— О, Сторм, — простонал он. Он держал ее лицо в ладонях, испытующе глядя ей в глаза. — Скажи мне! О, прошу тебя, говори мне это снова и снова.

— Я люблю тебя. — Ее голос дрогнул. Бретт вновь отчаянно сжал ее в объятиях, сгорая от страсти. Он опустился на пол, увлекая ее за собой.

— Я одержим тобой, — заговорил он сбивчиво. — Никакая другая женщина тебя мне не заменит, тебе это известно?

Его руки почти до боли сжали ее плечи. Ей было ясно, что в нем бушует внутренняя борьба.

— Нет, — негромко сказала она, — не известно.

— С того самого дня, как я впервые тебя увидел, ты перевернула всю мою жизнь. Я не переставая думал о тебе, стараясь убедить себя, что это всего лишь похоть. Что я не нуждаюсь в тебе. — Он посмотрел на нее, глубоко вздохнул и скользнул ниже вдоль нее, так что она ощутила полноту его возбужденной плоти, прижатой к ее лону. Он потянулся к застежке бриджей, больше не в силах ждать.

— Heт. — Она решительно остановила его руку. Их дыхание смешалось. — Сначала закончи.

— Что закончить? — не понимая, переспросил он, потом неуверенно рассмеялся: — Да, chere, именно это я и пытаюсь сделать, только позволь мне расстегнуть брюки. Закончить то, что мы начали.

— Ты знаешь, Бретт, что я не это имела в виду.

— Чего же тебе еще нужно? — воскликнул он, сильнее сжимая ее плечи.

Она взяла в ладони его лицо с уже пробивающейся щетиной,

— Проклятие, — дрожащим голосом произнес он. Он прижал ее к себе так крепко, что кости се хрустнули. — Как будто ты не знаешь, что я полюбил тебя…

— Ты любишь меня, — выдохнула она. — Правда?

— Да, — прошептал он. — Скажи мне еще раз… что любишь меня.

— Я люблю тебя. — Она внезапно поняла, как нужна ему. Его лицо озарилось торжеством.

— Докажи мне! Докажи это прямо сейчас.

Она уже было собралась поцеловать его и показать и ртом, и руками, и телом, как сильно она его любит, но что-то остановило ее, какая-то женская интуиция.

— Нет, — улыбнулась она. Глаза ее призывно заблестели. — Это ты докажи мне.

У него раздувались ноздри.

— С радостью, — воскликнул он. Его черные глаза не отрывались от ее глаз, и в них, наконец-то утративших бремя прежних горестей, она увидела то, что было гораздо выразительнее слов.

Губы его медленно опустились, и она приоткрыла свои им навстречу. Через некоторое время он прошептал, не отрывая губ от ее рта:

— Всю оставшуюся мне жизнь я буду доказывать, как сильно я люблю тебя, Сторм

— Да. — сказала она. — Конечно, да!