– Типа прогибаться и угождать?
– Типа ни черта этого не делать, но чтобы клиент хрен догадался. Так что вы учитесь не только и не столько тупо подставляться, закрывая собой заказчика, а обязаны по максимуму не допустить его попадания в опасные ситуации. Поэтому нужно быть стратегами, политиками и где-то откровенными манипуляторами. Вы будете работать с такими людьми, которым нельзя просто сказать «надо сделать так», давить. Ваш клиент должен быть всегда уверен, что принимает самостоятельное решение, ясно?
– Ясно, – кивнул Алексей, хмурясь еще больше.
– Все еще хотите эту работу?
– А то! – фыркнул легкомысленно его братец. Все еще весело тебе, Бобер? Ну так у меня есть еще кое-что подкислить.
– Насчет личной жизни. Девушки у вас есть?
– Девушки. Есть, – ответил мрачный братец, но они как-то мимолетно, но со значением переглянулись.
– Вряд ли вы будете видеть их часто во время работы. Отдаете себе отчет, что занятость вам вполне может светить двадцать четыре на семь, если на то будет желание заказчика. Максимум один выходной в неделю, и то не факт, если будет напряженная обстановка.
– Не проблема, – отрывисто ответил Алексей.
– Что, девушки понимающие?
– Нет, просто на то они и во множественном числе, чтобы проблем подобного рода не случалось, – ухмыльнулся Александр.
А ну понятно, межпездные странники тут у нас. Ну оно и к лучшему.
***
– Ну что, эти подходят? – спросил у меня Шаповалов, как только я спровадил братьев Бобров спустя четыре часа, предварительно изрядно помучив, надиктовывая нуднейшую инфу и изучая в процессе их реакцию и внимание к содержанию и внешним раздражителям.
– Возможно. Особенно в паре. Эти ребятки друг друга дополняют, хотя по натуре полные противоположности.
Алексей явно обстоятельнее и вдумчивее брата, но и Александр тоже не балбес-зубоскал, каким может показаться. Суть действительно хватал на лету и очень легко усваивает информацию, имеет привычку, вроде и незаметно для невнимательного наблюдателя, улавливать реакции и эмоции собеседника и отзеркаливает их. Врожденный прямо «цыганский» гипнотизер.
– Корнилов! – в коридор вышел Камнев и качнул головой, приглашая к себе.
А у меня, сука, как у сопляка какого-то сердце затарабанило. Узнал чего?
Я уже два дня ждал инфу по моей беглянке Лене и психовал. Мало того, что по своим старым каналам я пробивать мою инопланетянку не мог, потому как друзей не завел, а сослуживцы отвернулись и знать меня отказывались, так еще и разговор с Лизкой вышел говно. Точнее, не было никакого диалога. Я говорил, она смотрела и молчала. Нехорошо так смотрела, как задумала чего. Не спорила, не возражала. Она, бля, даже не спросила почему! Так что вышло то, что вышло, – мой монотонный стариковский бубнеж, в котором я приводил свои весомые, но ни хрена никому не нужные доводы. Я чуть заднюю не включил, велев моей ржавчине собирать шмотье и ехать со мной. Почудилось – теряю ее. Прям паникой какой-то плеснуло на сердце. Прикипел ведь как, оказывается. А выходит, сейчас меняю привязанность и доверие ставшей на пустом месте родной девчонки на бабу, о которой ничего и знать не знаю, кроме того, что у меня от нее стоит колом и она замужем. Но вовремя натолкнулся на напряженный и предупреждающий взгляд Роксаны. Нельзя нам с Лизкой вместе пока. И не в Лене тут дело. Нечего валить все в одну кучу и придумывать себе вину.
– А быстро у нас ты испортился, да, Корнилов? Мигом из тебя мы сделали правонарушителя, – прокомментировал развалившийся в кресле в яровском кабинете Боев. Вообще-то, я им сам заделался, практически принудив Шаповалова к той акции возмездия по приюту в обход запретов начальства, за что и был сослан и предан анафеме. Я бы хотел избежать, конечно, участия в моих розысках этого любителя подъ*бок, но уже понял некоторое время назад, что все они: и Яр, и Боев, и Николай – друзья особого порядка. Секретов, грозящих гемором, в своем кругу не держат. А мой случай пах этим самым гемором явно, судя по мрачному лицу Камнева. Да и Андрюха, при всем своем п*здобольстве, по натуре тот еще зверюга, коварный и опасный. И как раз благодаря хорошо подвешенному языку главный «нюхач» в «Орионе». Без мыла в жопу влезет и вытащит из кого хочешь что надо ему или друзьям. Короче, беспонтовых и дураков тут не держат однозначно, так что это вроде как честь, что они меня сами пригласили на работу. Да, я убеждал себя, что и так бы нашел чего, но против правды не попрешь – калечный кому я сдался, тем более что хрен мне, а не хорошие рекомендации от бывшего работодателя. Сто процентов еще бы поступали и настойчивые советы меня никуда не брать. Обычная практика.
– Ну что там? – спросил в лоб, и Боев поменялся в лице, нахмурившись.
– Короче так: дам совет, даже рискуя тем, что получу в ответ матерную рекомендацию воспользоваться им по прямому назначению, то бишь в качестве ректального суппозитория. Корнилов, ну его на хер эту твою Елену прекрасную. Там беды хапнуть можно от души.
Сказал мужик, убивший ради своей женщины троих. Уж в то, что бывший мэр-ублюдок умотал с концами в далекую теплую страну, я не верю, не наивный. Допросов я не устраивал, откровенничать не просил, но зуб даю, что это он. Сам все, без Шаповалова.
– Конкретику давай, – велел я.
– Она замужем, – насупился Андрей.
– И?
– И сильно замужем. Сильно, сечешь? – его взгляд старательно вещал «забей».
– Не секу. Что это еще значит «сильно замужем»?
– Да бандитская жена она, бля! – повысил голос Боев. – Как угораздило тебя с такой зацепиться-то?
– Какой «такой»? – от его пренебрежительного тона мне в кровь как высооктанового топлива плеснули.
– Проблемной. Слушай, без психов, Корнилов, но реально: если у тебя не внезапная любовь до гроба, то на такую бабу умнее забить. Или тебе бошку в подъезде однажды проломят. И ей заодно, если уж тебе своей не жалко. И это в лучшем случае. А то у этих ублюдков беспредельных для баб наказания и помимо просто отп*здить до полусмерти или замочить имеются.
– Неужто такой у нее муж прям на всю голову отмороженный? – усомнился я.
– Он из свановской кодлы, алле! А этот у*ебок других под себя и не берет. Самых беспредельщиков набрал, молодых и без тормозов.
– Сван? – переспросил я, припоминая, слышал ли что о нем.
– Бля-я-я-я… – протянул у меня за спиной Шаповалов. – Это п*здец какие х*евые вводные данные, мужик. Вот прям поддерживаю Боева, если у тебя там не серьезно все, что и хоть голову секи, то забей.
– Кончайте его стращать, – буркнул Камнев. – Сван и его уебки – это, конечно, хреново, но не нам обсираться заочно.
– Ну у меня-то с ними вполне очное знакомство вышло, – ухмыльнулся Николай.
– И ты так-то жив-здоров до сих пор, как и жена твоя. Пусть вон Миха сам решает, насколько у него все с этой Леной серьезно, а там уже посмотрим.
– То же мне серьезно, если он ее разыскивает по ментовским каналам. Видать, прям любовь случилась с первой палки, – фыркнул Боев, опять цепляя меня иррационально сильно. Чё вспыхиваю-то, как юнец?
– Информацию полную давай, а я сам разберусь, что у нас и как, – огрызнулся я.
– Давать тебе Лена твоя будет, если будет, – пробубнил говнюк языкатый. – Так, Елена Валерьевна Крупенина, в девичестве Лопухина, состоит в браке с Крупениным Сергеем Яковлевичем, широко известным в определенных кругах как Серый. А так же как редкий отморозок, даже на фоне остальных боевиков Свана, а тот, как ты уже понял, добряков не жалует. В браке они уже восемь лет. Как поженились после школы, так и живут.
– По залету? – уточнил из-за моей спины Шаповалов.
– Нет, я так понимаю. Сыну у них всего-то четыре года. Сыну, слышишь, Корнилов. Крупенин Федор Сергеевич. Довесок у твоей Лены. В смысле, якорь тот еще. Ты ж не мальчик вчерашний – понимаешь, что это значит.
Понимаю, еще как. Ради детей женщины держатся даже за самых хреновых мужей и терпят ой как много. Годами терпят. Например, отсутствие нормальной сексуальной жизни, точнее – удовольствия в ней. А потом бросаются на первого встречного, пользуются им ночь напролет и сбегают, оставляя черт-те где даже без трусов. Так что, выходит, без вариантов мне еще разок получить мою иномирянку под себя? Или все же можно? И нужна ли мне действительно вся эта суета и весьма вероятные неприятности на мою голову? Не говоря уже о том, каких проблем я могу накликать своей настойчивостью на Ленину. Так-то просто херовый мужик в постели не самое худшее, что могут терпеть женщины из-за ребенка. Делать ее жизнь еще хуже в моих планах не было.