Даниэла Стил - Питер, Поль и я

— Я тоже люблю тебя, Стеф, — шепнул он в ответ. И тут я поняла, что Поль Клон, где бы он сейчас ни был, заставил меня полюбить Питера еще сильнее.

Три месяца с Питером промелькнули как один день. Дети снова привыкли к нему, хотя и недоумевали, что же с ним произошло после двухнедельного буйного помешательства и маскарадных костюмов. Тем не менее они смирились с туфлями «Гуччи», как и я.

Мы с Питером много времени проводили вместе, и я еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Мы ходили в кино и на выставки. Я перезнакомилась со всеми его друзьями и знакомыми, и они оказались очень милыми людьми. Он приезжал ко мне на уик-энды, если дети отправлялись к отцу. И я сама не раз оставалась у него дома, когда мне удавалось найти няню для детей, и возвращалась к себе в квартиру около шести утра, чтобы приготовить им завтрак. После таких ночей на моей полусонной физиономии цвела счастливая улыбка.

Я с каждым днем все больше привязывалась к нему, несмотря на все его приступы дурного настроения и сомнения в наших чувствах, что являлось, на мой взгляд, результатом стремления к независимости и привычки к одиночеству. По его словам, наши с ним отношения — это его первый серьезный роман за последние несколько лет. Он очень высоко ценил собственную свободу. В этом он сильно отличался от Поля. Полю свобода была не нужна. Питер — другое дело. Он долгое время жил один, и я подозревала, что добровольное заключение себя в рамки семьи было для него нелегким шагом.

Но в остальном наш союз представлялся мне довольно прочным. Для меня это было очень важно, да и для Питера тоже много значило. Наш с ним роман имел серьезную основу, чего нельзя сказать даже о моей совместной жизни с Роджером. У нас с Питером все было настоящее — взлеты и падения, смех и слезы, общие секреты, которые мы доверяли друг другу, и много еще чего. После того как он прислал ко мне клона, у меня появились серьезные подозрения, но в итоге я пришла к выводу, что Питер хоть и несколько эксцентричный, однако вполне нормальный человек. Клон — еще одна грань его личности. Как и все мужчины, Питер не уставал повторять, что, мол, я многого о нем не знаю и, возможно, никогда не узнаю. Это добавляло его образу таинственности, чему он всегда придавал огромное значение, но я-то видела, что он собой представляет. Для меня он не был загадкой, и все его секреты лежали передо мной как на ладони. Я допускала, что у него есть тайные недостатки или темные стороны, которые он желал бы скрыть, но это меня не пугало. Я видела, чувствовала и знала, что он добрый, щедрый, чуткий, интеллигентный, любящий человек. Его поступки говорили сами за себя.

С детьми Питер был невероятно терпелив и нежен, особенно с Сэмом. Он с пониманием и сочувствием относился к выходкам Шарлотты, чье настроение менялось, как погода на море: то она души в нем не чаяла, то не удостаивала его даже приветствием. Если она грубила ему, я начинала ее ругать, но Питер всегда вставал на ее сторону и упрекал меня за жестокосердие и непонимание и быстро находил оправдания для Шарлотты. Он считал, что ей и так тяжело, и я покорно складывала оружие. Оставалось надеяться, что со временем она станет относиться к нему более терпимо.

В конце октября с Сэмом приключилась история, которая заставила меня по-новому взглянуть на Питера. Это произошло накануне Дня всех святых. Я мастерила ему маскарадный костюм Бэтмена. Роджер пообещал пойти с ним на Хэллоуин, поскольку я никак не могла составить ему компанию — Шарлотта уже подрядила меня на весь вечер. Я должна была присутствовать на ее школьных танцах. Она очень меня об этом просила. Школьное руководство объявило, что, если дети не приведут родителей, танцы отменят. Мой отказ ее сопровождать поставил бы мероприятие под угрозу срыва, так как большинство родителей отказались предоставить свои услуги. Я поклялась ей всеми клятвами, что обязательно там буду. Но в последнюю минуту позвонил Роджер и сообщил, что Хелена больна и он не может пойти с Сэмом на карнавал. Я попыталась объяснить ему, что он должен это сделать, а он заявил, что Хелена неправильно его поймет. У нее подозрение на аппендицит. Так что он предоставляет мне самой разбираться с Сэмом. Питер слушал наш разговор, сидя на кровати, пока я ругалась с Роджером по телефону.

Положив трубку, я долго сидела молча, пытаясь собраться с мыслями и решить, что мне теперь делать и что сказать Сэму. Я уже дала обещание Шарлотте — она одевалась в своей комнате, готовясь к выходу в свет. Скомандовать ей отбой в последнюю минуту — ужасное прегрешение, которое она мне никогда не простит. Но заставить Сэма провести Хэллоуин дома вместе с няней просто бесчеловечно.

В отчаянии я бросила на Питера беспомощный взгляд.

— Если я правильно понял, Роджер не может пойти с Сэмом? — сочувственно осведомился он, и я молча кивнула, мысленно прокручивая возможные варианты выхода из затруднительного положения, в котором очутилась по вине своего экс-супруга.

Может, попросить няню отвести Сэма на карнавал? К сожалению, было уже поздно обзванивать знакомых. Кроме того, я слишком хорошо знала Сэма. Он скорее откажется идти совсем, чем отправится туда вместе с няней, при том что он обожает Хэллоуин. Я бы с радостью сейчас раздвоилась, но в отличие от Питера у меня не было двойника. Меня не клонировали, а жаль.

— Он говорит, что у Хелены аппендицит, — пояснила я, неприязненно поморщившись. — Господи, ну почему она выбрала именно этот день?

Питер встал и подошел ко мне, улыбаясь:

— Я пойду с ним, если он согласится. Сегодня вечером я совершенно свободен. — Он собирался пообедать с друзьями, пока мы с Шарлоттой будем на танцах. И сказать по правде, я не была уверена, что Сэм согласится. Он хотел пойти на праздник со своим отцом, а не с другом матери, хотя Питер ему нравился. — Давай я поговорю с ним, — решительно продолжал Питер. — Если он не против, я пересмотрю свои планы и отменю встречу.

Я знала, что он давно не виделся со своими друзьями, что они приехали из Лондона всего на пару дней и сегодня у них единственный свободный вечер. Но я недолго раздумывала — его помощь была мне необходима.

— Позволь, я сама сначала с ним поговорю, — благодарно промолвила я и поцеловала его. — Спасибо, Питер… Сэм так ждал этого праздника.

Но когда я объяснила Сэму, что произошло, он до того расстроился, что ничего не хотел слушать. Предложение Питера он пропустил мимо ушей, зато страшно разобиделся на Роджера. Раздосадованный, он сорвал с себя костюм Бэтмена и швырнул его на пол.

— Никуда я не пойду! — выкрикнул он со слезами на глазах, бросившись ничком на постель. — На Хэллоуин со мной всегда ходил папа… без него все будет не так.

— Я знаю, малыш… да ведь он не виноват, что Хелена заболела. Он не может пойти с тобой и бросить ее одну. Что, если ее придется везти в больницу? Кто ей поможет?

— Пусть позвонит в «Службу девятьсот одиннадцать», — явственно донесся до меня ворчливый голос из глубин подушки.

— А почему ты не хочешь пойти с Питером?

— Но он же мне не папа. Мама, почему ты не можешь пойти со мной? — спросил Сэм, перевернувшись на спину и хмуро сверля меня заплаканными глазами.

— Я обещала Шарлотте, что буду у нее на танцах.

Едва я произнесла эти слова, как дверь тихонько отворилась, и в комнату робко протиснулся Питер. Он остановился в нерешительности, посмотрел в лицо Сэму, как мужчина мужчине, и вежливо осведомился:

— Могу я войти?

Сэм молча кивнул, и Питер медленно приблизился и присел на краешек кровати, а я поспешила оставить их вдвоем, молясь про себя, чтобы Питеру удалось уговорить и успокоить моего сына.

Что произошло потом, доподлинно мне неизвестно, и только много дней спустя Сэм рассказал мне, что отец Питера умер, когда тому было десять лет. Матери приходилось много работать, чтобы прокормить Питера и его младшего братишку. Так что с ними некому было ходить в кино и на праздники. Но Питер очень подружился с отцом своего лучшего друга и часто ходил с ним на рыбалку, в поход и даже один раз катался с ним на лыжах. В семейный поход отец его лучшего друга взял их обоих. Конечно, для Питера это было не то что с родным отцом, но он признался Сэму, что и сегодня они по-прежнему большие друзья. Каждый год Питер приезжает к нему в Вермонт. Эти встречи очень много значат для старика, поскольку его сын — лучший друг Питера — погиб во Вьетнаме.