горечь уходят из ее сердца, а на смену им приходит тихая радость и предчувствие грядущих добрых перемен.
Когда Наташа совсем успокоилась, они уселись на диван, и Павел поведал о той ловкой авантюре, что они провернули с Фабьеном.
– Бурная сцена, которую устроила Анриэтта де Грансе возле нашего посольства, была всего лишь комедией, – объяснил он. – На самом же деле смерть брата вовсе не опечалила маркизу. Напротив, она обрадовалась, что его не стало! Во-первых, она получила солидное наследство, которое поможет ей расплатиться с долгами. А во-вторых, теперь она может жить спокойно, не боясь в любой момент угодить за решетку: ведь де Бомон то и дело втягивал сестру в свои аферы, и это было ей совсем не по душе.
– Понятно, – кивнула Наташа. – Но как вы смогли с ней договориться, чтобы она подыграла вам?
Глаза Павла озорно блеснули из-под темных ресниц.
– Это целиком заслуга нашего друга Фабьена. Он пригрозил маркизе, что она пойдет соучастницей по делу своего брата, и она без колебаний согласилась нам помочь. Затем Фабьен поручил одному из своих людей «подстрелить» меня в Булонском лесу, на виду у нескольких десятков человек. Естественно, выстрел был сделан холостым патроном, а та кровь, которая залила мою грудь, была кровью быка, спрятанной в кожаном мешочке под моим мундиром.
– А доктор? – недоуменно спросила Наташа. – Ведь он так внимательно осматривал тебя, неужели он не заподозрил обмана?
– Видишь ли, дорогая моя, – виновато улыбнулся Павел, – доктор, как и атташе Куракин, был тоже посвящен в наш план.
Наташа отодвинулась от Павла и сердито поджала губы.
– Получается, – проговорила она оскорбленным голосом, – что в ваш замысел была посвящена целая куча людей. И только я одна, как последняя дурочка, ни о чем не догадывалась!
Павел взял ее за руку и примирительно заглянул в глаза.
– Пойми, любимая, мы просто не могли посвятить тебя в наш замысел! Ведь все должно было выглядеть естественно и особенно – твое поведение в тот момент, когда в меня стреляли. Кто-то из знакомых Стентона – или даже он сам – могли наблюдать эту сцену и заподозрить нечистую игру. Так что, пожалуйста, постарайся понять и не обижайся.
– Не обижайся! – передразнила она, окинув его негодующим взглядом. – Да я чуть с ума не сошла от тревоги за твою жизнь! Но тебе было тогда наплевать на мои чувства, – тихо прибавила она, и ее глаза на мгновение наполнились болью.
– Да, – подтвердил Павел, стиснув руки, – я действительно не думал тогда о твоих чувствах. Я был слишком зол на тебя… за Стентона. Черт побери, Наташа, как ты могла так чудовищно со мной обойтись?! Ты же знала, как безумно я люблю тебя, и как мне будет больно!
– Прости меня, – прошептала она, глядя с раскаянием и мольбой в его потемневшие глаза. – Это все мое проклятое упрямство, моя неуемная мстительность! Я постоянно внушала себе, что должна тебя ненавидеть, что нельзя прощать то, как ты обошелся со мной пять лет назад. А между тем, сама день ото дня все больше и больше влюблялась в тебя. И когда мое сердце окончательно проиграло борьбу с разумом, я сделала… отчаянную попытку повернуть наши отношения вспять. Я понимала, что больше не в силах противиться своему влечению к тебе. И тогда я отдалась Стентону… чтобы ты проникся ко мне презрением и сам отстал от меня.
– Так оно и случилось, – ответил он, еще крепче сжав руки. – И я думал, что никогда не найду в себе сил простить твое предательство. И плевать мне было, что ты ничего мне не обещала, а, значит, на самом деле не могла ни предать меня, ни изменить мне. Я твердо решил, что между нами уже никогда ничего не будет.
– Но потом… – робко промолвила Наташа. – Почему ты потом передумал?
Он поднял глаза, и его взгляд сказал ей обо всем лучше всяких слов.
– Потому что я люблю тебя, – с нежностью и волнением проговорил Павел. – И знаю, что ты любишь меня так же сильно и глубоко. И еще потому, – прибавил он, на секунду опуская глаза, – что я не хочу потерять тебя во второй раз… Но, заклинаю, не расспрашивай меня сейчас об этом! Потом я сам расскажу тебе все… когда буду к этому готов.
Не в силах усидеть на месте от волнения, Наташа вскочила с дивана и заходила по комнате.
– Подумать только! – проговорила она, покачивая головой. – Ведь если бы Стентон не украл это злосчастное письмо, и если бы я не оказалась рядом с императрицей в тот момент, когда она обнаружила пропажу, мы могли бы никогда не встретиться во второй раз! Или встретились бы – на каком-нибудь придворном балу – и прошли мимо друг друга, обменявшись враждебными взглядами. И я, быть может, никогда бы не узнала, что такое счастье разделенного чувства!
Подойдя к ней, Павел мягко обнял ее за плечи и запечатлел на ее губах нежный, благоговейный поцелуй. Потом немного отстранился и, глядя ей прямо в глаза, виноватым и смущенным голосом сказал:
– Я был не прав, вмешавшись в ваши отношения с Михаилом. Я поступил жестоко по отношению к нему и совершенно непорядочно по отношению к тебе. Если бы ты только знала, сколько раз я потом жалел о своем гадком поступке! – Он на мгновение заколебался, а затем с неожиданной решимостью выпалил: – Наташенька, ангел мой ненаглядный! Я ведь и сам влюбился в тебя тогда, пять лет назад. Вот только, я бы скорее умер, чем признался себе в этом, – он тяжко вздохнул, покачивая головой. – Подумать только, ведь мы могли уже столько лет быть вместе! Михаил погиб на войне – значит, такова была его судьба. Если бы я не расстроил ваш брак, ты бы вышла за него, а затем стала вдовой. А так как мы бы с тобой постоянно встречались, между нами неизбежно вспыхнула бы любовь…
– Ах, милый мой, ну что теперь об этом сокрушаться! – с успокаивающей улыбкой проговорила Наташа. – Главное, что теперь мы вместе, и завтра наша свадьба… Бог ты мой, завтра! А у нас еще ничего не готово: ни наряды, ни приглашения, да и насчет обеда надо распорядиться.
– Ты права, моя радость, – сказал Павел, и по лукавым искоркам в его глазах Наташа поняла, что он разгадал уловку, с помощью которой она пыталась отвлечь его от тягостных дум. – И мы прямо сейчас, немедленно, этим займемся. И, прежде всего, – его глаза многообещающе сверкнули, – поедем в модный салон, выбирать тебе подвенечное платье. Так что беги, переодевайся, любимая. Да и мне не мешает сделать то же самое. – Он скептически оглядел в зеркало свой помятый мундир и, запечатлев на губах Наташи нежный поцелуй, пошел в свою спальню.
Наташа собралась последовать его примеру, но тут ее внимание привлек скомканный листок бумаги, валявшийся под столом. Подняв листок, Наташа развернула его, и ее лицо мгновенно залилось краской. Это была записка Стентона, с той самой злополучной фразой, из-за которой Наташа не осмелилась показать ее Павлу.
«Но как этот листок оказался здесь? – в недоумении подумала Наташа. – Ведь я оставила его на туалетном столике в своей спальне!»
В следующий момент она тихо ойкнула, схватившись руками за щеки. Ну, конечно же, Павел прочитал эту записку! Иначе как бы он узнал, что Стентон назначил ей встречу в том заброшенном доме? Возможно, кто-то прочитал эту записку еще раньше нее, а потом рассказал все Павлу. Неважно. Главное, что Павел прочитал ту кошмарную фразу и, судя по тому, в каком жалком состоянии находится теперь записка, ярость его была велика.
Отыскав огниво, Наташа торопливо подожгла записку и бросила в камин. Она не отрывала глаз от листка, пока он не превратился в горстку безобидного пепла. Лишь тогда она облегченно вздохнула и направилась в спальню, чтобы переодеться к выезду.
Наташа не заметила, как Павел, уловив запах дыма, приоткрыл дверь своей комнаты и начал с интересом наблюдать за ней. Он сразу понял, что это горит записка Стентона, которую он в сердцах скомкал и бросил на пол. Но сейчас он не испытал ни боли, ни ярости, вспомнив ту гадкую фразу. Ему было жаль свою милую Наташу. Она еще не поняла, что все это в прошлом и больше не волнует его. Но очень скоро поймет… И тогда никакие зловещие тени не будут омрачать их счастье! Уж он-то, Павел, постарается, чтобы ничего подобного не случилось.